— Отлично. Значит, Янь будет где жить.
— Будет. А теперь расскажи нам, сынок, когда это мы успели стать бабушками?
— Тут все сложно и просто одновременно, — улыбнулся я. — Сын Янь теперь и мой сын. Решил его усыновить и направил запрос в имперскую канцелярию о признании его Лю сяо Мин, бароном Токугава и моим приемным сыном. Но что-то пока не отвечают, гады. Ох, наведаюсь я к ним и научу Родину любить!
— Не надо никуда наведываться. Это я приостановил их решение, пока не поговорю с тобой. Скажи мне, Сергей — оно тебе надо? Он же сын другого мужчины, и у него есть настоящий отец.
— Отец не тот, кто сунул и сбежал, а тот кто вырастил и воспитал. В Лю течет благородная кровь и это умный и способный ребенок. Да и прикипел я к нему. Поэтому да, мне это надо. Он уже занимается с репетиторами по русскому языку и уже к началу учебного года сможет пойти в первый императорский лицей. Так что примите его, как я принял.
— Хорошо, — отец пристально посмотрел на меня, а после сделал пару тапов на браслете. И тут же мне пришло подтверждение из канцелярии о том, что я теперь официально являюсь отцом, а Янь моей первой наложницей. — Я принимаю твой выбор и возлагаю на тебя ответственность за него. А как девочки все это восприняли?
— Ну, с Янь они хорошо подружились, да и с Лю тоже. Тем более, что решение мы принимали вместе и сомнений в его правильности ни у кого не возникло. Так что с этой стороны проблем нет.
— Что ж, подведем итог — по совокупности дел могу сказать уже в который раз, что горжусь тобой, сын. Настолько, насколько вообще может быть горд отец, глядя на своего ребенка. За проделанную работу ты будешь награжден орденом Стрибога Первой степени — высшей наградой, которую вручают только сотрудникам Тайного приказа. Это афишироваться не будет, но те, кого это в какой-то мере коснется, будут знать.
— Как скажешь, отец. Еще вопрос — все готово к отправке на Север? Тянуть я не хочу — пора осваивать крепость Велеса. Если будет такая возможность, то я бы уже завтра-послезавтра отправил туда девчонок. Пусть начинают тренировки.
— Все готово, сын. Ждем только твоей команды.
— Отлично, — потер я руки.
Мысль о том, что скоро мои девчонки станут намного сильней, возбуждала не меньше, чем секс. Да, придется нам расстаться на большой срок, но во-первых, я собирался их периодически навещать, а во-вторых, ни им, ни мне скучать не придется.
Ну, и обстановка во дворце будет не самая лучшая, так что будет правильным им исчезнуть на время.
Еще и Лилит где-то шатается, чтоб ей пусто было! Три дня пожарилась на солнышке, а потом заявила, что ей сскучно, свалила в закат, даже не дав потрогать за попку на прощанье. Теперь она у наглов и шлет открытки с видами на Темзу. Ну, и рыскает там в поисках приключений на пятую точку. Но то во благо, поэтому наказывать сильно не буду.
— Решу все вопросы и отправимся. Ну, и в школу я обязательно загляну. Набор послушниц еще идет?
— Уже набрали, но занятия, как таковые, еще не начались. Идет подготовка.
— Тем лучше. Хочу на это посмотреть. Кстати, что по Давыдову?
— Через неделю состоится публичная казнь, — помрачнел отец. — Там столько всего вылезло, что я за голову хватался, когда протоколы допросов читал! Кстати, насчет обнаруженной тобой базы — тоже ведется следствие и думается мне, что он о ней прекрасно знал. А так как их род давно в канцлерах ходит, то и измена не вчера началась. Ох, и заварил ты кашу, сынок! Теперь хотя бы за год ее расхлебать.
— А что? Я просто отдыхал и сокровища искал. Нашел, как видишь. Сколько там у нас нашедшему полагается? Я не жадный, но все в семью.
— Как стоимость груза посчитают, получишь свой процент от находки, не переживай.
— Да я и не переживаю. На всем же готовом живу и все такое. Но деньги, как говорит Лиза, любят счет. Она у меня хозяйственная девушка и знает, как лучше. К тому же я хочу открыть счет для отряда, которым они будут совместно распоряжаться.
— Зачем это тебе? Сделай им официальную зарплату и все. Да, повышенную, но чтобы она была их собственной, не зависящей от других.
— Логично, — кивнул я. — Проходить они будут по линии Тайного приказа?
— Нет, это же твой личный, можно сказать, секретный отряд, поэтому знать о нем будет очень ограниченный круг людей. Собственно, кроме нас, никто. Но удостоверения агентов, конечно же, сделаем, дабы придать им легитимности. Ты их тоже хочешь забрать в наложницы?
