– Миккель «Ясный» мертв.

– Это плохо, – сказал следопыт. – Новый правитель Унии – новая тревога для всех. Власть не меняется без крови. Когда к нам пришла дружина из Бергхейма – я сразу смекнул, что настает эпоха перемен. Связаны ли эти события, чужак?

Викинг вроде бы улыбался, а внутренне собрался весь. Весёлые морщинки у глаз мутировали в напряжённые.

– Миккеля убил Серый Человек, – ответил я. – А где сейчас бергхеймцы?

Ульфгангер нахмурился.

– Слухи то, или сам видел?

– Лично… Серый Человек задушил конунга перед всем его войском. А потом сжёг тех, кто осмелился отомстить. Так где бергхеймцы?

– Действительно времена старые были временами добрыми, – вздохнул следопыт, второй раз проигнорировав мой вопрос. Егорушко начинает злиться…

– Чего вы так с ним носитесь? – фыркнул я. – Ну явился и явился. Солнце светит, птички поют, посланницы на кольях разлагаются. Что не так?

Пахло хвоей. Но приятно пахло, не как в Чащобе Выводка. Мы прошли мимо уткнувшейся в лес повозки. Двое коней, распряженных, паслись неподалеку. Один из них поднял морду, фыркнул и махнул хвостом, отгоняя мух.

Детализация.

– Так это пока светит, – произнес Ульфгангер. –  Я так тебе скажу, чужак, легенд о Сером Человеке много, но почти все они сходятся в одном. Серый Человек прогонит защищающих север асов и спустится к смертным, чтобы принести им погибель. Он разрушит Валгаллу, и никто не остановит пробуждение Фенрира. Никто не выйдет на великую битву в Рагнарёк. Фенрир заглотит солнце и свет погаснет, а с ним исчезнет и всё живое.

Я ждал продолжения, но следопыт утих со значением на лице.

– И чё? – не преминул я блеснуть тактом и эмпатией. – А временные диапазоны есть какие-то? День, два, месяц, год? Тысячелетие?

– Никто не знает этого, чужак. Может быть уже завтра.

– Не, это несерьёзно, братец. Так все что угодно можно отпророчествовать. Дата исполнения – это очень важно. Вот ты, например, пил сегодня воду?

Ульфгангер фыркнул:

– Конечно ж.

– А знал ли ты, что сегодня день Белого Песца? Ко всем, кто в этот день пьет воду, приходит песец.

– Песец?

– Полный. Проще говоря, кто пил сегодня воду – тот умрет, – я отцепил от пояса висящую на поясе флягу и сделал большой глоток.

Выдохнул. Глаза следопыта расширились, он коснулся горла, словно ему стало трудно дышать.

– Какой такой Белый Песец?! Впервые слышу!

– Неважно. Ты пил воду. Как и я. Мы обречены. Не знаю сколько нам осталось. Может день, может неделя. Может быть десять лет. Может быть вообще сотню, но я за здоровьем не следил и столько точно не протяну. Но совершенно точно скажу – мы оба двинем коней. И мир погаснет. Когда-нибудь.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Фредлишеман – 0,3%

– Я понял, о чём ты, чужак, – расплылся в привычной улыбке следопыт. – Я понял. Но здесь всё иначе.

– Безысходность и тлен? Под серыми небесами в сторону смерти идут колонны унылых воинов? Множество рефлексий и размышлений о судьбах человечества? Ниосилил, слишком мрачно?

Ульфгангер неуверенно улыбался. По-моему, он уже пожалел, что решил поболтать со странниками.

– Нет, хоть и ума не приложу, о чём ты, чужак, – осторожно сказал он. –  В легенде говорится, что когда небеса потемнеют – лишь один человек сможет остановить Серого и спасти всех нас. Тот, кто рожден ни на севере, ни на юге, ни на западе, ни на востоке. Кто-то из чужаков, чужак.

Я деловито кивнул:

– Это наверняка я.

Следопыт нахмурился.

– Или он, – продолжил я и ткнул пальцем в Женю.

Призыватель радостно изучал интерфейс, но почувствовал внимание северянина и отвлёкся. Встретил сомневающийся взгляд викинга.

Сверху страшно завопили сцепившиеся друг с другом вороны. Трескучий грай метнулся по лесу.

– Что я пропустил, дядь Егор? – поинтересовался Евгений, глядя в глаза Ульфгангеру. Я махнул рукой, мол, не обращай внимания. Следопыт скептически хмыкнул, ловко пригнулся под нависающей над дорогой веткой.

