Напарник сбитого уже закончил разворот и выпустил ракеты, но поздно Могильщик вновь скрывается в облаках, делая мёртвую петлю. Мгновение и он с огромной скоростью вырвался на воздух, и, вращаясь, понёсся к поверхности.

Казалось, что машина неминуемо разобьётся, но в последний момент Могильщик каким-то невероятным образом, умудрился задрать нос потрошителя, оказавшись прямо под незащищённым брюхом врага. Ракеты и пули вгрызлись в обшивку, буквально отрывая машине крылья. Судьба её была решена.

Третий противник не дремал, его ракеты взорвались метрах в пятидесяти от Могильщика. Осколки дождём стучали по обшивке, но он не был бы собой, если бы не увернулся. Все они прошли по касательной, не нанеся значительного урона.

Краем глаза Рамирес увидел, как из подземелья вырвалась на вольный воздух ещё одна угольно чёрная тень. Оседлав струю белого водородного пламени, она свечой ушла вверх в облака, не обращая внимания на сражающихся. Его работа окончена, он тоже может уходить, но так не интересно.

Мгновение и выровняв машину в облаках, он по пологой траектории ушёл вниз, ища глазами противника. На мгновение взгляд его зацепил взлётку на которую из-под земли вырывался чёрный дым. План Андрея сработал.

Могильщик заметил всё это краем сознания. Сейчас он практически полностью сосредоточился на битве. Третий враг был очень далеко от него. Он по-прежнему не смел сунуться в облака. Ища возможность поймать Могильщика, он нырнул вниз, пытаясь повторить фокус, который тот проделал со вторым его товарищем.

Пилот лишь усмехнулся, вновь уходя в облака. Ракеты взорвались сзади него, не причинив существенного вреда. Он вновь заложил крутой вираж, заваливаясь на крыло. Не выравниваясь буквально выпал из облаков и уже на вольном воздухе выровнял машину.

Теперь они двигались встречным курсом. Могильщик и его враг. Казалось, они сейчас столкнутся, но Рамирес вдруг вновь резко завалился вбок и ушёл вниз за несколько секунд до столкновения. При этом он выпустил целый рой очень быстрых ракет с совсем небольшой боевой частью.

Мгновение и все они взорвались, создавая целое облако осколков, которое вражеский ракетоносец зацепил крылом. Сзади расцвёл огненный цветок взрыва.

Могильщик криво усмехнулся. Попасть в боеголовку ракеты трудно, почти невозможно, если только она не натолкнётся на плотное облако шрапнели. Опытные пилоты прекрасно это понимают и никогда не держат ракеты на боевом взводе. А вот зелёные новички слишком боятся не успеть, и стоит им увидеть врага, как активируют боевую часть.

Что ж покойтесь с миром! По крайней мере, это было весело.

Могильщик сбросил скорость и повёл свою машину к галоше. Долину, где она стояла, почти полностью покрывали облака. Он просто поднялся повыше, доверившись компасу и своей памяти, которая никогда его не подводила.

Увы, инструмент этот не так уж точен, поэтому он вывел данные навигации на стекло шлема и спокойно полетел в облаках, используя карту. Здесь была отличная спутниковая система, хоть и предназначенная для исследовательских целей.

Трудной задачей оказалась только посадка. Однако потрошитель, приспособленный даже к грунтовым полосам спокойно сел на мох. Совсем немного прокатившись на полых шарах, которые заменяли ему шасси. Потом Рамирес, теперь он был снова Рамирес, о Могильщике стоило на время забыть, выпростался из кабины и побежал к челноку.

* * *

Стоило Андрею оказаться в потрошителе, как он врубил двигатель, единственным здесь тумблером. Потом он потянул рукоять управления на себя, набирая скорость. В тесную кабину вдвоём они влезли лишь чудом. Для этого Лихову даже пришлось отрезать себе и товарищу механические руки,

Времени до взрыва у них почти не осталось. Если бы не фрагменты памяти, переданные через мозгомашинник Рамиресом, Лихову бы никогда не заставить работать этот долбаный агрегат.

