– Спятила? На ногах не стоишь. Моя подруга не алкоголичка!

– Отдай, мне нужно отдохнуть! Люблю этого бабника. Хоть представляешь каково спать на мокрой от слёз подушке? А он так хладнокровно разбрасывается мной! – плакала, от возникшей несправедливости, тогда меня начала домогаться компания парней.

– Скучаешь, блондиночка. А давай мы утешим!

– У неё парень есть! – вступилась эта беспокойная приятельница.

–Тогда почему красотуля рыдает? Бросил, да?

– Ага, я ему не нужна.

– Инн, поехали домой. Такси уже вызвала! – беспокоилась она, чувствовалось по голосу. Но мне словно хотелось всем доказать насколько сильная, это же каторга жить с разбитым сердцем.

– Рано, с жеребцами прокачусь! – нарушила все запреты. Эти кавалеры повели к машине, помню очень долго хихикала.

– Горячая тёлочка! Аж слюнки текут! – обсуждали они. Тогда очевидно не соображала. Лишь эхом доносились те обидные слова. Сколько ярости в них вкладывал Богдан.

– Хвалите, а тот надменный ворчун осудил, – сливала им душу, а они оба переглянулись.

– Что за брехню несёшь? Парня своего вспоминаешь. Мы утешим, лапуля! Заталкивай её в авто! – проявили грубость, здесь вмешалась сокурсница.

– Отпустите её! Девушка пьяная в стельку!

– Свет, не лезь. Пора его проучить!

– Ну смелее. Не плачься потом в жилетку, – фыркнула советчица, с ней желала ссориться в последнюю очередь.

Вся уставшая села на заднее сиденье, как же тошнило. А похабные парни обсуждали свои мерзкие дела.

– На квартиру её вези!

– Много глаз. Давай трахнем в переулке и бросим, – рассуждал водитель. Очевидно, в этом момент сильно расстроилась. Ведь практически пропустила мимо ушей их трёп. А зря…

– Киса, не заскучала там? Мы ласковые, любим драть девиц в подворотнях! – заглушил мотор, и потом видимо протрезвела.

– Вы же шутили? Не планировали изнасилование? – уставилась в недоумении я.

– Невинная какая! Что папочке с мамочкой стыдно потом в глаза будет глядеть? – хамили подлецы, тогда видимо очнулась.

– Прикол удался! Выпустите!

– С сексом решила нас обломать? Прелесть, это плохо, нос можем сломать. Выбирай, где тебя трахнуть около помойки или здесь? – обнаглели скоты.

– Вам потом зубы выбьют!

– Гляньте, храброй стала. А как флиртовать, первая. Красотка, твоего недовольства никто не спрашивает. Раздвинешь ножки, не перетрудишься, – борзо себя вели. Вскоре попыталась выбраться. Ускоренно распахнула дверь, но эти черти поймали на улице. Моросил дождь, чуть не упала в лужу.

– Гады! Разве так обращаются с девушкой?

– Алкоголичка обиделась, трусы снимай! – прислонили варвары к стене. Проснулась ужасная слабость, только бы не упасть и не раскрасить нос.

– Что добровольно никто не даёт?

– Мы же пока любезные с тобой. Или побоев захотела? Время не трать, сняла свои шмотки, – приказывал главный, но недалеко от нас раздались шаги. Парень в чёрном балахоне, невероятно напугал.

– Закурить есть? – спросил он, пряча свой взгляд.

– Зажигалку забыли. Там магазин за углом! Проваливай! – сердито ему сказали, но он так легко не отстал.

– Девчонку мучаете?

– Заняться с ней сексом хотим!

– Третьим возьмёте? – охамел незнакомец. Тогда бандиты фыркнули.

– Мы не жадные. Заодно проучим суку, уж больно болтливая! – обращались настолько зверски.

– Не смейте трогать!

– Что боязно, блондинка? А в баре с нами гоготала! – разбрасывался угрозами подонок, державший меня за волосы.

– Импотенты! Вас потом кастрируют!

– Сомневаюсь, что кто-то заступится за белокурую дуру. Она ведь настолько легкомысленная, – смеялся в лицо, между тем незнакомец, начал расстегивать ширинку. Оборзевшие подонки.

– Эй, шустрый, в очередь вставай! Вдруг целка?

