– Мы оформим все необходимые документы и выигрыш будет зачислен на Ваш расчетный счет в любом из российских банков.
– Вы завтра с которого часу работаете?
– Лотерейный центр работает с девяти до двадцати одного, ежедневно, без выходных.
– Соболезную, кошмарный график, жуткая нагрузка. Завтра к десяти смогу подъехать, кого и где нужно будет найти?
– Вам нужно будет показать паспорт на стойке в холле, на Ваше имя будет заказан пропуск. Пройдете через турникеты в лифтовой холл, поднимитесь на пятый этаж, Вам нужен будет кабинет 515. Вас встретят и помогут.
– Спасибо большое, Анна, Вы очень помогли.
– Не за что, и… Еще раз поздравляю с выигрышем!
Так, закурим следующую. Как там было в анекдоте – с парашютами не обманули, не кинут ли с водкой? Самый мой случай. На всякий случай набрал директору и отпросился на завтра по семейным обстоятельствам.
Жена дома крутилась на кухне, болтала по телефону и приглядывала, чтобы дочка не рисовала в неположенных местах. Неуемная энергия пятилетнего живописца напрочь отказывалась укладываться в скучный формат А4 – картина явно была для холста большего масштаба. Старший сын предсказуемо сидел в своей комнате – он появлялся в остальных помещениях только по значительным поводам: поесть или наоборот. Десятый класс – дело такое, ни хвост, ни рукав пришить, по себе помню.
– Привет, девчонки!
– Папа, папа пришел! А что ты мне принес?
Сегодня был Чебурашка с апельсинами. Сшитый заботливыми желтыми трудягами, он гнусно голосил при нажатии на пузо три фразы из мультика и пел один куплет. Радостная дочь схватила игрушку и побежала хвастаться на кухню.
Переоделся, вымыл руки, пришел туда же и обнял жену.
– Как на работе?
– Нормально пока.
Я сто раз ей рассказывал и даже пару раз давал послушать эту песню Визбора, но она всегда забывала, и часто жаловалась на односложный и неразвернутый по ее мнению ответ. Ну, когда надо было на что-то пожаловаться. А такое случалось.
У нас обычная семья: папа, мама, сын и дочь. С мамой мы встретились лет семь назад, сын тогда ходил в третий класс. Мы быстро с ним подружились на почве общей увлечённости боксом и баскетболом. Моя способность сделать игрушку из чего угодно и совместные походы в окрестные леса и парки тоже здорово помогли. Классу к седьмому-восьмому эти навыки котироваться перестали вовсе, к сожалению, но там уже дочка подрастала. Ей походы и игрушки, вырезанные из веток, пока нравились.
Жена работала из дома, занимаясь подбором персонала. Я в шутку называл ее «Себастьян Перрейро, торговец черным деревом». Те, кто уверен, что работорговля отменена вместе с крепостным правом в 1861 году – вам это кажется, я вас уверяю.
Сам я работал в сфере рекламы. Раньше была картинка расхожая: «Папа трудится в рекламе, чтобы кушать мне и маме». Вот, это мой вариант. Два последних года я руководил коммерческой службой медиа-холдинга. Ну, это если представляться претенциозно. Если называть вещи своими именами – был начальником рекламного отдела в районном информагентстве, которое на деньги правительства области выпускало две газеты. Моя задача состояла в том, чтобы у сотрудников были премии, а в редакциях – все необходимое, кроме минимально согласованного райдера. Это если очень вкратце. Если развернуто – то я следил, чтобы три менеджера по рекламе не забывали вовремя забирать денежку у местных рекламодателей, в меру сил увеличивая их поголовье. В смысле – менеджеры увеличивают поголовье активных рекламодателей, а я – активных менеджеров. Возможно, не самая классная работа, но мне нравилась. И народ в области, как ни крути, а более приятный и простой, чем в столице. Там я тоже поработал – вообще не то. И метро мне не нравится.
Про выигрыш я никому говорить ничего не стал. Во-первых, пока не о чем говорить – денег же нет. Во-вторых, я все-таки не до конца уверен в том, что он появится, этот выигрыш. А в третьих – пока не понял, как дальше жить, и это пугало сильнее всего.
