В прокуратуре районного городка местный следователь Зырянов предъявил Ситову для опознания вещественные доказательства, изъятые с места происшествия. Художник в обгоревшем шёлковом лоскуте, изъятом из кострища в лесу, опознал остаток от шейного платка, носимого Бухвостовым. Аналогичным образом он опознал и туфли друга.

Данные судебно-медицинской экспертизы о причине смерти потерпевшего (скончался до кремации от острой кровопотери, вызванной, предположительно, ножевым ранением в область сердца) и его росте убеждали в том, что в лесном массиве предпринималась попытка полного сожжения тела Бухвостова. Потому Зырянов в ответ на запрос, заранее подписанный Двигубским, вынес постановление о направлении уголовного дела в прокуратуру Ленинского района для присоединения его к делу по факту убийства Марины Алькевич.

Принимая материалы, Алексей ознакомился с протоколом осмотра места происшествия. В документе, помимо прочего, имелись данные о ширине следа шин автомобиля, а также и описание повреждения, оставленного протектором правого переднего колеса: эллипс, большая ось которого равнялась 23 миллиметрам, а малая – четырнадцати. След овального дефекта на почве был зафиксирован не только посредством гипсового слепка, но и фотоснимком с приложением масштабной линейки. Наконец, присутствовала фотография колеи, образованная правым передним колесом. К сожалению, замер расстояния между двумя ближайшими отпечатками овального дефекта на земле, образованными одним оборотом колеса, не был выполнен. Однако, этот огрех, при наличии масштаба, был вполне устраним.

«Из дальних странствий возвратясь»⁶³, Подлужный в своём кабинете более детально вник в содержание судебно-медицинского заключения трупа, сличив группу крови с данными экспертизы биологических выделений, обнаруженных на простыни и мужских трусах, изъятых в квартире Бухвостова. Их антигены также совпадали. Сомнений в том, что неподалёку от Юго-Камска было обнаружено тело именно Бухвостова, не оставалось.

С удовлетворением констатировав, что он находится на правильном пути, следователь вспомнил о Ситове, который терпеливо ожидал своей участи, сидя в фойе прокуратуры. Алексей пригласил Жана Леопольдовича и стал выпытывать у него информацию о бухвостовской цепочке с кулоном в виде тельца.

– А как же! Видел я эту вещицу, – порадовал его художник. – Был у Лёвы такой семейный раритет. А могу я полюбопытствовать: чего у органов такой интерес?

– Ищем эту вещицу, – уклончиво ответил следователь. – Жан Леопольдович, не могли бы вы нарисовать её по памяти?

– Отчего ж, – согласился тот. – Я ж специализируюсь на книжной графике. Набросаем. Найдутся карандаши? Бумага?

– Да бога ради, – улыбнулся Алексей, подавая писчий лист и простой карандаш.

– Э, – в свою очередь ухмыльнулся художник. – А вам нужна плоскостная композиция или изображение близкое к оригиналу? Объёмное? В цвете?

– Конечно, второе.

– Тогда надобно жёлтый карандаш… Оранжевый и красный… И ещё коричневый. На всякий случай. Тут пропорции важны. Оттенки придётся ловить…

Через полчаса (с учётом поиска цветных карандашей) в распоряжении Алексея появился рисунок ювелирной подвески с фигуркой золотого бычка.

– Дарю! – залихватски, с законной профессиональной гордостью подвинул живописец своё творение.

– Погодите, – остановил его Подлужный в некотором смущении. – Извините, что я вас эксплуатирую, но мы же с вами делаем одно общее дело, только различными методами. Не так ли?

– Не уловил, – признался Ситов.

– Раскрываем убийство Льва Александровича. Потому, во-первых, мы оприходуем, так сказать, ваш экземпляр протокольно. Под номером один. А во-вторых, я бы попросил вас ещё немного потрудиться. И набросать, как вы говорите, ещё пару изображений тельца, но уже отличающихся от первого. Тогда возможно будет предъявить их для опознания… некоторым лицам. Поможете?

