Медленно приподнимаю одеяло и проскальзываю под него. Изо всех сил стараюсь не разбудить его, но как только матрас прогибается под моим весом, Леви поворачивает голову в мою сторону. Его рука обвивает мою талию, и он притягивает меня к себе, одним плавным движением прижимая к своей груди.

— Достаточно долго, — бормочет он мне в волосы.

Я улыбаюсь ему в грудь и вдыхаю его запах, придвигаясь ближе. Прижимаюсь ухом к его груди, чтобы слышать ровный ритм сердцебиения.

— Эй, Леви? — Я целую его в грудь, и он мычит.

— Да, Саванна?

— Я тебя люблю.

Он ничего не говорит, но его сердцебиение ускоряется. Я чувствую стук там, где прижимаюсь ухом к его груди. Его пальцы на моей талии сжимаются, и он нежно целует меня в голову.

— Скажи это снова.

Я сажусь, чтобы посмотреть на его красивое лицо.

— Я люблю тебя, — повторяю я.

Он протягивает руку и заправляет прядь волос мне за ухо, затем обхватывает рукой мою шею и касается большим пальцем моей губы. Я чувствую его взгляд каждым дюймом своего лица, и он улыбается.

— Ты настоящая?

Я ухмыляюсь и целую его большой палец, прежде чем ответить:

— Я настоящая, если ты настоящий. И это настоящее.

Он медленно садится в постели, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Через окна просачивается лунный свет. В доме тихо, комнату наполняет приглушенный звук нашего дыхания.

— Как это будет работать? — спрашивает он наконец.

Я пожимаю плечами.

Открываю рот, чтобы сказать ему, что перееду сюда, но тут же закрываю его. Поежившись, закрываю глаза. Я бы с удовольствием. Просто не знаю, смогу ли.

И могу ли я попросить его переехать в Лос-Анджелес? Заставить их с Бринн покинуть родной город, бросить его бизнес, дом, который он построил?

В этом доме Джулианна присутствует в каждой комнате. Это важно для Бринн, но для меня это будет удушающе.

Я работаю над тем, чтобы простить Джулианну за то, что она сделала. Я понимаю, что она не думала, что у нее есть выбор. Я знаю, что для Бриннли это был лучший исход, но мое сердце все еще болит за Леви.

Подумать только, через что он прошел в те ранние годы. Предательство. Разочарование. Я не могу не задаться вопросом, как бы все было, обернись все иначе, но должна забыть об этом. Можно потратить всю жизнь на размышления о «что, если…».

— Будь честна со мной, Сав. Что происходит у тебя в голове?

Я поджимаю губы и ерзаю на одеяле. Отвожу взгляд, но он осторожно приподнимает пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть на него.

— Мы все обсудим. Разберемся. Но ты должна быть честна со мной.

Я делаю глубокий вдох.

— Этот дом прекрасен. Абсолютно великолепен. Но…

— Но приносит боль, — заканчивает он, и я киваю.

— Приносит боль. — Я беру его за руку. — Не знаю, всегда ли так будет. Но на данный момент это больно. И поскольку с лейблом и будущим группы все меняется, я должна быть в Лос-Анджелесе со всеми. Но не могу ожидать, что ты вырвешь отсюда Бринн. Что откажешься от жизни, которую вы создали здесь. От своей компании.

Мы сидим в тишине, сцепив руки. Мне хочется плакать, но я также чувствую надежду. Я знаю, несмотря ни на что, мы справимся. Постепенно приспособимся. Сольем наши жизни в одну.

Тишину, наконец, нарушает Леви.

— Ты, вообще-то, можешь спросить меня. Перееду ли я в Калифорнию. Уйду ли от этой жизни. Ты можешь спросить. Я могу поговорить с Бринн и посмотреть, что она скажет. Честно говоря, она может захотеть переехать. Или нам удастся разделить время между здесь и Лос-Анджелесом. Я могу управлять компанией удаленно. Или продать ее. Могу разделить право собственности с Дастином. Есть очень много вариантов, и я готов рассматривать только те, которые удержат нас вместе.

Его слова успокаивают мои нервы и согревают сердце. Я поднимаю его руку и целую ладонь. Мы будем рассматривать только те варианты, которые удержат нас вместе.

— Мы с этим разберемся.

Я улыбаюсь.

— Хорошо. Мы с этим разберемся.

Глава 39

САВАННА

— Саванна! Саванна, вставай. Мы должны уходить!

