В моей голове – горы «душевных камней». На теле – броня, буфер между внешним и внутренним миром. Одно происходит из другого: тело знает, что значит нравиться мужчинам. Знает последствия, те самые «камни», а потому защищается как может.

Я выкидываю камни из головы один за другим, но ничего не могу сделать с телом, напуганным сильнее меня: в нем все еще живет восьмилетняя девочка.

Операция кажется единственным выходом: я хочу отрезать живот – убрать защиту, которая, кажется, больше не нужна. Он большой. Он мешает. Он мне не нравится. Он напоминает о травме каждый раз, как я смотрю в зеркало.

– Знаешь, мама, не надо резать живот, – говорит Дилара, моя дочь, умоляет меня оставить все как есть. – Отрежешь живот, а голова-то останется.

– А при чем тут голова? – удивляюсь я.

– Ты когда улыбаешься, она тоже большая.

Смеюсь, и только спустя время понимаю, что голосом моей дочери говорит со мной Творец.

Мой живот – только защита. Травма – в моей голове.

Если нельзя отрезать голову, зачем мучить живот?

Хочется начать книгу со слов благодарности и любви детям – моим девочкам. Именно с их рождения в октябре 2013 года начался большой путь трансформации. Пока я была беременна, я не очень понимала, что происходит и с чем я столкнусь, но это событие перевернуло жизнь. Разнесло в клочья, оставив один на один с единственным вопросом к Творцу: «За что мне, прошедшей через насилие, даровали двух девочек?»

Появилось множество вопросов к себе.

Как я смогу вырастить их?

Как я смогу их уберечь?

Как я смогу им помочь не столкнуться с тем, с чем столкнулась я сама?

Как будто мало было той несправедливости, через которую мне пришлось пройти! Неужели нужно проживать опыт материнства именно через девочек?

Я помню, как родила первую дочку – Лару. Через четырнадцать минут появилась вторая – Дилара. Никогда не забуду тот взрыв эмоций – момент рождения. Когда из моего живота, из моего тела вышли два человечка. Этот ядерный взрыв внутри все смешал, оставив меня захлебываться от страха и благодарности.

Рождение дочек стало самым лучшим, что происходило со мной за всю жизнь, но в то же время оно все изменило. Из глубин души поднялись страх, злость, обида на родных: маму, братьев, невестку. На них я выплескивала все, что так долго копила в себе.

Я много говорила о боли. Я столько писала, кричала, плакала… И сейчас у меня внутри продолжает болеть, но вулкан уже не кипит.

Моя боль – это принятие.

Моя боль такая, словно я тихо плачу о маленькой Тоне.

Моя боль такая, что хочется обнять ее – себя – и никого не подпускать.

Моя боль такая, как если бы мать потеряла ребенка и качает его бездыханное тело на руках.

Моя боль такая, будто я не смогу больше обнять яркого и смешного малыша.

Моя боль такая, когда не дали проститься, а просто оставили растерзанным на обочине, и я нашла, что осталось.

Остались куски. Куски души. Их надо собрать вместе и жить дальше.

Мне часто хотелось выразить все пережитое в книге. Но каждый раз, когда я думала об этом раньше, во мне кипела злость и хотелось всех наказать, обличить. Выступить из позиции жертвы, готовой растерзать обидчиков. Но нести в мир эмоции разрушения не для меня, поэтому я не писала.

Снова желание описать свой опыт появилось после того, как я начала работать с энергиями. Ко мне на сеансах стала часто приходить бабушка. Я знала о ней немного: появилась на свет в 1925 году, родила моих папу и дядю, их уже тоже с нами нет. Бабушка прожила всего двадцать пять лет, но, учитывая, что успела за это время дать начало целому поколению: я, мои братья, дети, – кажется, не так уж и мало. Я не знала ее при жизни, но после сеансов задавала себе вопрос: «Кто она?» И вдруг осознала, что когда-нибудь потомки могут посмотреть на мою фотографию или услышать мое имя, а потом спросить:

«Кто она?»

Мне снова захотелось написать книгу. Но я решила не нести в мир боль, и тем более – не передавать ее своему поколению, читателям. Травма – часть меня, но я не хочу, чтобы дочери, внуки или любой человек в мире, к которому попадет в руки этот текст, испытали мои эмоции.

Эта книга – не казнь, не попытка вывернуть грязное белье, не мученический вопль жертвы. Эта книга – просто моя история. Поэтому и написана она простым языком, так, как приходили в голову слова, как они находили место на бумаге. Мой монолог – местами сбивчивый, местами пестрящий повторами – даже своей структурой она очень честна с читателями.

Насилие, которое я пережила, наложило отпечаток на мое тело и память – оно закрыло двери не только травмирующим событиям, но и ценным трогательным воспоминаниям из детства.

Я не помню, о чем мечтала или почему грустила, какие делала глупости, в чем достигала успехов, за что меня ругали или хвалили. Не помню ничего, будто ничего и не было. Ни детства, ни юности. Остались только обрывки – мое прошлое существует со слов других.

Книга – попытка восстановить линию моей жизни, превратив те 0,5% воспоминаний в целостную картину, способную ответить и мне, и всем, кто однажды задастся этим вопросом, глядя на мою фотографию: «Кто она?»

«Девяностые годы в нашем городке –  всегда драма. А эта драма для меня особенная, потому что здесь мы все родственники, сваты или кумовья.

Тоня была жизнерадостной, но я вижу, как травма сдерживала ее. Она прошла большой путь духовной работы над собой, чтобы снова чувствовать любовь к жизни. Для меня это история о тех, кто остается человеком, оставляя суд высшим силам. Наверное, и правда на все воля Бога».

Виктория, подруга детства

«У детей моего поколения не было умения отстаивать границы и понимания, что это вообще такое. Не было и понимания самоценности, поэтому любое проявление внимания со стороны ощущалось как «меня любят» и «я готов платить сполна за это малейшее проявление любви». Детей и их родителей объединяла общая проблема: неумение высказывать и проявлять свои чувства.

Мне кажется, книга будет полезна не только людям, которые находятся в такой же ситуации, как и Тоня раньше, например, переживали  насилие в детстве. Но и всем, кто хочет жить полной жизнью и быть в контакте с внутренней силой, бурлящей в нас и совершенно забытой из-за травмы».

Инна, подруга детства

Я бы хотела помнить что-то цельное, основательное, последовательное, живое, теплое и приятное – лично мое, не испачканное чужими прикосновениями. Может быть, это смогло бы перевесить те мгновения, которые врезались в память. Но про два года своей жизни я помню мало: если собрать все, вряд ли накопятся хотя бы сутки.