– Вовсе и не торопыга! – с наигранным возмущением тут же возразил Шнурок, одной рукой привычно взлохматив свои черные волосы, торчавшие во все стороны. С такой неопрятной шевелюрой, походившей больше на птичье гнездо, нежели на волосы, парню, вероятно, не так сложно было играть роль сумасшедшего.
– Еще какой торопыга. Съедает всю еду с подноса еще до того, как донесет до стола, – зачем-то объяснил Базил Артуру. – И вообще, мне кажется, с подобной нетерпеливостью он бы и в могилу запрыгнул раньше, чем узнал о собственной смерти.
При этих словах ребята весело заулыбались, а Артур продолжил с недоумением таращиться на их компанию. Странно и непривычно было видеть Неприкасаемых в нормальном состоянии после всего, что ему довелось о них услышать.
– Кокос. Полный антипод Шнурка. Любит основательно подумать перед тем, как действовать. Порою думает так долго, что сам забывает о причинах столь длительных размышлений. Отлично понимает, как все устроено. Любой механизм может разобрать и собрать с закрытыми глазами, – продолжил Базил, в то время как парень, которого назвали Кокосом, молча сидел и грел грязные руки у костра. Он был невысокого роста, с грубоватой физиономией, коренастый, а его проницательные серо-голубые глаза под оправой очков казались поистине огромными, что несколько смягчало его, в общем-то, нахальный облик.
– Чероки. Невероятный оригинал и забияка. Любит насолить окружающим. Ломает систему Доргейма изнутри, пользуясь своим положением Неприкасаемого. И, наконец, я. Ничего особенного, человек как человек, – Базил скромно замолчал, а на его отчетливо выделявшихся скулах проступил едва заметный румянец.
– Страшнейший зануда и любитель жить по плану, – съязвил Чероки, глядя на приятеля. – А еще надежный лидер нашей группы, готовый принять на себя всю ответственность. Широкой души человек, щедрый не в меру и добрый, каких поискать.
– Да брось, Чер.
– Чуть не забыл, еще и скромняга. Перед новичком, что ли, выделываешься?
– Просто не люблю говорить о себе. Теперь твой черед, Бунтарь, Восьмерка, или как там тебя?
Артур обвел глазами всю компанию с любопытством глазевших на него парней. Что он мог им рассказать о себе, да и следовало ли вообще откровенничать с этими людьми?
– Что молчишь, язык проглотил? – нагло и развязно заявил вдруг Кокос, молчавший до сих пор, и Артур невольно ощутил себя, как на допросе. Эта фраза во многом повлияла на его последующий ответ.
– Я тоже не люблю говорить о себе, – отрезал он с некоторым вызовом в голосе.
– Пфф, – язвительно выдохнул Кокос. Его глаза из-под очков смотрели недобро. – А почему, изволь спросить? Нашему новичку есть что скрывать?
– Как уж тебе меня понять, особенно учитывая, что вам-то скрывать совсем нечего, – насмешливо парировал Артур.
– Объяснись! – потребовал Базил.
– Это ведь я изображаю из себя психа, вводя в заблуждение всю округу! Бегаю по полям с жуткими мычаниями, которым и доргеймские коровы бы позавидовали, если бы они тут водились!
– Господа, по-моему, он нас оскорбляет! – живо воскликнул интеллигентный Шнурок, в волнении вскочив со своего места.
– Да настучать ему по шее киркой для сговорчивости, да и все, – вставил куда менее интеллигентный Кокос.
Чероки же возмущенно загородил собой Артура.
– Он спас меня, говорю вам! Спас, хотя и поставил под угрозу свой побег!
Клипсянин необычайно удивился. Он-то наивно полагал, что об их далеко идущих планах с Азором никто не знает, кроме них самих.
– Откуда тебе известно про побег? С чего ты взял, что я…
– Да ну хватит тебе комедию ломать! – невежливо перебил юношу Кокос, продолжая враждебно таращиться на него из-под своей оправы с поломанной дужкой, из-за чего очки немного косо располагались на лице. – Ты хотел убежать, разве нет? С Азором и другим новичком, как там его звать, не помню…
Артур растерянно смотрел на ребят. Глупо было врать и отнекиваться, поэтому он предпочел промолчать, ибо молчание – лучшее средство во всяких затруднительных ситуациях.
