Ричард снова хлопнул, и позади него появилась доска с основными выводами.
— Итак, что мы имеем, — Темпест грустно улыбнулся и посмотрел в зал. — Согласно действующим правилам, как я уже сказал, мы не имеем права вмешиваться в важные исторические события и спасать людей из прошлого, как бы жалко их не было. Работа со временем — это всегда огромный риск. И подвергать опасности наших сотрудников и весь пространственно-временной континуум… это слишком высокая цена за одну спасённую жизнь. У вас остались какие-то вопросы, уважаемые коллеги?
Зал аплодировал стоя. В отличие от предыдущих, сухих докладов, доклад Темпеста был живым. Молча сидел лишь один человек — полная женщина средних лет с короткой стрижкой. Это была Ирина Королёва.
* * *
Лена старалась незаметно пробраться к выходу, но Ричард вновь поймал её за руку.
— Спасибо тебе огромное за помощь. Из-за этого непутёвого, бестактного ассистента чуть не сорвалось моё выступление. Я не знаю, что бы я без тебя…
Договорить он не успел. К ним вихрем подбежала женщина, схватила Лену за воротник куртки и заорала на несчастную девушку.
— Ах ты дрянная девчонка! Так и знала, что ты мне врёшь! Уж лучше ты была бы в какой-нибудь тайной секте, чем в компашке с этими убожествами! А ведь я выносила, родила тебя, воспитала! И это твоя благодарность?! Предательница!
Ричард, находясь в полном шоке и совершенно не понимая, что происходит, осторожно спросил:
— Извините, многоуважаемая, а вы вообще кто?
Тут уже Ирину было не остановить.
— Ах ты мерзкое, лохматое, трусливое чудовище! Как ты вообще посмел разговаривать с моей дочерью?! Ты, жертва собственной неполноценности…
Тут уж Темпест вспылил.
— Вы обвиняете меня в трусости?! Да вы хоть знаете, с каким риском связана работа во времени?! Что нашим людям приходится полностью перевоплощаться в людей другого времени, делить с ними все их опасности и беды?! Что нам приходится проникать в ряды армии крестоносцев и в фашистские лагеря?! Что все правила и запреты путешествий во времени, что имеются, составлены на основе нашего опыта, который, по факту, написан кровью и потом?! Что всё это…
Это полемика продолжалась бы ещё долго, если бы не отец Лены — Геннадий Королёв.
— Ирина, немедленно отойди от уважаемого научного сотрудника! — крикнул мужчина.
Но женщина не унималась, и в этот раз досталось мужу:
— Ах, ты ещё им и поддакиваешь?! Я так и знала, что это всё твоё воспитание, технарь несчастный! Никогда тебе не прощу этого!
Ирина развернулась и быстрыми шагами вышла из зала.
— Вы простите её, — сказал Геннадий Ричарду. — Характер у неё непростой… Рационалистов она ненавидит, вот и сорвалась на Лену, — он кивнул дочери, после чего продолжил:
— А ненависть — это такое чувство, которое гораздо сильнее даже материнской любви.
Темпест был вспыльчивым, импульсивным, но отходчивым молодым человеком, поэтому быстро пришёл в себя после ссоры и, улыбнувшись, ответил Королёву:
— Всё в порядке, не переживайте, — Ричард протянул Геннадию руку, — Ричард Темпест, младший научный сотрудник Московского Института Времени.
— Как же, как же, знаю. Прекрасный доклад, — отец Лены пожал парню руку, — Геннадий Королёв, кандидат наук по физике, занимаюсь ядерной энергетикой.
Они ещё какое-то время разговаривали, а в это время Лена пыталась прийти в себя. Она хотела рассказать правду родителям… но не так. Случилось то, чего она боялась больше всего. Лена старалась не разреветься на публике, но с каждой минутой это становилось всё тяжелее и тяжелее сделать.
* * *
Лишь сидя во флаере Лена дала волю эмоциям и разрыдалась. А Ричард терпеть не мог, когда кто-то плачет и страдает.