– Тебе жалко? – обратился пришедший наглец к шпане.

– Слушай, напрягаешь своими выходками! Это наша киса!

– Серьёзно, мразь? Может растил её и сопли вытирал? – снял Богдан капюшон и показал нож. От чего на нервной почве у меня полились слезы.

– Парни! Он больной! Уходим!

– Рано, озабоченные скоты. Вы девушку обидели. А теперь за каждую её слезу ответите, – прислонил кинжал к главному.

– Девушка твоя? Мы же шутили.

– Я за свою малышку каждого из вас заставлю жевать землю. Насильники вонючие, а теперь ползи на коленях и ноги целуй! – заставил унизиться. – Всех касается, потные уродцы!

Тогда они реально сдрейфили и начали умолять.

– Прости, пацан, только не обращайся в полицию!

– Убедительнее, тварь. Она вся дрожит от страха! Соображаешь кого тронуть желал? Думал если пьяная, глупенькая можно тискать? Она не шалава, накаченная наркотиками, а благородная девушка из порядочной семьи! – избил его Богдан, остальная свора разбежалась. А я в истерике скатилась по стене. Какую глупость едва не совершила, мне стыдно в глаза поглядеть. После Богдан смягчился и обнял меня.

– Прости.

– Тише, детка! Шеи им сверну, если потребуется. Не позволю обижать! – целовал мои заплаканные щеки, тогда заикавшись призналась.

– Умоляю, не отказывайся. Там в кладовке позволила весь разврат, потому что… – заикалась от волнения.

– Не реви! Сам хорош, наклюкался как скотина.

– Всё не так, Богдан. Я люблю тебя…

– Что?

Инна

На нервной почве реально затошнило. Ужасная рвота, от которой скрутило весь живот.

– Сколько выпила, разгульная девчонка?

– Много. Как же стыдно, не гляди, – склонилась над мусорным баком, раньше не испытывала подобное унижение. Блевала так долго, но ворчун не бросил, лишь взял на руки.

– Дуреха малолетняя! Слабый желудок! Зачем себя мучаешь?

– Заглушала душевную боль. Гадко когда мы ссоримся, – рассматривала его с обожанием.

– Извини, детка, наговорил гадостей. Вселился бес, всё не привыкну, что выросла! – поцеловал в лоб, проявляя свою нежность.

– Не брезгуешь? Наверное плохо пахну! – вся покраснела.

– Болтаешь ерунду! Готов вечно целовать свою кроху. Чтобы больше не шаталась со всякими отморозками, – выгнал авто и разместил меня на переднем сидении. А после заботливо укрыл пледом, уже наступало утро. Мило встречать с ним рассвет. Вдыхаю аромат его парфюма, ощущая себя счастливой.

– Обними меня!

– Устала, паразитка? Да, самое время обсудить, твоё признание в любви, – вогнал в краску, реально перестала дышать.

– Память отшибло. Разве что-то говорила? – вся засмущалась, а после Богдан уставился пристально в глаза.

– Хитрая малышня! Сейчас как дам больно по попке, неделю не сядешь. А ну сознавайся, – рассуждал так интригующе.

– Люблю как родного человека. Растил в детстве, баловал! – вовремя выкрутилась, но его реакция немного огорчила.

– Камень с души упал. Ужасно испугался. Малышка, боюсь разрывать нашу духовную связь. Слишком дорога. И заниматься развратом плохо! – обрадовался, чем ранил моё сердце.

– И даже не ревнуешь к ухажерам? – спросила с неугасающей надеждой.

– А почему у моего зайца слезы на глазах? Сидит, шмыгает носом, – коснулся щеки. Не хватает его ласки.

– Расчувствовалась, наверное, из-за стресса, – искала отговорки, но истинная причина заключалась в другом.

– Брось плакать. Я же переживаю. Встретишь достойного парня, выйдешь замуж тогда успокоюсь! – причинял нестерпимую боль.

– И свадьбу организуешь?

– Ага! Платье куплю и множество белых роз. Мелкая хулиганка, глазки уже слипаются, едем домой, – одарил улыбкой, только грусть не ускользала.

Выглядела подавленной, он не считает своей любимой девушкой. И на следующий день, придя в университет, встретилась с разгневанной подругой.