– Перестаньте, – сказал тогда Базил строго. – Раз уж новичок отказался от побега ради нашего Чера, думаю, мы можем кое-что рассказать для его же собственного блага. Тем более я убежден: он вовсе не Лукавый. Старина Тук, кстати, такого же мнения.
– Кто-кто? – насмешливо приподнял брови Артур.
– Рассказать – при условии, что ты будешь смиренно молчать и перестанешь задавать тупые вопросы.
– Идет, – хмыкнул Артур. – Я весь внимание.
– Ты упрекнул нас в том, что мы притворяемся и обманываем других. С какой-то стороны это правда, но, поверь, иначе нельзя. Мы действительно были немного не в себе. Пока господин Тукай не исцелил нас от этого злого недуга. Но он поведал нам также, что человек, сделавший с нами подобное, может (и скорее всего, захочет) повторить свою попытку. Поэтому мы ведем себя, как прежде, стараясь ничем не выдать настоящее положение дел. Конечно, приходится порой идти на досадные ухищрения, но, с другой стороны, у нас есть некое преимущество перед духом Доргейма, или Лукавым, как мы его называем, – он не знает о том, что мы выздоровели. Но, увы, и мы тоже не знаем его в лицо, так что наши шансы с ним приблизительно равны.
– Но почему он сделал это с вами? – не удержался от вопроса Артур.
Базил с грустью опустил голову.
– Мы пытались убежать из Доргейма. Но, как видишь, безуспешно. Каждый раз что-то шло не так, и нас обнаруживал Лукавый. Жаль только, что лицо его никто не запомнил. Ведь почти сразу же он наводил на нас какую-то жуткую порчу, или хворь, когда забываешь все на свете, даже то, как держать вилку в руке. К счастью, врачу удалось нас исцелить, но сама встреча с Лукавым так и не восстановилась в нашей памяти. Теперь мы здесь как бы работаем под прикрытием и пытаемся обнаружить дух Доргейма, если он вообще существует, а не живет исключительно в нашем больном воображении.
Артур с живым интересом слушал Базила. Выяснились кое-какие весьма важные подробности. Так значит, лекарь все-таки не Тень, как он полагал вначале, а естествознатель? Но кто же тогда является Тенью, неужели директор?
– А лекарь объяснял что-нибудь по поводу вашей болезни? И говорил, как отыскать врага?
Базил тяжело вздохнул.
– Кое-что говорил, только в это довольно сложно поверить. Вон, материалистично настроенный Кокос до сих пор думает, что нас водят за нос.
– И что, что конкретно он вам говорил? – в нетерпении воскликнул Артур, не в силах уже сдержать истового желания поскорее узнать хоть что-нибудь по столь интересующему его вопросу.
– Почему мы должны ему что-то рассказывать? – хмуро спросил Кокос. – Сам-то он предпочел промолчать о себе.
– Потому что он теперь один из нас. Чер привел его в наше убежище, стало быть, он теперь может выдать нас всех разом, если только захочет.
– Тогда я собственноручно подсыплю ему яда в сельдереевую кашу! – совершенно серьезно выдал Кокос.
– Я… правда не представляю, что могу о себе рассказать. Что конкретно вы хотите услышать? – сказал тогда Артур смущенно. С одной стороны, ему жизненно необходимо было втереться в доверие к этим людям, чтобы узнать побольше, с другой – он не желал распространяться о себе. – Меня зовут Артур, и я из Клипса. Достоверно мне неизвестны причины, по которым я оказался здесь, однако, подозреваю, это может быть как-то связано с тем человеком, которого вы называете Лукавым, или Духом Доргейма. Я же привык звать его по-другому. Тенью.
Если слова могли бы разом материализоваться, то последняя реплика, сказанная Артуром, превратилась бы в черный гранит, из которого изготавливаются кладбищенские надгробия. Едва только истинное наименование существ из Желтого моря прозвучало в пещере, как здесь словно стало холоднее, и даже костер, с жалким треском выпустив пару искр, как будто съежился от страха, не решаясь пылать в полную силу. Кокос чуть сгорбился, а глаза его под оправой сломанных очков испуганно моргнули. Шнурок зачем-то суетливо вскочил с места, потирая руки, Чероки с напряжением поморщился, и только Базил выглядел спокойным, как прежде.
