— Не возникай, Гостлен, — язвительно прощебетал бывший Эбони, легонько толкая меня в бок. — Ты всегда совала свой кривой нос в наши с Эбони отношения, всегда защищала ее, упертая ты наша. Сегодня тот самый день, так что думай о том, как будешь отмывать с себя запах мертвечины.

— Заткнись, Эльбрусси! — вскрикнула Айвери, одаривая хулигана хлесткой пощечиной. — Ты не имеешь права так говорить о Елене, она будет возносить твою гнилую душу к Смерти!

Между нами троими росло напряжение с каждой секундой, забивая нос своим гадким запахом, что смешался с табаком. Школьники, естественно, на крик Эбони обратили внимание, также как и души, что не спеша шли мимо них. Все обратили на нас внимание только ради того, чтобы посмотреть, будет ли драка или еще что похуже. Как же ненавижу такие случаи. Зубы шумно скрипнули, ногти впились в лямки рюкзака, а глаза, очевидно, помрачнели. Моя сила и аура тоже почувствовали противный запах напряжения. Когда я начинала злиться, волшебные волны облачались в тяжелую, темно-синюю магию. От нее веяло злостью и напряжением, также как и от моего сердца. Эта темная магия опять же была видна только мне и чувствовала ее только я, ну и призраки, конечно. Желание наколдовать что-то порочное и не совсем доброе возрастало до небес, ударяясь об язычок. Хотелось выплеснуть весь гнев наружу, распластать объект раздражения в щепки, настолько была сильна моя магия. Но, знаете, я обычно не поддаюсь таким фашистским желаниям. Я уговариваю свою силу сделать всего лишь… маленькую шалость, которую все забудут уже через неделю. Правда я гений?

— Э, ты че творишь?! — зашипел Валентайн, хватаясь за щеку. — Совсем уже без меня оборзела?! Эта чокнутая Гостлен тебе мозги затуманила до конца!

Темные, зловещие липкие волны обвели тело Вали, буквально вжали его в свои объятия. Они словно намекали мне, чтобы я справилась с этим оболтусом побыстрее. И я это сделаю. Призрачные животные и людские души в ожидании замерли, от волнения от них даже шла почти прозрачная дымка. Все души прекрасно знали, что я всегда мщу своим обидчикам, потому что у меня есть собственное достоинство и я, поверьте, никогда не принимаю на себя удары. Я мысленно потерла вспотевшие ладони. Вот сейчас все посмеются…

Пока, надутая гневом и обидой, Эбони собачилась с наглым Валентайном, я немного отошла назад, взглянула на ясное небо, напрягла свои руки, крюча пальцы. Я схематично оглядывала птиц, пролетавших по пушистым облакам. Магия почувствовала, что я собираюсь сделать, и волны последовали ввысь, мимолетно оплетая тушки птичек. Вот одна сорока пролетала прямо над надоедливым Эльбрусси, медленно размахивая крыльями. Я прикусила губу, резко распрямила пальцы. Магические волны вмиг оказались у сороки, начали щекотать брюшко, да яростно так, что птица принялась неестественно извиваться, что-то утробно каркая.

Вдруг Валек затих, за ним и Эбони. Школьники охнули, а призраки прикрыли рты рукой. Короткую тишину разорвал возмущенный, испуганный долгий крик Валентайна и дикое ржание Айвери. Недокуренная сижка слабо покатилась к моим ногам. Вся дорогая одежда и залаченная прическа запачкалась самым настоящим, простите, птичьим дерьмом.

Да, черт возьми, я испачкала этого чурбана какашками сороки!

За смехом моей подруги послышалось дружное хохотание школьных ребят, и еще вдобавок я услышала смех душ. Все показывали пальцами, бросались колкими фразочками в загнавшегося в угол Валентайна. Я же только утробно хихикнула, а магия моя вновь стала светлой и легкой. И не осуждайте меня, этот козел заслужил свое. Эбони знала, что у меня есть магия и я умею колдовать. Однажды я доказала ей это, когда невидимые для нее волны налили в стакан сок. Айвери взглянула на меня, сверкнув глазами и широко улыбнувшись. Мы стукнулись кулак о кулак.

— Твою налево! — все орал панически Валька, не зная, куда ему деваться.

