Внутри все леденеет. Люди деда не должны прийти в этот дом. Если Алибеков Карим узнает, что я общаюсь с семьей отца…

— А что будет, когда с Дианы снимут подозрения, а настоящие виновные будут найдены и наказаны? — спрашивает бабушка, отвлекая от тревожных мыслей.

Я хочу, чтобы деда и дядю посадили, тогда мы все будем жить спокойно!

— Мы можем вернуться к этому вопросу, когда дело закончится, но хочу сразу предупредить: развод в мои планы не входит, — догадываясь, в какую сторону клонит бабушка. Она недовольно поджимает губы, бабушке, как и мне, не нравится ответ.

Если развода не будет, получается, я должна стать его женой во всех смыслах? И как это будет? Я жду его дома с накрытым столом, а он развлекается со своей любовницей? Я согласна, мне нужно уехать отсюда, чтобы обезопасить родных людей. Я обязана дать показания. Но я не вижу себя в браке с Гасановым. Я точно знаю, что не смогу делить своего мужчину с другими женщинами. Единственный выход, который я вижу — развод.

— Ты мне обещал, — выдавливаю слова сквозь зубы. Все обещания с него стребую!

— Ты мне тоже кое-что обещала, — напоминая об измене, бьет в ответ спокойным холодным тоном. Все это время он тщательно скрывал гнев, который все еще бушует в его глазах.

Если бы не поцелуй с Матвеем, Гасанов согласился бы дать мне развод? Я не верю, что все изменилось после того, как он застал меня целующейся с другим! Не верю! Он летел сюда с мыслью не отпускать меня!

— Я могу все объяснить, — с отчаянием. Лишь бы только услышал, понял и поверил. Мои родные наблюдают за нами. На их лицах застыла тревога. Они не понимают, о чем идет речь, но подсознательно испытывают неловкость.

— Не нужно, — обрывает меня Гасанов. Он сделал выводы и вынес приговор.

Глава 52

Диана

Однозначно Гасанов продолжает злиться, раз даже не хочет выслушать меня. Пытаюсь угадать, что он еще чувствует, какие мысли роятся в его голове обо мне и Матвее?

Почему не желает выслушать объяснения? Не верит, что услышит правду? А может, он боится не сдержаться и ударить меня? Карима никто не смог бы удержать, он бы придушил меня уже. Вряд ли Гасанов простит мне измену. Тогда хочется знать, что он задумал?

— В чемодане компьютер и кое-какие программы для Никоса, я обещал выслать, но раз летел сюда, взял с собой, — меняет резко тему разговора.

— Спасибо, — благодарю на автомате.

Я и не знала, что Никос все это время поддерживал связь с Эльдаром. Мне он ни о чем не говорил. Стараюсь погасить в себе мысли о предательстве. Никакого предательства со стороны брата не было, это их мужские дела, в которые меня просто не посвятили, но червячок сомнения уже поселился в моей голове и подкидывает разные мысли. А что, если интерес Никоса к моим делам был продиктован интересом Гасанова, а брат ему просто отчитывался?

— Завтра днем у нас самолет, я предлагаю тебе собрать вещи, мы едем в гостиницу, — обращается ко мне Эльдар. Я думала, что он приехал в дом бабушки с ночевкой, даже удивилась этому факту, но, как оказалось, я поспешила с выводами.

— Оставайся здесь, Эльдар, места всем хватит, — принимается уговаривать бабушка. Она тоже расстроена скорой разлукой.

Мне больно, ведь это последняя ночь, которую мы проведем вместе. Не знаю теперь, когда мне позволят сюда вернуться. Я заложница в мире сильных, властных мужчин. Внутри разрастается паника, я не хочу…

— Я не могу сорваться так быстро. Дай мне несколько дней, — забываю все, о чем он мне говорил. — У меня скоро сессия… — сама обрываю себя. Разве экзамены могут быть важнее безопасности Тони, бабушки…

— Этот вопрос я решил, сдашь дистанционно, — отвлекается на звонок в телефоне, сбрасывает вызов. Мне не видно, кто звонит, но я отчего-то уверена, что это женщина. Не понимаю, почему я чувствую темную ядовитую ревность. Наверное, потому что меня за один поцелуй готовы распять, а ему все можно. — После Нового года вернешься в свой университет, на свой курс, — продолжает ставить меня в известность Гасанов.

