Она обернулась и глянула на четырехэтажный желтый дом с большими окнами. Выглядел жилым, она-то думала, что едет в офис к юристу, но, может тут квартиры переоборудовали. Лиза двинулась вдоль здания. Оно было гораздо больше, чем казалось, загибаясь с обоих торцов оно продолжалось еще целый квартал. Она убедилась в этом лично, двадцать минут прошагав в неправильном направлении. Пришлось вернуться и отправиться за другой угол дома. Там она нашла большую арку с железными витиеватыми воротами и арку поменьше – с калиткой.

– Алло. Здрасьте. Это Лиза. Селиверстова. Я за наследством, – прокричала она в домофон, когда услышала в аппарате щелчок. Дверь отворилась. Она шмыгнула в закрытый, удивительно тихий и полный все тех же цветущих яблонь двор и дотащила чемодан до нужного подъезда. Багаж нещадно дребезжал. Одно колесико норовило отвалиться.

«Ничего, скоро новый куплю», – думала Лиза, открывая дверь. Перед ней вверх уходила широченная лестница. Казалось, в одном пролете была сотня ступеней, которые ей предстояло преодолеть.

«Новый куплю и человека найму, который таскать будет», – строила планы Лиза, карабкаясь на второй пролет.

Подъезд поражал. Потолки здесь были под три с лишним метра, одну стену занимали пусть пыльные, но огромные панорамные окна. При этом было так тихо, что каждый стук чемодана о ступеньки отдавался громким эхом.

Нужная дверь оказалась только на последнем этаже, когда Лиза в своих мечтах дошла до стадии найма специальных людей, которые будут носить ее саму. Дверь была высокая двустворчатая из лакированного дерева и с молотком в виде львиной головы.

Открыл ей низенький мужчина, Лиза поначалу даже подумала, что это подросток.

– Елизавета Александровна, заходите пожалуйста. Я Амаяк Григорян, мы с вами разговаривали по телефону, – мужчинка затащил внутрь чемодан и ее саму и поторопился вглубь квартиры. – Прошу вас, прошу вас, я тут уже все приготовил.

Лиза двинулась за ним и оказалась в залитой светом большой гостиной, здесь тоже были огромные окна во всю стену и высокие потолки. Теперь она смогла рассмотреть адвоката – мало того, что низенький, так еще и с лысиной и круглым животом, на котором он напрасно пытался свести полы пиджака. Зато с большими черными усами под крупным носом.

– Елизавета Александровна, если позволите сразу к делу, – он присел к круглому столу под белой кружевной скатертью и зашелестел документами. Бумаги покрывали всю столешницу.

– Ага, чего тянуть-то, – Лиза опустилась на соседний стул, пытаясь заглянуть в завещание.

– Изольда Геннадьевна была очень предусмотрительной женщиной, она все организовала еще за несколько месяцев до… – он кашлянул. – Оплатила работу нескольких сотрудников вперед, оформила бумаги, тут все запротоколировано. Ну, вы знаете, как она любила порядок во всем.

– Да, не очень. Если честно, то я как бы ее вообще не знаю. Она реально моя родственница?

Адвокат поднял голову и часто заморгал.

– Ну, а с другой стороны, чего бы чужому человеку наследство оставлять, да? Так что там про меня, читайте-читайте, – Лиза испугалась, что адвокат сейчас передумает отдавать ей причитающееся.

– Про вас, про вас, – он снова принялся судорожно перекладывать бумаги. – Про вас тут несколько пунктов.

«Только не коровы, пожалуйста, только не коровы».

– Во-первых, она завещает вам две квартиры: эту и еще одну напротив, – адвокат театрально повел рукой.

Лиза стремительно оглядела комнату. Мебель старая, но ее можно выбросить. Ремонт хороший, но не евро, пойдет. За сколько ее продать можно? На квартиру в Москве хватит? Наконец-то, съедет от родителей. Хотя, тут, наверное, квартиры дешевле, зато центр, и вроде метров много. А ей и студии в Москве хватит. Так, надо узнать сколько комнат, туалет раздельный, балкон есть?

– Однако только при условии, что вы сами будете здесь жить.

Черт! Хотя можно же только оформить на себя и сдавать. Так даже лучше – постоянный пассивный доход.

– И также Изольда Геннадьевна оставляет вам денежные средства.