Вскочив на кровати, замечаю дым. Чувствую запах. Густые клубы просачиваются сквозь щель под дверью. Если бы меня не разбудили несколько секунд назад, я бы проснулась сама от дыма.

Слетев с кровати, замечаю, что Леви надевает футболку. Другую бросает мне, открывая окно спальни. Рыжий держит дрожащую, скулящую Зигги.

Дом горит.

— Прикрой этим нос и рот, — быстро приказывает Леви. — Нам нужно на балкон. Можем спуститься оттуда.

— Бринн? Шэрон?

Я прикрываю лицо футболкой, а Леви открывает шкаф и надевает ботинки.

— По лестнице уже не спуститься, — сообщает Рыжий. — Мы должны выбираться отсюда. Возможно, они уже на улице.

Леви молча бросает мне ботинки, я надеваю их и туго завязываю. Они слишком велики, но, по крайней мере, мои ноги защищены.

— Готовы?

Рыжий не ждет ответа, просто открывает дверь спальни чем-то вроде полотенца, затем прикрывает им рот, когда внутрь врывается прогорклый темный дым, а яростный треск огня становится громче.

— Пошли, — кричит он и исчезает за дверью в направлении главной спальни.

Леви подталкивает меня, и я следую за ним, на секунду осматривая коридор и лестницу. Жар сильный. Вокруг одно лишь пламя и темный дым. Бушующий красный свет. На первом этаже, должно быть, разверзся ад. Я замираю и дышу через ткань футболки. Чувствую кожей горячий воздух. Можно увидеть, как он движется.

— Иди, Сав! Иди!

Я в тяжелых ботинках неуклюже спешу за Рыжим, но уже ощущаю, как жар проходит через подошвы. Когда мы с Леви попадаем в главную спальню, он закрывает за нами дверь. Рыжий уже открывает раздвижные двери на балкон и ведет нас через них.

— Насколько могу судить, пожар начался на первом этаже с другой стороны дома, — говорит Рыжий.

Мой желудок сжимается, и меня начинает трясти. На первом этаже в другой стороне дома находится комната отдыха. Мне хочется плакать. Не понимаю, почему Леви и Рыжий такие спокойные. Я в ужасе. Едва могу ясно мыслить. Едва могу заставить себя нормально двигаться.

— На террасе чисто, — сообщает Леви, выглядывая из-за перил. — Спустимся отсюда на террасу, а затем воспользуемся лестницей во двор.

Леви предлагает Рыжему забрать Зиггс.

— Рыжий, ты первый. Здесь не так высоко. Спустишься сам, потом поможешь Сав, после этого я передам вам собаку и последую за вами.

Леви забирает собаку, и Рыжий перебирается через перила, спускается так низко, как только может, затем исчезает, приземляясь на террасу с глухим стуком менее чем через секунду.

— Теперь ты, Сав.

Я киваю и повторяю движения Рыжего. Опускаюсь вниз, пока не чувствую на икрах руки Рыжего.

— Отпускай, я тебя поймаю, — говорит он, поэтому я отпускаю хватку, и он ставит меня на ноги. Взглянув вверх, зовет Леви. — Сможешь перелезть с ней через перила?

Леви уже движется. Одной рукой удерживает Зигги на плече, когда перелезает через перила. Слишком далеко, чтобы просто бросить ее, поэтому он опускается как можно ниже.

— Готов? — обращается он к Рыжему.

— Я ее поймаю. Отпускай.

Леви нагибается и бросает Зигги прямо в протянутые руки Рыжего. Она извивается и взвизгивает, но к тому времени, как Рыжий ставит ее на землю, Леви оказывается уже с нами, и мы все спешим по террасе к лестнице, а затем на пляж.

Пробегая мимо кухни, я смотрю сквозь раздвижные стеклянные двери. Внутри только пламя и дым, а исходящий оттуда жар почти невыносим даже снаружи. Зигги лает и бежит к стене дома. Я бегу следом, кричу, чтобы она вернулась, но затем начинаю рыдать, когда вижу Бринн. О, слава богу, она жива. Она выбралась и в безопасности.

— Папа! — кричит Бринн. — Папа!

Леви заключает ее в объятия, затем лихорадочно проверяет на наличие травм.

— Ты в порядке? Не обожглась? Нигде не ранена?

Он проводит дрожащими руками по ее телу, приглаживая ее волосы и обхватывая ладонями ее лицо. Она в той же пижаме, в которой заснула. На ее ярко-красных щеках черные пятна вперемешку со слезами.