Все просто замечательно! Я вернусь в университет, где меня ждут разочарованные во мне подруги. Единственный плюс, который я вижу в своем возвращении — я увижу бабушку Атану, с которой все это время не имела возможности связаться. Я увижу Георгия, Ирину. А Светлана? Она сможет вернуться? По ним я тоже очень скучала. Эти люди стали мне дороги. Я могла спросить о них у Эльдара...

Мы оба не в том настроении, чтобы поддерживать светскую беседу.

— После того, как с меня снимут все обвинения, я хочу вернуться в Екатеринбург, — смело заявляю, надеясь на поддержку бабушки.

— Это будет невозможно, — резко.

— Почему? — я хочу, чтобы у нашего разговора были свидетели, пусть объяснится, но Гасанов на этот счет имеет свое мнение.

— Мы поговорим об этом в другое время и в другом месте, — обрывает разговор.

— Я бы хотела знать, что будет с моей внучкой? — вступается за меня бабушка. Тоня испуганно на нас смотрит, переживает, постоянно ерзает на стуле, словно на еже сидит, а еще жует хлеб, отщипывая от него кусочки. Я тоже так раньше делала, когда нервничала. Видимо, это фамильная черта.

— С ней все будет хорошо, — мне кажется, Гасанова задевает недоверие, которое ему оказывают мои родные. — Тоня, поможешь Диане собрать вещи? — вроде спрашивает, но фраза звучит как предложение, от которого нельзя отказываться. Есть ощущение, что он хочет остаться с недовольной бабушкой наедине. В чем он собрался ее убеждать? Или опять какие-то от меня секреты? — Диана, иди, — давит голосом.

Тоня в коридоре берет меня за руку, сжимает пальцы. Мне тоже не хочется с ней расставаться. Такая сестра — круче любых подруг. Если бы она поехала со мной, мне не было бы так тяжело, а тут сердце разрывается от боли. Как только за нами закрывается дверь спальни, Тоня, не выдержав, начинает плакать. Прикрыв ладошками лицо, она старается сдерживаться, но плечи содрогаются от тихих рыданий.

У меня по щекам бегут слезы, я ее обнимаю, прижимаю к себе. Антонина очень добрая и светлая девочка. Почему я не росла вместе с ней? Мы столько упустили: ссоры, общие секреты, поцарапанные коленки… у меня было бы счастливое яркое детство, а главное — я бы росла в любви.

— Тоня, я же не умерла, — пытаюсь шутить. — Мы обязательно увидимся, все будет хорошо. Сама увидишь, — уговариваю сестру, встряхивая за плечи.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — рыдает она. Я не могу их оставить… Как же тяжело!.. Умом понимаешь, что их надо защитить, а сердце разрывается от боли и тревоги.

— Если у меня не получится вернуться, переедешь ко мне, — твердым, уверенным голосом.

— Как я оставлю бабушку? — улыбается сквозь слезы.

— Заберем с собой, — не очень веря, но надеясь. Бабушкин дом теперь здесь, но если бы она согласилась…

— Мне кажется, я ненавижу твоего мужа. Он такой холодный, жестокий… — сквозь рыдания.

Я разочарована в Эльдаре, зла на него и Алибековых, но я не хочу, чтобы Тоня и бабушка переживали, думали, что отдали меня монстру. Их надо успокоить.

— Помнится мне, ты была от него в восторге, — поддеваю сестру. Так и было, пока я не рассказала ей о наших настоящих взаимоотношениях.

— Тогда я его не знала так, как сейчас. Повелась на красивую внешность, — пожимает плечами Антонина.

— Он на меня злится, Тоня. Эльдар видел, как мы целовались с Матвеем, поэтому такой злой…

— Что?! — перебивает сестра. Слезы высыхают на глазах. — Ты с Матвеем целовалась? Круто! И как?

— Что «как»? — не понимая, что она хочет услышать. Я думала, она будет переживать за меня. За «измену» Эльдар вполне может мне голову открутить.

— Тебе понравилось? — в глазах горит восторг.

— На морозе не очень, — корчу моську. — Холодно, — отшучиваюсь. Не могу сама объяснить, почему поцелуй с Матвеем не вызвал такой реакции, как поцелуй с Гасановым. Тоня разочарована моим ответом, спешу исправить ситуацию. — Было приятно, но теперь у меня из-за этого проблемы...