– Знать бы, чужак, что в легендах правда, а что нет, – сказал, наконец, викинг. – Но никто из вас на героя не похож.

– Не все герои носят плащи, – ответил я.

Шутку северянин не понял.

– Но мы не закончили. Где бергхеймцы? – в третий раз спросил я.

– Ушли на юг, – сдался, наконец, северянин. – Их предводитель думает просить корабли у конунга Фредлишемана. Когда-то наши кланы дружили, и даже во времена Унии – воины Бергхейма не приходили к нам с мечами наголо.

– Я видел в лесах несколько бойцов из дружины Харальда. В очень странном виде.

– Зодчая. Раньше её создания не заходили так далеко. Мы сдерживали их у Алого Леса, но пару недель назад они прорвались. Дружина Фритрика туда отправилась, отбросить измененных, но вестей от неё нет, а твари прибывают.

От банальности завязки меня чуток покорежило, но я сдержался от комментариев. В целом – в рамках жанра все. Где-то есть зло, зло наступает, славные герои – ату его, мы не справляемся. Вот вам экспа и новые подштанники с меткой зайца.

– Должно быть крайне жуткое место этот ваш Лес, – поддержал я эту игру.

– Да. С тех пор как Зодчая возвела там Красный Хёрг. Изменённые приходят с холма, а мы их ловим. Обычно справлялись, но теперь…

Хёрг это у норманнов святилище такое. Точно-точно, вспоминаю.

– Вы же здоровые дядьки, взяли бы да зачистили этот ваш Хёрг.

Ульфгангер усмехнулся:

– Мудрость такая и в голову конунга явилась. Да только пришла дружина столичная на холм, но до вершины не добралась. Три десятка воинов смерть нашли по дороге наверх, пока конунг не приказал отступить. Идет человек и вдруг падает. И пустота рвёт его тело на части. Пожирает. Я внизу стоял, видел. На кромке леса твари обычно появляются, будто до поры до времени нет им места под солнцем. Будто скрывает их Хёрг.

Фаза, понял я. Интересно, это данж? Тут же ведь должны быть подземелья!

– Может быть, вам помощь нужна?  – вдруг квест прокнет.

– От вас? – беззлобно заметил следопыт. – Вам бы себе помочь.

Как-то сразу расхотелось с ним перешучиваться. Я и замолк. Но наводку запомнил.

Вскоре дорога вывела в лесной городок. Дома, вот прямо как у эльфов, прятались в ветвях толстенных деревьев. Строения соединяли в паутину веревочные лестницы, провисающие под весом случайных прохожих.  Пахло листвой, вареным мясом и травами. Слышался детский смех, лязг посуды и коровье мычание.

 Вы открыли Треландсби

Ульфганер провел нас сквозь поселок, в самому здоровому дереву. Я крутил головой, изучая экопоселок. Чем глубже мы заходили, тем больше деталей находилось. Таблички на деревьях. Винтовые лестницы вокруг стволов, развешанная для сушки одежда. Бегущий по деревянному желобу ручей. Кто-то что-то кричал командным голосом. Блеяли козы. Кукарекали петухи.

Классное место!

Викинг ткнул пальцем на поляну, неподалеку от толстенного дуба, пронзающего собой бревенчатый дом с резными ставнями. Сказал:

– Ждите здесь. Найду хевдинга. Он, наверняка, вам поможет.

Мы расположились на траве, глядя на дома в кронах деревьев. Хижин двадцать, не больше. Некоторым позавидовали бы коттеджи миллиардеров, насколько огромными те были. И не скажешь, что у них в полях такое дерьмо обитает, зодческое. Здесь-то мир да благодать!

Едва мы присели, как Стас выудил лютню. Извиняясь, глянул на нас.

– Мне надо тренироваться. Учиться. Егор, хочу спросить вас как музыкант музыканта – вы играть на гитаре умеете?

О, так у Стаса есть чувство юмора. Мне казалось, что он его лишен. Или просто мои шутки для него слишком странные? Или он не шутил, а цитировал? Чёрт, как много вопросов! Я глянул на диковинное приспособление с изогнутым грифом.

– Четырнадцать струн?! Я в шести путался! – ахнул. – Тут аккордами к Гражданской Обороне не поможешь. Зачем тебе это, мой сладкоголосый Круг?