«Эх дуболобы узколобые, жечь надо покойников! Неча им назад окромя перерождения возвращаться!» – Алира метнулась вправо, пропустив костяной распахнутый зев мимо, а сама лихо крутанув над головой двуручник изогнувшись в хребте рубанула на исходе снизу! Снеся дохлой гадюке в бревно доброго дуба толщиною, головёнку.

Еще взмах и кончик клинка не смотря на два шипа пригвоздил трепыхающееся чудище к землице! Но длинное тело обвило ражую дикарку, вгрызаясь в тело чешуёй обломков костей, стягиваясь все туже и туже под отчаянный крик Алиры, чувствующей как разметав дублёную кожу кирасы острия глубоко бороздят плоть. Пред ликом мечницы вайды узора, поплывшего потом, исказившегося воплем, злобным тожеством соткалась из небытия Аннис.

– Ани стой! Остановись молю! – уже по всему подобравший шестопёр барон стоял подле, свесив негаданным бессилием руки со щитом и булавою, а призрак медленно обернулась. Слезла гнилью будто смытая дождями черная оболочка навьи, явив туманный облик красавицы скорбью и горем взирающей на своего избранника! – Так не должно быть! – Руд был бледен не краше призрака, но тверд во взоре! – Отпусти её!

– Но моё дитя, наше дитя, я не отдам его никому! – подёрнулась сменой личины из светлой в страшенную на миг Аннис.

– Это не наш ребёнок! Он почил вместе с тобой. Молю оставь живых и упокойся с миром в свете творца, дождись меня там за чертою в отмеренный создателем срок я приду к тебе любимая!

Алира смогла наконец вобрать в себя воздуха ведь хватка могильного змея ослабла.

Призрак женщины исказился словно от муки глядя на своего супруга. – Нет, мой! – взвизгнула навья, вновь принимая тьмы мерзостное гниющее обличье! И вот бы конец настал храброй дикарке да только Хорш уже был подле, заправским дровосеком несколькими взмахами облюбовав плоть, отжившую костяную, даруя вожделенную свободу дочери клана. Черная сталь хоть и не так как с адовыми порождениями, но дела своё делала!

Теперь уже втроём встав спиною друг к другу Руд, Хорш и Алира утратившая былую резкость и силу ранами, идущими кровью, булавой, секирой и двуручником осаживали наскоки мёртвой длинной гадины, что раз от раза собиралась воедино все дольше, будто теряя силы потусторонние.

Метался не в силах помочь бестелесный Элиот, до того мига как негаданным наитием не сподобился хватить, вторя молитву бесплотной хваткой меч Алиры в точности повторив её движение. Не иначе соприкоснув воедино свой призрачный образ и её плоть.

Разводы стали по длинному клику слабо так, но блеснули златым свечением, а от размашистого удара с оттягом в горизонт, тварь шарахнулась ужасом и криком Аннис замогильным, зачернела идя гарью костей плоть, собранная злой волей в длинное извивающееся тело!

Немедля, не иначе богов заступничеством победным мигом, Алира чуть не кроша зубья скрипом сведённых челюстей, ринулась последними силами вперёд, оставив их невольный строй, в миг оборота вокруг себя, раскрутив меч да переведя хитрым финтом его за спиною, рубанула от души сверху, завалившись после бессильно на махонький погребальный холмик в тень покосившееся плиты.

От этой ласки туманную призрачную хозяйку вышибло из скверного обиталища, оставив останки валяться обычной грудой костей и тем мигом невместно откуда взялся силуэт темный, будто огнем блеснувший на дланях, хватив баронову жинку за бесплотную голову.

Пред неотвратимо смеживающимися глазами Алиры, в туманной мутной хмари плывущего взора, показалась странная фигура по всему женская очертаниями, в накинутом на чело капюшоне, добротной такой черной кожи кирасе с лоскутами кольчуги вставок, перетянутой ремнями с левым наплечником, в клёпанных наручах и штанах, заправленных в высокие сапоги с отворотами.

Незнакомка, вторя Элиоту мольбу так и сжимала дергающуюся аки белка в силках Аннис горящими нестерпимым златым светом дланями. Но тьма беспамятства все же подобрала мечницу, последним мигом пред пропастью забвения, запомнившую как крик нестерпимый Аннис разом затих и призрак опосля вспышки яркого света, видимого не иначе за много миль, будто воспарил в полный звезд небосвод, воспарил свободно, легко, хоть и тянулись, стыдя тьмою ночь, к нему бессильные ныне чёрные завитки!

