— Все, вопрос закрыт. Я не сержусь, — сказал я, прикуривая. — Если тебе это важно, то можешь иногда играть, но не переигрывай, Свет. Чтобы не вышло как с Голдбергом, и чтобы я слишком не злился. И еще, — я выпустил струйку дыма подальше от Ленской. — Не сомневаюсь, твоя стрельба зацепила цесаревича. Сама ты это понимаешь? Вот как теперь с этим быть?

— Саш, я не знаю. Не думала еще об этом, — она пожала плечами, отрешенно глядя на клумбу.

— Ах, ну да, ты же актриса. Элиз, что ты там стоишь, иди к нам, — подозвал я Стрельцову. — От тебя у нас секретов нет, — и когда баронесса Стрельцова подошла, я продолжил: — Светлана Игоревна, есть два варианта. Первый — в ближайшую встречу с цесаревичем, я скажу ему что ты — моя девушка. Для него это будет несколько странным, зная, что я женюсь на Ковалевской, тем более что он хорошо знает характер Ольги. Но Филофеевич без сомнений это примет. Я знаю…

— Нет, Саш, нет! — возразила Ленская. — Я скажу ему об этом сама. Хорошо? Для меня это важно. Хочу сама решать подобные проблемы, а тебя по подобным вопросам беспокоить лишь когда у самой не получается.

— Есть же еще я, — с улыбкой заметила до сих пор молчавшая Элизабет. — Поехали на эту ночь к нам? — Стрельцова смотрела на меня так, что это задело моего бойца в джанах. — Мы можем сделать еще жарче, чем было у тебя. Ведь нам не придется опасаться Елены Викторовны.

— Нет, Элиз, очень жаль, но не выйдет. У меня серьезные планы на завтра. Причем на ранее утро, — объяснил я.

— Можно я поеду с тобой, а Элиз потом меня заберет? — попросилась Ленская.

Стрельцова рассмеялась, наверное, догадавшись о замысле подруги.

— Можно, — согласился я. — Где ваш кровавый «Гепард»?

— Рядом с твоим, — Ленская взяла меня под руку и мы, пропустив выезжающий со стоянки «Арчер» направились вдоль ряда эрмимобилей.

Пока генератор набирал ход, а Ленская о чем-то говорила через открытое окно с Элизабет, я вернулся к недавним мыслям: о собственном эгоизме; о том, что я не балую внимание своих женщин, но при этом излишне чувствителен, когда кто-то из них меня задевает. Если бы не завтрашний полет на базу «Сириуса», который я уже согласовал по эйхосу с человеком Дениса Филофеевича, то я бы с огромны удовольствием посвятил эту ночь Светлане и Элизабет. Сводил бы их в ресторан, устроил бы праздник, какой бы смог. А так… Так я решил сделать немного проще: вывел «Гепарда» с дворцовой стоянки и направился к Арбату.

Мы целовались с Ленской всю дорогу, она раздевала меня, ласкала мое тело. Актриса завелась и хотела большего, но это «большее» не вышло при плотном и нервном потоке эрмимобилей в центре столицы. На Арбате, остановившись у торгового ряда «Арти», я купил Элизабет и Светлане по огромному букету цветов: Ленской составной из разных цветов, перевязанный золотистой лентой; баронессе желтые с красными прожилками хризантемы. Потом мы завернули в «Киприду», выпили там по бокалу игристого, и я надел своим дамам на пальцы по колечку, которые они сами выбрали на длинном ювелирном прилавке.

Когда мы вернулись к эрмимобилям, запищал мой эйхос. Я поднес его к уху, включая сообщение Ковалевской:

«Саш, ты завтра летишь на базу? Почему мне не сказал? Я хочу с тобой. В пять утра буду на посадочной площадке. Заодно расскажешь про Глорию. Целую тебя. Смотри мне, слишком там не шали!».

Вот так… Я собирался сказать ей позже, вернувшись домой. Но откуда Ольга знает о моих планах? Без сомнений, могла узнать только от цесаревича. Может не от него лично, но от Дениса через отца. Выходит, я почти всегда под надзором. Это и грустно, и смешно. Хотя, в том, что Ковалевская уже знает о моем визите к императрице, мало смешного. И еще большой вопрос, почему Ольга сегодня со мной так нежна: я для нее даже Саша, а не Елецкий?

