Прошла уже неделя с его появления в городе, и он решил посетить в госпитале единственного, чудом выжившего человека после совершённого теракта в управлении «СБ». Этим, чудесным образом, спасшимся от неминуемой гибели человеком, оказалась Даяна Тищенко. Какие неведомые силы помогли ей обмануть саму Смерть и вытащить с того света — вопрос так и остался открытым. Сначала у нее, как и других 96 сотрудников управления находишься в тот момент в здании, констатировали полный отказ всех жизненных функций и отправили в морг. Но вот там, к великому ужасу дежурившего в это время Патологоанатома, она вдруг ожила и молча поднялась за его спиной. Когда видавший виды эскулап, вдруг повернулся и её увидел, у него случился необъяснимый сердечный приступ, и он благополучно занял её место. Те, кому впоследствии удалось видеть выражение его лица, клятвенно заверяли, что ничего подобного раньше не встречали в своей многолетней практике. Несчастный Хирург, судя по всему — сам, собственными пальцами, выдавил свои глаза, проткнул барабанные перепонки в ушах и умер в страшной агонии.

Выбравшись из помещения, где хранились усопшие, она как «Зомби» — начала бродить по коридорам, приводя весь медицинский персонал в состояние панического ужаса и шока. Успокоить её удалось только лишь с помощью «Электрического шокера» и то не сразу. Двух санитаров и одну медсестру, ей удалось предварительно отправить в «Реанимацию».

По мнению врачей, вернулась она в этот мир явно с серьёзными нарушениями в психике, а может и ещё где. В своей палате, последние несколько дней, она сидела часами — уставившись в одну только ей ведомую точку. Ни на что не реагировала, ни с кем не разговаривала, ничего не ела. В помещение же палаты витало что-то такое, что повергало всех любопытных — в состояние такого страха, словно они побывали на своих собственных поминках или в самой преисподней. Во всяком случае, та скорость, с которой они оттуда ретировались — по-другому нельзя было объяснить. Что вызывало у этих людей такой страх, они потом так и не смогли объяснить. Более того, их туда — было просто нереально больше заманить ничем на свете. Ни пряниками — в виде повышения зарплаты. Ни угрозами — лишится своей работы. Одним словом, в этом госпитале начала творится сплошная 'Чертовщина, и от двери этой палаты, все держались так же далеко — «Как сам Чёрт от ладана».

Единственное что успели услышать от неё, прежде чем она впала в полную прострацию — это то, что она побывала в Аду и скоро эта участь ждёт всех присутствующих. Что могли обозначать эти слова — никто объяснить так и не смог. За эти шесть дней, она ничего не съела и не выпила. Всё это время женщина сидела на своей кровати — уставившись невидящим взглядом куда-то, в только ей известное видимо место. Волосы её были распущены, на губах — играла злорадная ухмылка, в глазах переливалась — могильная мгла. Но почему-то всем казалось, что она чего-то ждала.

Штурмбанфюрера Курта Фогеля, состоявшего в тайном древнем Эзотерическом обществе — испугать «Чертовщиной» вряд ли было возможно, и поэтому этим словам он придал большее значение, нежели приставленные к ней медицинские эскулапы. Именно поэтому, он и спешил повидать её лично.

Поднявшись по ступенькам, он открыл входную дверь в здание госпиталя. Через 15 минут, в сопровождении лечащего врача Тищенко и двух «Гориллообразных» санитаров (которых по настоянию психиатра ему пришлось прихватить с собой) — он открыл дверь в её палату.

— Вот она, полюбуйтесь! — Сказал врач, уступая дорогу и показывая рукой на застывшую у окна, словно изваяние — женщину.

Фогель только махнул рукой.

— Оставьте нас, я хочу поговорить с ней наедине.

Психиатру, эта мысль явно пришлась по душе, и он вместе с санитарами поспешил, быстренько ретировался из ненавистного ему помещения.

Пододвинув к себе стул, Фогель сел, закинул расслабленно ногу на ногу и закурил сигарету — искоса наблюдая за женщиной. Та, стояла, как и прежде, не обращая на него никакого внимания. Минут через 10, он не выдержав — поинтересовался:

— Не хочешь узнать, зачем я пришёл⁈ — Спросил он у неё.

В ответ была замогильная тишина.

— Понятно! — Фогель усмехнулся.

