– Мне хочется верить тебе, Артур, так хочется! – с щемящей тоской проговорила она, наконец. – Значит, мой брат пытался меня найти? И родители тоже… Я не была нежеланным ребенком? Ах, как же я ошибалась все время! Я ведь думала, что они специально избавились от меня! Но как же радостно, что мы встретились здесь с тобой! А где же мой брат, где Тод? – Оделян подбежала к Артуру и, сев рядом с ним, в нетерпении встряхнула волосами, как ребенок, требующий внимания.
У юноши в голове возник образ Тода, его прямая осанка, задиристая и чуть самодовольная усмешка, откровенный наглый взгляд и привычка франтоватым движением руки откидывать назад свои кудри. Удивительно, но Одди внешне совсем не походила на брата. Скорее Киль в образе Лики и то представлялся более подходящим кандидатом на роль сестры заносчивого беруанца. Как удивительно порой происходит в жизни: Тод всем сердцем стремился отыскать сестру, даже бросил учебу в самой престижной школе Королевства, проделал ради достижения желаемой цели огромное и весьма рискованное путешествие по морю, сквозь гиблые пески Тимпатру и затхлые крысиные подземелья Раторберга, но вместо этого девушку повстречал он, Артур, не то его друг, не то враг, не то соперник, причем повстречал совершенно случайно. Впрочем, разве происходит что-то в нашем мире просто так, ненамеренно, как бы невзначай, или же за всеми событиями стоит совокупность чьих-то волеизъявлений и вполне осознанных действий? Клипсянин больше склонялся ко второму.
– Он живет в Беру. Мы с ним немного… повздорили в нашу последнюю встречу, – уклончиво ответил Артур, сразу же вспомнив фиглярский суд, унизительные показания обвиняющей стороны, а также последующее подлое предательство Тода.
– Но вы же друзья, разве нет? – немного по-детски поинтересовалась Одди, как будто это могло разрешить все их с Тодом недопонимания. Тогда Артур понял, что должен рассказать Оделян чуть больше. Ему следует поведать о Тенях, естествознателях, единорогах и прочих вещах, которые необходимо знать, особенно учитывая темные дела, происходящие в Доргейме.
– Я должен еще кое-что тебе рассказать, – интригующе заявил Артур. – И тогда ты поймешь, что все эти идеи о необходимости воевать с беруанцами придуманы кем-то и умело навязаны вам. Сознанием доргеймцев весьма ловко манипулируют, хоть мне пока и не совсем понятно, с какой целью. Вернее, об одной я догадываюсь. Ты хочешь меня послушать?
– Разумеется, – живо откликнулась Одди. – Я уже начала верить твоим словам, так неужели я не дослушаю до конца! Кстати, прости меня. За то, что ударила. Просто я так разозлилась! Мне показалось, ты с самого начала был неискренен со мной. Я было подумала, что ты мой брат, отказавшийся от меня в детстве.
Артур хотел сесть поудобнее, но резь в правом виске была такой сильной, что он невольно зажмурился и закусил губу.
Оделян с беспокойством посмотрела на красивого юношу.
– Болит, да? Наверное, лучше поскорее отвезти тебя к врачу. У нас еще будет полно времени, чтобы поговорить. Но пока мы не расстались, мне важно прояснить один момент. Я уже предлагала тебе однажды свою дружбу, но, боюсь, ты не слишком серьезно отнесся к моим словам. Надеюсь, теперь, когда выяснилось, что я сестра твоего лучшего друга, ты станешь больше мне доверять.
Артур пожал плечами. Нельзя было сказать, чтобы он с подозрением относился к Оделян или имел что-то непосредственно против нее. Но он не доверял Тени, которая, по сути, могла быть в каждом из них.
– Обещай, что ты расскажешь мне все, что знаешь. От этого зависит благополучие обитателей Доргейма, – серьезно попросила Оделян, в упор глядя на Артура своими большими глазами.
– Да, разумеется, расскажу, – рассеянно ответил Артур, с досадой потирая висок. Боль все усиливалась, так что юноша вовсе не был против незамедлительной встречи с врачом, ибо голова его действительно раскалывалась на части. Тем более Артуру хотелось поговорить с господином Тукаем по душам и прояснить для себя кое-какие детали. Кто он такой и какую роль играет в жизни Доргейма? Какие цели преследует в конечном итоге? И самое главное, откуда таинственный врач из этого удаленного и затерянного среди болот края его знает?
– Джехар отвезет тебя. Я могла бы послать кого-то еще, но лучше все-таки Джеха. Надеюсь, он уже закончил с Азором.