Темпест аккуратно дотронулся до её плеча и тихо, мягко, стараясь не расстроить её ещё больше, сказал:
— Всё будет в порядке, вот увидишь. Родители, они такие. Позлятся, покричат, а потом всё равно простят. Мама же тебя любит, и будет любить, независимо от профессии, которую ты выбрала. Тем более, что отец тебя полностью поддерживает, а это уже решение половины проблем.
Лена вытерла слёзы и через всхлипы и стоны сказала:
— Я ведь хотела им сказать, правда! Но не так, нет! Я хотела, чтобы… чтобы… чтобы по-другому! Спокойно, взять для мамы её любимые цветы и её любимое мороженое. А не так! Не так!
— Я понимаю, — всё так же спокойно ответил Ричард, — Тебе сейчас плохо. Тебе кажется, что самый близкий человек, твоя мама, тебя бросила. Но ты не можешь быть уверена, что она тебя не простит. А пока это всё не разрешится, можешь продолжать жить в Институте. Только не в моём кабинете, пожалуйста. Я попрошу, чтобы тебе выделили небольшую комнату на нижних этажах. Они небольшие, но уютные.
Лена от удивления даже перестала плакать.
— Так ты знал, что я ночую в Институте!
Темпест рассмеялся.
— Узнал буквально недавно. Вернее вчера вечером, когда, как обычно, раз в месяц, проверял камеры видеонаблюдения. И как раз хотел с тобой сегодня об этом поговорить. Но всё вскрылось само собой. Но только прошу тебя, больше так не делай. Кстати, меня позабавили слова твоей мамы про секту. Ну откуда в конце двадцать первого века тайные секты?
Лена, которая к тому моменту уже практически полностью успокоилась, кивнула.
— Хорошо. Обещаю.
Ричард улыбнулся и, похлопав девушку по плечу, снял флаер с автопилота и взял курс на Московский Институт Времени.
Глава 5. Победителей не судят
Долгожданное путешествие в Англию конца девятнадцатого века наконец-то состоялось и… разочаровало Лену целиком и полностью.
Ричард следил за тем, чтобы всё прошло безупречно. Как он потом сказал, целью этого путешествия была проверка знаний и умений, что он со студенткой оттачивали в течение месяца.
В прошлом они пробыли от силы часа два. Прошлись по самым известным улицам Лондона, не вызвали подозрений у прохожих и вернулись обратно.
«Зачем я запоминала тайный язык веера, училась танцевать и изучила все тонкости английского языка того времени, если мы даже ни с кем не заговорили?! И для чего Темпест всё же приклеил парик и нацепил цилиндр?» — думала Лена, сидя в своей маленькой комнате, которая, как оказалось, раньше служила кладовой для уборочного инвентаря, но была успешно переделана под спальню.
* * *
Но зато следующее путешествие Лена, да и Ричард, запомнили на всю жизнь, так как этой жизни они чуть не лишились.
Началось всё с того, что к Темпесту, внезапно, как гром среди ясного неба, завалился профессор Гоги. Он, явно находясь в приподнятом настроении, заявил:
— Ричард, по старой дружбе, не составишь ли ты мне компанию, тут на денёк надо во Францию семнадцатого века слетать. Иван Сергеевич не может, он докторскую пишет, по Александрийской библиотеке. И студентку свою возьми, пусть развеется, а то чахнет тут у тебя.
— Вертер был прав, ты окончательно спятил, — ответил на это Темпест. — Моя область — это обслуживание и сборка машин времени, а также Средние Века. Да и зачем тебе в семнадцатый век, ты же по восемнадцатому специализируешься? Кроме того, Лене ещё рано так далеко в прошлое…
— Ой, не включай зануду, Темпест. Я тут твои рапорты читал на днях, Королёва прекрасно справляется.
— Ты не ответил на мой вопрос, Гоги.
Тот лишь усмехнулся.
— Мой профиль — Европа Нового Времени. То, что я предпочитаю работать именно в восемнадцатом веке и по нему же защитил диссертацию, не исключает возможности путешествий в любой другой отрезок этого периода. Ну я и подумал, почему бы не сделать пару интересных фотографий для музея?
Ричард вздохнул, так как прекрасно знал, что профессора не переспорить, и поэтому лишь уточнил:
— Сколько у нас времени на подготовку?