5

«Выкачав» всё, что возможно, из Ситова, следователь созвонился с начальником Среднегорской НИЛСЭ ⁶⁴ Калачёвым Владимиром Алексеевичем. Тот прежде возглавлял отдел криминалистики в облпрокуратуре, немало помогал Подлужному по уголовным делам, и между ними сохранились хорошие отношения. Алексей в двух словах изложил ему проблемные моменты по вещественным доказательствам, изъятым из кострища, и попросился на консультацию. Калачёв согласился, но, с учётом рабочей загруженности персонала, назначил встречу на вечер.

Затем Подлужный помчался в турбюро «Спутник». Девушки из агентства подтвердили, что Марина Алькевич в последний свой рабочий день (пятница, 12 июня) фланировала по учреждению с обновкой – цепочкой с кулоном в виде фигурки тельца. Вещица не могла, не запомнится. О ней в кулуарах бюро перешёптывались. Но никто из сотрудниц и предположить не мог, что эффектное украшение как-то связано с убийством. При идентификации бухвостовского сувенира они уверенно указали на рисунок, помеченный номером один.

«А кольцо-то вокруг Сукиасяна, как будто, постепенно замыкается, – рассуждал про себя Алексей, с разбега прыгая в трамвай, который должен был доставить его на улицу Крестьянскую, где находилась НИЛСЭ. – Пока все улики косвенные. Но они системно дополняют друг друга. Случайно так много совпадений не бывает».

Подлужный уважал компетентных людей. Именно таковым оказался эксперт Чулков Пётр Сергеевич, которого Калачёв пригласил к себе, по прибытии Алексея в лабораторию. Специалист сходу вник в существо вопросов, поставленных следователем в постановлении о назначении автотехнической экспертизы.

Ознакомившись с материалами уголовного дела в части, касающейся автомобильных следов, оставленных близ кострища, осмотрев гипсовый слепок, он за пару минут вычислил расстояние между двумя овальными оттисками. Полученные данные позволили ему определить длину окружности и диаметр колеса. Поскольку ширина протектора уже была известна, установленные параметры сделали возможной рабочую экспертную оценку, применимую в оперативном плане.

– Выводы, естественно, сугубо предварительные, – оторвавшись от бумаг, взглянул Чулков на Подлужного и Калачёва. – И подлежат обсуждению только между нами.

– Конечно-конечно, – понимающе отозвался Алексей.

– Получается, – откинулся специалист на спинку стула, – что перед нами шина модели ИН-251.

– Почему?

– Да потому, что у неё ширина профиля увеличена до 175 миллиметров, а высота боковины, наоборот, уменьшена до 70 процентов по отношению к ширине. Это первая в нашем автопроме низкопрофильная шина. Радиус диска колеса под неё – 13 дюймов. Всё совпадает. Также принимаем во внимание, что эта резина получилась нежнее других моделей. Она плохо держит удары. Ей наиболее присуще образование дефектов, зеркальный пример которого мы видим на слепке.

– И это всё?

– Отнюдь. Рисунок протектора тоже специфический. То, что мы видим на фото с места происшествия – соответствует этой модели.

– И эти шины используются…

– Если брать заводскую комплектацию, то исключительно на марке ВАЗ-2107 «Жигули».

– И в этой части заключение будет категоричным?

– Если при исследовании не вскроется что-либо непредвиденное, да.

– А вот скажите, пожалуйста, Пётр Сергеевич, если я вам представлю искомую шину, то есть, ту самую шину, – сделал упор на трёх последних словах следователь, – то насколько категоричным будет ваш вывод?

– Вывода не будет, – усмехнулся эксперт.

– То есть?! – оторопел Подлужный.

– Вывода не будет, потому что исследование по дефекту относится к предмету криминалистической экспертизы. Это – в областное УВД.

– Трасология? ⁶⁵

– Скорее всего. Но, предполагаю, что и они не представят однозначного заключения.

– Почему вы так думаете?

– Первое. Параметры повреждения нерепрезентативны. То есть, описаны недостаточно подробно и точно. Второе. Размеры дефекта могут меняться в зависимости от давления в шинах. Пусть и незначительно, но это влияет на категоричность вывода. И третье. Если шина после криминала эксплуатировалась…