– Он не оправится от побоев, если его не полечить, – сказал тогда Артур, вспомнив, во что превратился Азор после жестокой экзекуции. Оделян передернула плечами и с удивлением покосилась на собеседника.
– Разве он не заслуживает подобной участи? Собаке собачья смерть.
– Он не собака, Одди, а человек, – тихо возразил Артур, нахмурившись.
– Ладно, хоть ты и близкий друг моего брата, но все же еще пока не главный Доргейма. Поэтому предоставь мне самой вершить суд. Пойдем, вернемся в казармы, Джехар проводит тебя к нашему врачу.
Артур подчинился, и спустя какое-то время он вновь стоял перед черным входом в мрачную пещеру отшельника.
Сегодня остров не выглядел столь тоскливым и безнадежным, как в прошлый раз. Поистине вещи таковы, каковы они есть, и лишь наша фантазия и богатое воображение придают им разную окраску. Теперь Артур видел величавые каменистые уступы, гладкие, словно отполированные искусным мастером, пушистый бело-зеленый ягель, шерстяным пледом заботливо укрывавший землю, кряжистые сосны, распространяющие вокруг себя чарующий аромат хвои. И пресное озеро, омывающее здешние крутые берега, казалось настоящим морем, бескрайним и манящим, сулившим удивительные путешествия и необыкновенные открытия. Пышные, точно взбитые белки, облака кокетливо гляделись в спокойную воду, безмолвие царило повсюду и в каждом изгибе берега, в каждом камне присутствовала легкая иллюзия спокойствия, тишины и умиротворения.
Суровый нрав здешней погоды лицемерно маскировался отсутствием ветра и волн. Берега острова были разными, и ни один уступ не повторял другой. Где-то угловатые камни с розовым отливом спускались к пляжу с таким белым песком, что при взгляде на него появлялась болезненная резь в глазах. Где-то просматривались резкие скалистые обрывы, свалившись с которых весьма вероятно было сломать себе шею. Казалось, будто остров отшельника зиждется на каменном пьедестале, выступающем из воды. Крикливые чайки беспечно парили над озером; они не ведали страха и не боялись сорваться вниз.
Перед тем как зайти в пещеру, Артур невольно замер, любуясь открывшимся пейзажем – Доргейм был поистине удивительным водным краем тысячи озер и островов, болот и непроходимых топей.
– Давай, Бунтарь, не задерживайся, – сухо поторопил его Джехар. А потом, когда Артур уже собрался идти, добавил:
– Скажи мне, с чего это ты вдруг так сошелся с Одди?
Юноша рассеянно пожал плечами. Потому что она оказалась сестрой Тода. Но можно ли было об этом рассказывать Джехару?
– Не понимаю. Раньше она никого особенно не выделяла, – озабоченным голосом продолжил свою мысль Джехар, и к Артуру вдруг впервые пришло понимание того факта, что главарь на самом деле страшно ревнует девушку ко всем остальным.
Клипсянин поспешно скрылся в пещере. В этот раз в приемной господина Тукая никого не оказалось. Впрочем, огонь все же слабо тлел в жаровне, а над очагом заманчиво булькала жирная похлебка. Артур с интересом осмотрелся. Каким должно было выглядеть жилище человека-одиночки, который сам сознательно ушел от людей и добровольно заперся в пещере? Врач, не желающий никого видеть – не звучит ли это, как оксюморон? С другой стороны, не много ли среди нас подобных оригиналов, называющих себя одними словами, а по сути являющимися совершенно другими?
Комната господина Тукая чем-то походила на своего хозяина: то есть она выглядела суровой, дикой, неприступной, как обрывистый кряж, и совершенно нелюдимой. Каждая деталь здесь должна была отталкивать случайных посетителей, но никак не привлекать. Темные своды пещеры нависали и давили, полумрак и сырость вызывали неудобство, отсутствие нормальной человеческой мебели рождало желание поскорее уйти. Два древних побитых весла одиноко стояли у стенки, а дальше перед очагом возвышался грубо сколоченный деревянный стол с самой непритязательной кухонной утварью, длинный, вытянутый и похожий чем-то на операционный. На нем лежала сырая рыба; пуская копоть, горел светильник в виде зеленой бутыли из-под эля, а также красовались устрашающие тесаки разных размеров и форм, словно основной специализацией врача были хирургические операции. Неужели кто из студентов в здравом уме и памяти захочет по собственной воле тут оказаться и мило побеседовать с хозяином мрачного логова? Эта мысль сама по себе казалась абсурдной.