– О, в себя приходит! – опять как на том утесе, до мечницы из несусветного далёко донёсся голос бусинки. Ей вторили хвалы, и творцу, и древним богам, совпавшие в унисон разных голосов.

«Нет не померла!» – явно определила дочь клана. – «Ведь не черная кузня под корнями земли глубокими, предстала ей, освящённая горном питаемый тверди кровью – лавой, да не слепой кузнец извечный Сидрас последний из рода великанов, сурово отложив единого кристалла молот, трогал дланью клинок её духа, по узорам да сколам судя кинуть ли в горн, дабы душа переродилась в новом теле, или в кучу ржи метала на злую проклятую участь!»

Не было того чертога тёмного, только боль! Тело взвыло каждой мышцей и костью просто попытке поглубже вобрать воздух! А на силу разомкнутые веки явили поначалу смутные лики, сменившие тёмный настрой тревоги облегчением и улыбками. Малышки, опять ощетинившейся своей улыбкой от уха до уха, что теперь так сильно полюбилась сердцу воительницы, Хорша в длинной рубахе, схваченной поясом широким множеством блях и ремешков, и барона в том дублете поверх рубахи ровно как на приёме! Рядом бок обок с Донованом, обретался Элиот своей незыблемой бесплотной формой в тёмной сутане, и странная молодая девушка в хитром сплетении чёрных дублённых пластов кирасы, тиснёной письменами и лоскутами кольчуги! Грудь незнакомки была перетянута двумя ремнями, пристегнутыми к поясу, тяжелевшему парой кошелей, а лицо высоких скул заострённого подбородка, прожженных темных непроглядных глаз, было бледно на тонкие черты, что ещё пуще казались суровыми от угольно черных волос, собранных в тугой хвост.

Алира лежала под пуховым одеялом на большой кровати под балдахином, да не в гостевой комнате, в хозяйской, самого барона опочивальне, отданной ей в благодарность под постой, ярящегося кипою горящих поленьев камина, распахнутого ставнями окна с левой руки. Собрание друзей со странной знакомицей по всему в конец угомонившей жинку баронову стояло у ног.

– Как малец?

– Все хорошо! – засияла бусинка, перескочив прикрытые одеялом ноги воительницы, устремившись к столику справа у изголовья, принявшись деловито намешивать в чаше множество всяческих трав и кореньев, устилавших столешницу. – Родители пообещали до конца своих дней тебя молитвой за задравшие поминать! Хочешь принесу? – под нос, поданный ручонкой тонкой трёх пальчиков коготков, влез кубок терпкий на ароматы трав.

– Нет! – попыталась подняться Алира отпив пару глотков, да только охнула в голос, ведь все тело пронзительно взвыло мукой от единственного движения! – На беззубого лепеталку и там нагляделась! Где мои вещи? Пора в путь! – В этот раз она даже осилила подъём спины, тут-же обрушившись обратно на подушки!

– Может через луну, а то и две! – покачал головой Хорш. – Досталось тебе не каждый очнётся, наша кроха тебя всю перештопала!

– Досталось бы и пуще коли не она! – кивнула головой дочь клана в странную особу!

– Это Лирия она Покаянница: демонолог, экзорцист и оккультист из сестринского ордена поборниц! – представил их чуть склонившую голову спасительницу Донован.

Алира меж тем пристально разглядывая странную особу, на раз смекнула по чьему завету эта Лирия оказалась неподалёку, кто как на жрица-судительница приставила к ним свои глаза! Но сейчас дочь клана больше волновало другое. Средь вежественной беседы, посреди которой мечница по началу, не поверив ушам прознала дескать, Бусинка помогла принять тяжёлые роды, и заверений барона в том, что они вольны оставаться гостями сколько будет угодно, и как только мечница немного окрепнет он закатит добротный пир, Алира нет-нет, но мельком разглядывала перстни на пальцах этой самой покоянницы! По четыре золотых кольца на каждой руке странными узорами гравированные! И едва её пожелав скорейшего выздоровления оставили в руках бусинки да Элиота, она очередной раз охнув приподнялась.