— Отлично, — сказала Кристина. В этот момент на экране показали, как рядом с вертолётом журналистов пролетело несколько огненных заклинаний. Пилот стал уводить их оттуда и, когда оператор опустил объектив камеры вниз, все увидели, что Селезнёв стоит над лежащими Шкуратовым и Черновым.

* * *

— Лезвие сме… — почти произнёс я слово активатор, как до моих ушей донесся знакомый голос.

— Костя, СТОЙ!

Я повернулся и несколько раз моргнул. Потому что кроме как галлюцинацией, появившуюся посреди битвы принцессу, назвать не мог. Но кода чуть вперед Кристины вырвался Баринов, я понял, что ещё не схожу с ума.

— «Костя добей их, — услышал я голос Селесты. — Это не те враги, которых можно оставлять. Они будут мстить».

— «Как ни странно, но я с тобой полностью согласен, — ответил я. — Но нарушать приказ принцессы чревато. — Я сделал непродолжительную паузу. — Когда всё уляжется, я наведаюсь к ним вновь».

— «Смотри, как бы потом не было поздно». — посеяла во мне сомнение Селеста.

— Duo (два) трепет костей, — прошептал я, и до моих ушей донеслись наполненные болью крики моих врагов. Хоть немного, но мне удалось потешить своё самолюбие.

Глава 4

Глава 4.

Когда я открыл глаза, то долго не мог понять где нахожусь. Последнее, что я помнил, были крики Шкуратова и Чернова. Оглядевшись по сторонам, я увидел кучу медицинских приборов. Из обеих рук торчали катетеры, проследив за трубками увидел капельницы.

— Аааа, очнулись! — услышал я женский голос. В дальнем углу в большом кресле сидела дородная женщина. Она отложила газету и подошла к приборам. — Вы находитесь в столичном Императорском госпитале имени Евгения Боткина. Три дня назад Вас доставили сюда в крайне плачевном состоянии. Целители аж целый час проводили операцию.

«Плачевное состояние… И всего час? Хотя, чего я хочу от мира, в котором есть магия?» — подумал я.

— Что со мной произошло? — спросил я.

— Не знаю, — ответила женщина. — Меня наняли, чтобы я следила за Вами. Хотя, как по мне, так Ваши женщины напрасно переживали. Если Вечная (Смерть) сразу не прибрала Вас к рукам, значит коса прошла стороной.

— Женщины?

— Ага, две женщины по очереди каждый день проведывают Вас. Обе скрывают свои личины под артефактами иллюзий. — Она усмехнулась. Я не понял с чего она это взяла, как вдруг сиделка продолжила. — Хоть они и используют качественные игрушки, но истинные эмоции иллюзия от опытного глаза не скроет. Как-никак я прожила богатую жизнь. — Женщина на некоторое время отвлеклась, нажимая на какие-то кнопки на экране, после чего сказала: — Вроде бы всё в порядке. Но лучше пригласить Вашего лечащего врача.

Через пять минут она вернулась с молодым человеком. Сказать сколько ему лет я не брался. Всё-таки целители могли даже в глубокой старости выглядеть словно недавно закончили школу. Правда, делали так не все. Но не суть важно.

Врача звали Андрей Валерьевич. Он сообщил, что меня доставили в госпиталь с тремя пулевыми ранениями. Две артефактные пули пробили сердце, а последняя сломала ребро и застряла в семи миллиметрах от легкого. От мусора и пуль избавились быстро, и целостность моей тушки была быстро приведена в порядок, однако оказалось, что пули были отравлены некроэнергией. И им пришлось вызывать дежурного некроманта, чтобы он убрал чужеродную энергию из моего организма.

Андрей Валерьевич вытащил катетеры, проверил меня диагностическими чарами, после чего сказал, что если моё состояние не изменится, то завтра он меня выпишет. На мой протест, что я чувствую себя хорошо, он сказал:

— Вы и меня поймите. Вас сюда доставила лично Её Высочество вторая наследница, принцесса Романова. Если с Вами что-то случится, не думаю, что я отделаюсь простым увольнением. Поэтому, пока Вас не осмотрит некромант, я отказываюсь Вас отпускать.

Когда врач вышел, я прикрыл глаза.

— «Селеста! Ты можешь объяснить, что произошло?»