На следующий день я стал настоящим нечаянным богачом. Прощайте, микрозаймы и «дружище, выручи на пару недель десяткой, а?». Прощайте, кредитные карты двух банков, потребительский кредит и проклятая ипотека, отдельно, прощай навсегда!
Процесс становления богачом был прост, но крайне нуден и затратен, как выяснилось. Сперва мне поведали про налог на доходы физического лица, в данном случае – моего. «860 430 000 рублей». Именно эта сумма должна была остаться после отдачи Родине положенных процентов. Жаба взвыла так, что не передать.
После выяснилось, что по каким-то очередным условиям, написанным мелкими буквами где-то на торце листа электронного договора, мне нужно несколько раз выступить по телевизору и в сети с рассказом о том, как мне несказанно повезло и как я в этой связи благодарен организаторам лотереи. Ну, и что я всем срочно советую покупать билеты государственного займа, или как оно там было в старом кино? Часа полтора собачились с юристами, когда выяснилось, что за определенную комиссию можно этот пункт убрать. Ну, кто бы сомневался? Мы живем в современном обществе, тут денежка решает. Я торговался, как шарлатан на мосту – самозабвенно. Еще почти час. В результате их желаемые два процента превратились в полпроцента. Когда я понял, что за полтора часа сэкономил пятнадцать миллионов – сам себе не поверил. Но решил взять за правило теперь относиться к этим нечаянным оставшимся миллионам с вниманием и заботой. Можно сказать, что именно в ходе этих торгов я проникся ответственностью к деньгам, причем еще не вполне представляя их количество – просто сравнить не с чем было. И это было очень удачно для четвертого десятка прожитых лет, многие до самого конца так и не осваивают этих хитростей. До этого отношение к деньгам было как у Настасьи Филипповны из фильма «Даун Хаус»: «И деньги мне Ваши не нужны. Я ими и пользоваться-то не умею».
Когда третий час общения походил к концу, как и третья чашка дрянного ароматизированного чая, концепция как-то прояснилась. Я подписываю бумаги о том, что лотерейщики по моей просьбе клянутся хранить в тайне и строжайшей конфиденциальности все, что связано с моей личностью и той запредельной суммой, что от них перешла мне. Денежку за это они вычитают из выигрыша, остаток пуляют мне на счет. И мы расстаёмся как в море поезда, как любил шутить один мой знакомый.
На выходе из бизнес-центра на меня напали… одновременно изжога и паника.
С изжогой вопросов не было – этот гадкий чай с разными ароматами мне сразу не понравился.
С паникой было сложнее. У меня на счету появился почти ярд. К таким поворотам судьбы готовности не было никакой.
Что надо делать, когда вообще непонятно, что делать? Я явственно ощущал на себе всю пакость синдрома Даннинга-Крюгера. Это, если по-научному, когнитивное искажение, при котором люди, имеющие низкий уровень квалификации, делают ошибочные выводы, принимают неудачные решения и при этом неспособны осознавать свои ошибки в силу низкого уровня своей квалификации. По-человечески – гораздо проще: дятел не может понять, что он дятел, потому что он дятел. Лаконично, но грустновато.
Вторая попытка была более результативна. Не знаешь сам – найди того, кто знает, и спроси у него.
Сидя в закрытой от греха машине на парковке в двух кварталах от бизнес-центра (она бесплатная потому что), я задумчиво листал контакты в телефоне. Ощущение себя дятлом не проходило, а лишь усиливалось пониманием того, что я прожил больше тридцати лет, а у кого спросить, куда и как выгодно пристроить прорву бабла – не знаю. Надо было отвлечься на что-то простое и механическое, чтоб разгрузить зависший от циклической нагрузки мозг. Так бывает, когда вариант не находится долго, и ум закольцовывается, пытаясь раз за разом решить одну и ту же задачу одними и теми же способами. Я прикурил и открыл налоговое приложение, чтобы порадовать Родину своими нечаянными миллионами.
Прогресс, гад такой, шагал семимильно – не угнаться. Но со временем даже у государственных приложений стали появляться некоторые признаки юзабилити и клиентоориентированности. Повозив пальцем по дисплею я сообщил органам, что неожиданно получил незапланированный доход. Программа запросила подтверждение, на что я отправил ей скан справочки, которой меня снабдили заботливые лотерейщики. После чего мне автоматом выписали налог на доход.