– Мм, – выдавила Лиза, пытаясь сдержать ликующий вопль и добавила безразлично, – и сколько там?

– Она оставила вам, – юрист снова принялся перекладывать бумаги. – Один миллион.

– Оу, – только и выдавила Лиза.

Нет, ну миллион, конечно, на дороге не валяется, но что на него купишь? На машину не хватит, на квартиру тем более. Хотя можно, как первоначальный взнос, но еще кучу денег надо будет за ипотеку отдавать, а значит, придется работать.

– Эм, спасибо, наверное. А что, прям вот нужно было ради этого приезжать сюда? Не-не, я не жалуюсь, миллион рублей, конечно, хорошо, но можно было просто на карточку кинуть…

– Прошу прощения, я, видимо, не так выразился. Вы получите один миллион евро, – Амаяк судорожно поправил полыпиджака, вновь пытаясь свести их на животе.

– Что? Сколько? Евро? А почему не доллары? Неважно! Миллион! Твою ж мать! – Лиза схватилась за голову и замолчала. Но ненадолго.

Она вскочила со стула и принялась исполнять танец робота. И ей даже не было стыдно – у богатых ведь свои причуды. Но вдруг остановилась.

– Так, стоп, а в рублях это сколько? Много?

– Почти сто миллионов.

Лиза только присвистнула и в счастливом изнеможении опустилась на стул.

– И надо же какая круглая сумма. Она как будто специально умерла, когда на счете миллион остался…

– Изольда Арчибальдовна очень любила эффектные жесты. Насколько я знаю, она специально раздала все остальное, чтобы получилась такая сумма.

– И кому это она раздала? – возмутилась Лиза, но быстро махнула рукой. Легко быть великодушной, когда у тебя есть сто миллионов. – Кем она работала, что столько скопила?

– Как раз об этом, – Юрист уткнулся в бумаги. – Тут тоже есть условие.

Конечно.

– Изольда Арчибальдовна настаивала, что вы получите деньги, только если продолжите ее семейное дело….

– Какое еще? Наркокартелем заправлять? Так я смогу!

– Ваша… троюродная… свояченица свекрови… сестры золовки… – Амаяк в очередной раз принялся ворошить бумаги в поисках нужной информации.

– Пусть будет бабушка, – в нетерпении прервала его Лиза.

– Ваша бабушка, видите ли, она помогала людям.

– В смысле?

– Я не очень вдавался в детали. Но они приходили к ней со своими проблемами. Жаловались на что-то. А она их выслушивала и предлагала им решение.

– Типа личностным коучем была? Людям мозги вправляла?

– Можно сказать и так. И она хотела, чтобы вы занялись этим же.

– Ну, я не знаю, я на психолога училась, но ничего не помню уже. Да и вообще, если люди по жизни накосячили, то тут никакой психолог не поможет.

– Однако Изольда Геннадьевна настояла… – Амаяк, наконец, уверенно взял один из листов, словно его все это время и искал, и сунул Лизе под нос. – Тут написано, вы получите все деньги, как только решите проблемы минимум пяти людей, обратившихся за помощью.

– Что за фигня? А если они полные психи, мне их что лечить?

– Такова последняя воля вашей… бабушки, – юрист поднялся. – Вы должны дать ответ через сутки: будете претендовать на наследство или нет. Если нет, то… на этот случай у меня есть инструкции, как поступить с деньгами.

– Эй, это мои деньги! Не смейте с ними никак поступать!

– То есть вы согласны на условия?

– Ну, фиг знает… – Лиза замялась.

Она поступила на психфак, потому что это было гораздо легче, чем куда-либо еще с ее скромными баллами за экзамены. Но уже на первом курсе Лиза поняла, что совершила ошибку. На занятиях они делились на пары и проводили друг другу консультации, как настоящие психологи. Уже через пять минут она ненавидела своего «клиента» и его нытье. Чувствуешь неуверенность в себе? Ну, так понятно – на себя посмотри, мышь серая. Одиночество – мужика тебе надо. А, нет, погоди, на таких, как ты, ни один не посмотрит. Она изо всех сил старалась не закатывать глаза. Вместо этого глаза просто закрывались, и она засыпала. Вскоре никто не хотел быть с Лизой в паре. Она была только за. Но теперь за чужое нытье ей светили миллионы.