— Скорей всего, да. Не знаю. Сейчас они отдыхают, а когда вернутся, тогда и поговорим. Кто знает, что у них изменилось? Вдруг встретили того единственного, с которым захотят остаться. У них контракт на пять лет, а дальше неволить не стану — сами решат, как распорядиться своей жизнью.
— Отпустишь на вольные хлеба тренированных убийц?
— Они — мои боевые подруги, в которых я уверен, как в себе. Мы много раз прикрывали друг другу спину, сражаясь плечом к плечу, и я уверен в каждой из них. И умру за каждую. Я даже мимолетной мысли не допускаю, что они могут меня подставить или предать. Ну и вообще, они все красотки, на зависть любому, а я подобное упускать из рук не люблю. Поэтому и сделаю все, чтобы они остались. Ну, и мы переходим к самой главной части разговора…
— А что, мы еще не все обговорили? —спросил он.
— Неа. Позволь тебе представить: Ее Высочество Мария Тереза Антуанетта де Бурбон, младшая дочь императора франков Карла Девятого!
Двери распахнулись и к нам вплыла величественная дама, в которой я с трудом узнал Люську. Мда уж, девчонкам однозначный лайк за работу. Даже я засмотрелся. Это я сказал, чтобы она ожидала под дверью, пока не позову.
— И твою, отец, будущую жену…
Люська
Глава 20
Глава 20
— Не-а. Позволь тебе представить: Ее Высочество Мария Тереза Антуанетта де Бурбон, младшая дочь императора франков Карла Девятого… И твоя будущая жена.
Давай, Люська, не трясись, — шепнул я ей. — Мы рядом.
— Ваши Величества, — сделала она книксен.
— Ваше Высочество, — отреагировали наши. И если мама выглядела спокойной, то остальные существенно напряглись.
— Объяснись, сын, — папиным голосом можно было резать железо.
— Она Металл, твой недостающий элемент развития. Мы все это почувствовали. Сначала я подумал, что она моя, но нет. Меня к ней как к женщине не тянет. Но раз кровь среагировала, значит, она твоя. В общем, прошу любить и жаловать, а я пошел.
— Стоять!!! — рявкнул он так, что все, кто стоял, моментально присели. — Пока не объяснишься, никуда не пойдешь!
— Не объяснишься? — задумался я и тут же хитро улыбнулся. — Люська, твой выход. Расскажи им все.
— Вот прям все-все? Ты уверен? А то я могу столько рассказать, что потом всем плохо будет.
— Рассказы о твоем прекрасном детстве можешь пока опустить. Начни с момента нашего знакомства.
— Это когда ты меня хотел изнасиловать, а я сопротивлялась?
— Как было все расскажи, а не свои эротические фантазии! И если что, у меня свидетели есть и ремень из грубой кожи.
Она капризно надула губы:
— Ты только обещаешь… Ладно, уговорил, но помни, за тобой должок. И радуйся, что твой отец и вправду ещё вполне ничего себе, а то я бы такое тут устроила!..
— Я…Что… Да вы!.. — батя от возмущения аж заикаться начал.
Мамы тоже охре… в смысле, удивились. Все, кроме моей, которая, аккуратно прикрыв ладошкой рот, откровенно смеялась.
— А я тебе что говорил? А ты все — старый, да старый. Орел мужик! Скала!!!
— Ты мне, кстати, еще мороженое должен.
— Помню и тоже его хочу. Вот как разгребемся, свожу тебя в кафешку одну зачетную — оторвемся.
— Забились. Так, мы вообще о чем? А то я подзабыла, зачем пришла.
— Как мы познакомились, расскажи.
— А, ну да. В общем, дело было так. Поругалась я, значит, с начальницей, потому что она дура набитая и ничего не смыслит в готовке. Ну, пригорела у меня картошка, так чего об этом на всю базу орать? Я сразу предупредила, что не умею готовить, а она — иди и помогай. А как все случилась, ну, пошла я на дальний пост плакать и жаловаться всем на свою жизнь. Но желающих выслушать меня не нашлось почему-то… Тогда я окончательно расстроилась, как вдруг меня схватили и куда-то потащили. Я уж было совсем обрадовалась, что сейчас начнут насиловать и набрала побольше воздуха, чтобы громко начать стона… кричать, в смысле, а тут такой вот благородный идиот, не ценящий женскую красоту! Как вы с ним вообще живете, коллеги⁈ Не отвечайте, это риторический вопрос. Вот я к нему и так, и эдак — ни в какую…
