Первому арбалетчику Алира, не размениваясь на вежество, собрала кашей губы и нос, хорошо вдарив латной перчаткой, второго снесла подсечкой.

Иной веры войны, разом сменив приоритеты, взяли в кольцо копий и прицелов арбалетов кряжистую, выше половиной головы почти любого, варварку и её спутника, обнаживших неоднозначно длинный меч и секиру черной стали.

– Как смели пойти поперёк дела божьего? – надтреснутый глас, ну карканье ворона, разнёсся по роще, и средь воинов объявился преклонных лет чернявый на короткую бороду муж, в сером, равняясь на Элиота, монашеском одеянии, правда, складки выдавали под материей бронь, если не стальную, то дублёную однозначно. Серые пронзительные глазамеченного шрамами лика тонких черт крысиных, ненавистью уставились на Алиру.

– Как смел ты, кликуша безмозглая, поднять на кланницу сталь в пограничных землях! – не осталась мечница в долгу.

– Мы тьмы создание, повинное в гибели обычного люда, волею творца ловим! Из кланов еретиков безбожных только вы здесь! – глазищи сверкали безумием фанатичной веры, а самого, как шепнул дочери клана бесплотный друг, отца экзекутора неплохо так подкидывало! Стоящий рядом Хорш глянул вопросом на воительницу, но та приглядывалась именно к говорившему, нехорошо так приглядывалась!

– Бусинка, иди ко мне! Не бойся, малышка, никто тебя и пальцем не тронет! – мечница, отступая, с вождем встали пред стеною камня, будто ограждая горы твердь.

Под изумлёнными взорами маленькая девочка, скребя коготками чудных тоненьких рук и ног по камням, быстро слезла со скалы да шмыгнула, укрывшись за ногами Алиры. Много чудес, добрых али злых, видывал до того Хорш, но это создание карих огромных глаз круглого личика с заведенным за ушко лиловым цветком явно не было Тьмою! Просто изувеченным скверной ребёнком, со страхом озирающимся на воинов. Старый вождь приметил и другое: на тощей шейке, теряясь в платьице серого ворота, виден был кожаный шнурок от старого оберега Алиры!

– Я – походный вождь клана Ястреба! – положив рукоять секиры на плечо, вышел вперёд старец. – У нас договор с вашим святым престолом: мы не трогаем вашего люда, вы – нашего. Хотите расторгнуть, остаться без нашей стали? Добро!

– Ты обернись, вождь, глянь на адову скверну! – взвизгнул отец-экзекутор. – К какому она клану принадлежит? Тьмою выпестованная адова тварь! – ему закивали прочие воины.

А Хорш только усмехнулся, повелев:

– Малютка, кажи оберег!

– Разве преисподней исчадие коснётся так черной руды? – кивнул он на Бусинку, что в ручке трех когтистых пальчиков держала обережный камень, даренный Алирой!

– Но она одно порченая! Ей нет места в нашем мире, осененным спасителем светом! – опять сорвался на крик инквизитор. – Тебе, старик, да твоей мечнице-еретичке, шлюхе безбожной,– благо увернулся, а слюна Алиры легла аккурат на глухой шлем злотого шипастого венца, стоящего позади стяжателя, – не следовало преступать черту! Вставать на пути правосудия инквизиции! Договор, говоришь, да кто прознает про вашу кончину?

Алира подобралась, поведя косыми плечами, зыркая твердо на воинов, чувствуя дрожь вновь схоронившейся за нею Бусинки. Вождь тоже подался, изготовив секиру к ней!

– Творец прознает! – голос, хоть и женский, но необычайно властный, выбелил лик экзекутора в известь!

Стяжатели и кнехты раздались в стороны, пав на колени в пример бесплотного Элиота, уступив дорогу высокой женщине в частых пластин доспехах черной стали, оттеснённой златом, громоздких шипастых наплечников, чей лик скрывало шлема кованное забрало – ну в точь череп, чуть прикрытый воротом горжета спереди, а позади златым полукругом множества лучей, венчающим чело. Ей вслед шли ещё две в латах похуже, но с двуручными мечами, с высокими белыми плюмажами конских хвостов!

«Всю кузню Курша на себе несёт!» – оценивающе окинула новоприбывшую дочь клана, приметив меж стали слоёв еще и полотно кольчуги, равно как и книгу на правом бедре тяжелой золотой обложки, притороченной к поясу цепями.