— Лучше уйди, Валентайн, — спокойно проговорила я, аккуратно хлопая бывшего Айвери по чистому плечу, — А то от тебя пахнет даже не мертвечиной, — мое лицо украсила еле заметная ухмылка, — От тебя пахнет говном.

Эльбрусси резко набрал воздуха в легкие, только услышав мою фразу. Губы его задрожали, также как и испачканное тело. Он раздражительно глянул на смеющуюся Эбони, а затем на меня.

— Давай-давай, Валь, — дружелюбно подбодрила я, — Шнеля-шнеля, а то засохнет ведь.

Валентайн рассеянно шмыгнул носом, топнул ногой и под смех старшеклассников побежал вон за ворота.

Постепенно ржание прекратилось, все утихли и вновь начали разговаривать между собой, отвернувшись от нас с Эбони. Привычный, вкусный тягучий запах яблонь снова ласкал нос, а мои мышцы окончательно расслабились.

— Ты гениальна, подруга, — на одном вздохе произнесла Айвери, медленно открывая парадную дверь в школу, — Спасибо, а то я бы с этим придурком уже голос сорвала, — и подруга показательно кашлянула.

Я усмехнулась, заходя в душное здание, и мимолетно здороваясь с охранником.

— Всегда пожалуйста. Никогда мне не нравился этот индюк.

— Вот-вот! — закивала Эбони. — Мне он тоже никогда не нравился!

Я открыто залилась смехом.

— А кто же тогда мне все уши про него прожужжал? А кто же тогда с ним встречался и до последнего оправдывал его?

Айвери прикусила ногти своих длинных пальцев и поредела.

— Ну-у-у, я тогда была молода…

— Ага, два месяца назад молодая она была.

— …И глупа.

— А вот это уже другой разговор. Сейчас ты поумнела, — я легонько потрепала подругу по голове, а та нервно хихикнула, поднимаясь по лестнице вместе со мной.

Мы с Эбони успели удачно. После того как мы зашли в свой класс, сразу же затрещала трель школьного звонка. Начались скучные, неимоверно долгие уроки, которые сопровождались бормотанием учителей. Вроде бы дальше все было без приключений, но… почему-то во время уроков я испытывала какую-то удушающую тревогу. Сердечко быстро колотилось, а кожа совсем похолодела. Мое подсознание как-то странно искажало фигуры душ, которых я видела на улице, в здании. Казалось, что их тела начинают синеть, а глаза — закатываться. Мои уши будто бы слышали лязг цепей, глаза создавали иллюзию того, что там, за окном наступает туман. Уверяю, такого у меня с роду не было, такая сильная тревога никогда не сбивала меня с мыслей с тех пор как я переехала в Дарли. Мое сердце чувствовало, что что-то вот-вот должно произойти, что-то шокирующее и страшное. И нет, это был не страх за сегодняшний приход КТС, нет. Это страх за что-то другое, я даже объяснить не могу. В голове сразу всплывал тот кошмар; разрушенные здания, ядовитый свет некого портала и куча знакомых призраков. Видения, которые я могла испытывать, никогда не обманывали меня. В тревожных мыслях всегда читалась подсказка на будущие события. Мозг рьяно прокручивал в голове единственную фразу:

«Неужели эта тревога связана с Броквеном?»

* * *

За дверью послышалась последняя трель звонка. Классы постепенно пустели, а коридоры заполнялись спешащими домой учениками, что нагло толкали друг друга, лишь бы добраться к своему шкафчику. Мы с Эбони и еще одной нашей подругой вышли на улицу, когда толпы школьников почти разбежались по своим сторонам. На улице было приятно прохладно; апрельский ветер игрался с волосами, создавал неопрятные кудри. Воздух стремительно нес перистые облака куда-то вдаль, давая увидеть мне те самые желтые звезды, которые стали еще ярче. Сквозь деревья и заборы, уже торопясь, плыли души, мельком окидывая меня и бирюзовую магию взглядом. Они явно ожидали, когда я вместе с ними пойду на Цветущую гору, чтобы передать в руки госпоже Смерти.

— Если бы этот тухляк-Валентайн был одним из наследников на королевский престол, его бы точно не выбрали из-за мерзкого характера! — скептически подметила наша одноклассница и подруга — Мария, поправляя указательным пальцем очки на переносице.

Эбони усмехнулась, мельком глядя на тетрадки с разными историями о дворцовых интригах у подруги.