Однако ответа мне никакого не последовало. Вначале я не понял почему она молчит. Но для только что очнувшегося после трёх суток комы, или в где я там находился, я довольно быстро понял, что лежу в кровати в больничной одежде.

— Мария Ивановна, — обратился я к женщине, — Вы можете принести мои вещи?

— Хорошо, — ответила она. — Мне сообщали, что их уже постирали и отремонтировали.

И моя сиделка потихоньку засобиралась за ними.

* * *

Примерно через минуту, как я остался один, ко мне в палату вошла девушка.

— Костя! Ты очнулся!

Я присмотрелся к ней, но не смог её узнать.

— Кто Вы?

— Аааа? — с недоумением произнесла она, не дойдя до моей кровати пары метров. — Блин, забыла про артефакт. — Она потянулась к запястью и сняла браслет. Иллюзия развеялась, и я увидел Нарышкину.

— Наташа⁈ Ты что здесь делаешь?

— Как что? Пришла тебя навестить! Между прочим, я здесь была каждый день, как только узнала, что ты ранен. — Она сжала мою ладонь. — Ты даже не представляешь, как я переживала. У меня чуть сердце не остановилась, когда я увидела тебя по телевизору. Это какой-то кошмар…

В этот момент дверь ещё раз открылась. И я подумал, что вернулась сиделка, но снова ошибся. В комнату вбежала моя сестра. За ней зашли мама и дядя Стёпа. А завершала эту процессию ещё какая-то незнакомая девушка. Причём когда она увидела Наталью мне показалось, что её глаза наполнились гневом.

— Костя! — подбежала ко мне Таня. — Я так рада, что ты в порядке.

— Ему достали пули из сердца, — целуя меня в щёку произнесла мама. — Разве можно так говорить? — она заботливо поправила простынь. Было видно, что она очень переживала, но почему-то сдерживает свои эмоции. И кажется я уже начал догадываться кто привёл моих родных. Наступила очередь дяди Стёпы, он пожал мне руку и легонько похлопал по плечу.

— Напугал ты нас, — сказал Некрасов, после чего отошёл, пропуская женщин вперёд.

— Но он же жив! — ответила матери Таня. — Ой… — только сейчас сестра посмотрела на Наталью. — А Вы кто?

— Это, — решил я представить девушку, — княжна Нарышкина, Наталья Александровна. — Я перевёл взгляд на родных. — А это мои родные. Моя сестра Таня. Мама — Вера Михайловна, но она не любит, когда к ней обращаются столь официально. К тому же считает, что обращение по отчеству её старит. — Мои слова вызвали улыбки у присутствующих. — А этот хмурый, но смею заверить добрый мужчина, её муж, Степан Юрьевич Некрасов.

— Очень приятно, Ваше Сиятельство, — изобразил поклон Некрасов.

— И мне, — слегка опустила голову Наташа.

— А Вы кем приходитесь моему сыну? — спросила она у Нарышкиной.

— Мама? Разве так можно? — воскликнул я.

— А мне тоже интересно, — произнесла незнакомая девушка, тоже снимая артефакт. Иллюзия рассеялась, и я увидел принцессу. Она с гневом смотрела на Нарышкину, но переведя взгляд на меня, её лицо разгладилось, и я заметил, как уголки её губ дрогнули, выдавая улыбку.

Напряжение между ними росло. И я не знал, как выйти из этой ситуации. Мама, видимо посчитав, что раз заварила эту кашу, ей и разруливать, произнесла.

— Я прошу прощения, за то, что вмешиваюсь, но, если Вам дорог мой сын, прошу, не нагнетайте обстановку. Ваше Высочество, Вы сами говорили, что раны были очень серьёзными и…

— Вы правы, — перебила Кристина, излучая само радушие и терпимость.

Таня крутила головой, смотря то на Нарышкину, то на Романову. И не знаю, что на неё нашло, всё-таки в школе нам преподавали этикет, но она сложила губки трубочкой и с удивлением просвистела. Все уставились на неё, и тут она произнесла.

— Братец, кажется ты попал!

Вначале засмеялся дядя Стёпа, потом мама. Принцесса старалась быть серьёзной, но и она не смогла скрыть улыбку. Только Наталья оставалась серьёзной. Она ещё некоторое время стояла с нами, и когда смех стал стихать, она бросила на меня обиженный взгляд, после чего пожелала выздоровления и вышла из палаты. Но перед этим она вновь надела браслет, и её личина изменилась.