– Жрица-судительница! – склонил подобострастно-почтительно низко голову, в отличие прочих павших ниц, инквизитор. – Я думал, вы прибудете только завтра!

Но та даже шлема не обернула, двинула к кланникам.

– Можете опустить оружие! – махнула она латной перчаткой, а мечница да походный вождь, пожав плечами, подчинились. – Так вы утверждаете, что эта малышка, явно попятнанная скверной, не причастна к горю Торсторда?

– Она меня спасла опосля того, как мы с моим вождем помогали местным отбиваться от тьмы исчадий! – дочь клана говорила, твердо ей кивнул вождь.

– Про то слыхала! Благодарю за помощь, оказанную вашим племенем жителям городка! Покажи еще раз свой амулет! – чуть склонив голову, повелела Бусинке жрица-судительница, и та боязно выглянула из-за ног мечницы, протягивая обломок руды.

– Тёпленький, как огонёк! – и под удручённый вздох Алиры улыбнулась кроха, как при первой их встрече, широко так, от всего сердца – да не все поймут! Хорш, выпучив глаза, кашлянул, но женщина в доспехах не дернулась.

– Требуй право Лириам де Врае! – шепнул мечнице невидимый прочими священник-дух.

– Требую право Лириам де Врае! – наверно из-за случая Алира не исковеркала на свой лад слова!

В неё буквально впились глазницы кованного черепа-забрала. Глухие глазницы – только сейчас прозрела мечница!

Позади каркнул священник-инквизитор, дескать, вину или невиновность нельзя окромя трибунала священного иначе различить! Опять языком подавился!

– Вы сомневаетесь в праве, синодом и конклавом всех епархий утверждённом? Или ставите под сомнение само учение основательницы ордена инквизиции? – угомонила его на раз судительница. – Ну, малышка, – теплым голосом начала жуть как важная среди всей церкви женщина, – повторишь за мной?

Начав некую тарабарщину молитвенного речитатива, жрица вскоре пресеклась – ведь, сияя счастьем, Бусинка понеслась скороговоркой вперёд неё под то, как равно свите жрицы и стяжателям, осенил себя святым знаменем люд, ну окромя, конечно, ястреба–прародителя детей!

– Живи с миром, дитя, да осенит тебя свет творца нашего! – даже как-то нежно погладив по головке Бусинку, женщина поправила цветочек за её ухом. – Вы довольны, отец-экзекутор? – обернулась она на опустившего очи долу инквизитора.

– Проси грамоту с печатью чистоты! – опять влез бестелесный дух священника.

– А можно нам грамоту с печатью чистоты? – подала голос Алира, вновь привлекая внимание жрицы.

– Вы хотите покинуть клана обитель? И куда, позвольте спросить, направитесь? – сняла свой шлем судительница, а дочь клана всохла языком в нёбо, ведь уже не молодая женщина твердых красивых черт была во все концы мечена шрамами любому вою на зависть, а слепые белёсые глаза одновременно с лёгкой улыбкой обратились на потерявшегося бесплотного Элиота!

– В Курдагрид! – неслышно прочим ответил монах!

– Ресария, справь им подорожную и грамоту с печатью! – повелела одной из, как теперь знала Алира, поборниц, странная властная хранительница веры, видящая слепыми очами куда больше зрячих.

Отряд из четырёх путников, да только трёх видимых, шёл широкой мощёной дорогой вниз с горного склона, оставив позади Торсторд. Впереди низинами промеж расчерченных реками лесов зелёных да лысин полей златой пшеницы виднелись чадящие трубами деревеньки да городки, объятые каменными стенами.

На широких плечах поверх медвежьих морд плаща, покрывших кирасу ражей дочери клана Алиры, сидела, полнясь восторгом, Бусинка, ухватившись коготками за рукоять двуручного черного меча, дрыгая потешными тоненькими ножками. Рядом шествовал Хорш, старый, но крепкий в зависть юным зимами воин. Два варвара одного племени, редко покидающих предел вольных земель за барьером непролазных ущельями гор, и крошка, изувеченная скверной, распахнув большие карие глазищи, готовясь увидеть бескрайний мир!

А чуть отстав, за ними брёл призрак. Чаще, правда, поднимая взор к небесам, терзаясь одним вопросом: «Творец всемогущий, сколько еще твоею волей будет явлено мне чудес на уже вроде как оконченном веку?»