— Не хочешь разговаривать, ну что же — если тебе здесь так нравится, можешь молчать и дальше — твоё дело. Но я дорогуша, теперь, наверное, единственный человек в этом мире — кто теперь может тебя отсюда вытащить. Вот так то!

Выдержав паузу — он добавил:

— Если конечно посчитаю это нужным, в особенности после того как ты одному из санитаров воткнула в шею вилку, а другому пробила голову табуреткой.

— Когда мне будет нужно, я найду отсюда выход и без твоей помощи — Произнесла равнодушно та.

После чего, это странная женщина (как в замедленном кино), повернула голову и посмотрела на него. Точнее, куда-то прямо сквозь него — куда-то в самую глубину его внутренней сущности.

Фогель почувствовал, как его подхватил какой-то эфемерный поток и начал раскручиваясь, засасывать внутрь себя. Его руки и ноги, вмиг стали как ватные, а воздух сам собой — начал попутно сгущаться вокруг. Ему вдруг стало нечем дышать, весь воздух — словно куда-то сам собой испарился из помещения и он, почувствовав, что начал задыхаться, попытался ослабить воротник френча — но не тут-то было. Руки практически перестали его слушаться, с большим трудом ему удалось только пошевелить пальцами и поднести ладонь к своим глазам. При этом, ему показалось, что на это ушла целая вечность.

Фогель вдруг ощутил, что окружающая реальность начала стремительно менять свои очертания. Сначала, словно отовсюду — появился какой-то необычный туман, и заполнил всё вокруг. Затем постепенно рассасываясь, из него начали высвобождаться на белый свет какие-то странные, размытые гротескные фигуры. Когда они, постепенно плотнея, обрели реальную форму — он дико завопил от охватившего его ужаса.

Он стоял на самом краю какого-то скалистого утёса. К самому подножию, которого — подкатывали немыслимые красно-багровые морские волны. В которых, истошно крича и взывая о помощи — барахтались, насколько только хватало глаз, сотни тысяч, а может миллионы людей. Высоко вверх, от кипящей внизу воды — поднимался густой чудовищно жаркий пар, как в немыслимо растопленной «Адской бане». Повсюду в воздухе витал трупный, тошнотворный запах варёной человеческой плоти. Обезумевшие от немыслимой боли, люди пытались выбраться на берег — но в большинстве своём, срывались с отвесно поднимающегося вверх утёса и падали обратно вниз. Тех, кому посчастливилось всё-таки это сделать, ждала уже другая — может даже ещё более худшая участь. Их там ловили и заковывали в кандалы какие — то чудовищно-мерзкие существа.

Через мгновение он перенёсся уже в совсем другое место. Там истошно вопившую от ужаса какую-то женщину насаживал на воткнутый в землю раскалённый докрасна железный кол, покрытый лопающимися волдырями, какой-то мерзкого ужасающего вида вурдалак. На несчастную, дико вопившую от раздирающей её боли и ужаса женщину, страшно было даже смотреть, представив, что она в этот момент только чувствует. И этими кольями с насаженными на них людьми было уставлено всё поле до самого горизонта. Вурдалак же уже вытаскивал из стоящей рядом клетки следующую жертву, на этот раз какого-то мужчину. Судя по всему, здесь никто никаких различий по половому признаку в отношении к своим жертвам здесь из обслуживающего персонала этого адского заведения не делал. При этом, как понял Фогель, ужасающие раны на теле этих людей через некоторое время тут же моментально заживали, и все их мучения повторялись заново.

Через минуту он был уже перенесся и был в другом месте. Где по идущей сверху вниз извилистой тропе спускалось как раз ещё одно из этих немыслимых созданий. Его рука, словно сотканная из одних жил и мышц, крепко сжимала обмотанную на ней цепь. На другом её конце, прикованный к ошейнику, страшно визжал совершенно обнажённый человек. Кожа с него свисала рваными лохмотьями, глаза были вытаращены от ужаса так, что вот-вот, казалось, вылезут из своих орбит. Бедолага, ухватившись вздутыми, обваренными ладонями рук за раскалённую докрасна цепь, что-то истошно вопил в спину тащившего его куда-то «Франкенштейна». Но того, судя по всему, его просьбы о помощи мало волновали. Дёрнув с силой цепь, он потащил бедолагу дальше. Точнее, спускался прямо к стоящему внизу с открытым ртом ему, Фогелю. Когда до них осталось всего не более нескольких метров, он к своему ужасу узнал в истошно вопившем этом бедолаге не кого-нибудь, а самого Гаппе.