Я ответил ей сразу:

«Оль, откуда узнала? Хотел об этом с тобой поговорить позже, но не думал, что ты захочешь со мной. Мне там какое-то награждение готовят. А еще Денису Филофеевичу почему-то неудержимо хочется, чтобы я взял с собой хоть кого-то из „Грифона“. Но лишний человек может обернуться лишней проблемой. Мне будет достаточно Элизабет. Если ты на самом деле хочешь со мной, то давай, заеду за тобой половину пятого? Сообщи, что решила заранее».

— Ты чего такой задумчивый? — спросила Светлана, когда мы выехали на Рыльский проспект. — Что-то не так с Ольгой?

— Завтра сложный день. Дела служебные, — кратко объяснил я, поглядывая в зеркало заднего вида: красный «Гепард» Стрельцовой отстал и вовсе пропал из вида.

— Она позже подъедет за мной к твоему дому, — сказала Ленская, догадавшись, что я помимо всего озадачен исчезновением Элизабет.

— Ты с ней быстро сдружилась, что очень удивительно — вы такие разные, — я вышел к мосту и уже на подъеме дал «Гепарду» больше воли. Ветер засвистел в окно, стрелка индикатора скорости перевалила за сотню.

— Какой же у тебя быстрый зверь! — восхитилась Ленская, точно, как наш, ее ладошка снова скользнула по моей голой груди. — Что касается Элиз, то мы с ней подружились сразу, — она потянулась ко мне и произнесла негромко, так, что я едва расслышал ее голос в шуршании шин: — Сразу, как дилдо оказался между ягодиц Голдберга, — Светлана рассмеялась, — и так часто бывает, что дружба связывает людей, у которых много противоположностей.

Минут через десять стремительной езды, я сбавил скорость, свернул на Нижегородскую, и уже там пропустив поворот к своему дому, я проехал по кочкам Вербового переулка — остановился на площадке напротив нашей школы. Здесь было темно, только вдали на спорт площадке горели фонари.

— Саш, почему так? — не поняла Ленская, глядя на главный учебный корпус, в темных окнах которого отражалась луна и звезды.

— Потому, что хочу вспомнить как это было между нами. Ты меня сегодня очень раздразнила, — сказал я, нажимая рычажок — спинки кресел тут же откинулись.

Светлана упала прямо на цветы, которые я ей подарил — они лежали на заднем диване. Я накинулся на актрису как хищник. Даже ее платье затрещало от моего порыва.

— Сумасшедший! — прошептала она, играя моим волосами, когда все закончилось и наши наполовину обнаженные тела обессиленно прижались друг к другу. — Наверное тебя стоит иногда дразнить. Мне это очень понравилось.

— Из нас троих может оказать недовольной Элизабет, — заметил я, опустив ее голову и подставляя живот поцелуям актрисы. — Она ждет нас около моего дома больше, чем полчаса.

— Элиз поймет. Она понимает меня как никто другой, — ответила Ленская и потянулась к эйхосу, пищавшему за это время дважды.

Виконтесса нажала кнопку и повернулась ко мне. На экране высветилось два сообщения: от Элизабет и Дениса. И последнее было для меня неожиданностью, снова тревожной.

— Ну включай, — попросил я. — Начнем с цесаревича. Раз Элиз понимает тебя, как никто другой, то подождет еще.

Глава 23

Трудно быть Астерием

Ленская медлила, держа эйхос перед собой и глядя на светящийся в темноте экран. На нем призывно пульсировала выбранная строка: «Император Денис». Вот так все просто и сложно: я даже был удивлен, что они успели обменяться номерами эйхосов, а то, что актриса успела его досрочно возвести в императоры и при этом просто называть «Денисом» стало для меня еще большей неожиданностью. Да, я сам имел грех один раз обратиться к нему как императору: «ваше величество», и в этом нет ничего дурного. И Ковалевская часто обращалась к цесаревичу опуская отчество, но Ковалевская — это отдельный случай. Она с ним знакома много лет, и призналась мне что даже целовалась с ним, когда у меня с ней не было столь близких отношений.

— Ты чего зависла? — спросил я. — Волнуешься?

— Да, — призналась Светлана. — Боюсь, что он скажет мне такое, что тебе не понравится. Саш, я не знаю, что он скажет, но давай ты не будешь обижаться?