Создавшие этот ракетоносец, гении и правду были чужды всему привычному. Внутри эта штуковина казалась созданием инопланетян. Ни одной привычной линии Андрей здесь не увидел.

Да, что там линии здесь не было ни одного угла. Только идеально плавные переходы, словно расплавленный на свечке воск, собравшийся в крупные капли, то ту, то там.

Потрясало, что корпус ракетоносца был пронизан тончайшими световодами. Из-за этого казалось, что они находятся внутри фасеточного глаза, огромного насекомого

Управлялось это чудо враждебной техники всего парой рычагов, на которых располагались спусковые механизмы ракет и пулемётов. На удивление, похожая на оплавленную шишку, рукоять лежала в руке просто-таки идеально. При этом кнопки, или как назвать эти странные штуки, которые требовалось поворачивать в боевой режим, оказались строго под пальцами.

По-настоящему неудобно было только то, что сверху него лежал раненный Минин.

Лихов быстро вырулил на взлётку. По дороге он прошёлся очередями из пулемётов по брустверам, оказавшимся на его пути. Стоило ему выбраться на прямой участок, как на полосу высунула нос громоздкая машина, мгновенно расцветшая огненным цветком под ударом ракеты.

Андрей не стал дожидаться, пока восьмёрочники сделают ещё один ход. Он ускорился и, вырвавшись из подземелья, сразу же набрал высоту, почти вертикально уходя в облака.

Это было ошибкой. Минин не был ничем не закреплён, оказавшись вверх ногами, он тут же сполз Лихову на лицо. Программист, матерясь, на чём свет стоит, загородил весь обзор. Смотреть, правда, тут было решительно не на что. Серая хмарь обхватила их плотным коконом.

Оказавшись невидимым для противника, Андрей сразу же лёг на более пологую траекторию, чтобы ослабить перегрузки и продолжил набор высоты.

— Корнеич, ты как? — Обратился он к Минину.

— Херово! Тащи нас на стриж… — Прорычал программист — Больно! Уроды… — Далее следовал весьма детальный и очень эмоциональный рассказ об особенностях личной жизни и родственных связях обитателей убежища.

К стрижу они добрались ещё только минут через… полчаса. Сначала Андрей выровнял скорости двух кораблей и только потом задумался о том, как им перебраться из одного в другой.

Для начала пришлось загерметизировать пробитый скафандр Корнеича. Только потом, воспользовавшись знаниями американца, он снизил давление в кабине, чтобы их не выбросило, выходящим воздухом. Когда они оказались в вакууме, первым делом Андрей выяснил, не течёт ли пластырь, наложенный на броню Минина.

Затем Лихов отстегнулся сам и привязал линем к себе товарища. Лишь потом он открыл люк наружу. Вытолкнув программиста, он выпростался из кабины сам и, пользуясь инструкциями Рамиреса, задраил её.

Потом уже было проще, перешлюзовавшись Андрей стащил с Минина броню и занялся раной. Кровотечение пусть и очень слабое продолжалось, не смотря даже на лечебную пену, заполнившую раневой канал, сразу после попадания пули.

— Корнеич! — Обратился Лихов к товарищу. — Пошли я тебя в гипобиозную засуну. Сохранишься там до доктора. Он тебя подлатает! — Минин уставился на него невидящими глазами. Андрей провозился с ним ещё с полчаса и только тогда смог недолго отдохнуть.

Глава 17

Теория заговора

«Долбанные уроды!» — Сыч был в ярости. Он два в восьмой степени раз говорил этим павлинам, что нельзя недооценивать кожаных, но кто его будет слушать?

«У них всё под контролем! Ну, конечно…». Уроды незамеченными пробрались в убежища. В его и братьев, мать их за ногу, убежища. А потом преспокойно хозяйничали там, творя, всё что захотят, пока эти идиоты были заняты какой-то хернёй.

Теперь же вся сеть кишмя кишела муравьями. Не просто муравьями, а долбаными разожравшимися тварями, которые успели обжиться и отлично подготовились к битве.

Будто того мало, охотник на богов, будь он на веки проклят, сцапал Филина. Этот долбоящер настолько расслабился, что даже не следил за тем, где находится его вместилище и теперь оказался руках врагов.