Я и Эйд замерли. Посмотрели друг на друга и увидели в глазах прозрение. А ведь правда…
— А что, идея хорошая! — Эйдан впервые за эти минуты улыбнулся. — Елена пока отдохнёт от магии, а я свой гнев направлю прямо во-о-от сюда! — и указал на алмаз Эйнари.
Отойдя от радости за хорошие для десяти лет мозги Телагеи, я нахмурилась.
— А как тебя разозлить, Эйд? — вопросила я, а Тайлер, кажется, чуть покраснел от моего произношения.
— Ну-у-у… — он замялся.
И начали мы все втроём думать. Предложения лились рекой, как и отрицательные кивки Эйдана.
— Шутки про чипсы? — начинала всегда Телагея, а продолжала я.
— Мне самому от них смешно.
— Мои нравоучения о том, как ты не должен есть чипсы? — повела бровями я.
— Я тогда съем тебя, но не разозлюсь.
— Товарищ Тайлер, а что насчёт шуток про помолвку?
— Э-эй, они меня только в краску вгоняют!
— Родственники? — я сразу укусила себя за язык.
— А это вгоняет меня в тоску.
— Надеть на тебя женскую одежду и сделать макияж? — с надеждой предположила Тела.
— По-моему, я не похож на гомика, — буркнул Эйд.
Попробовать-то надо.
— Ээ, ну почему же, — я попыталась подобрать соответсвующие острые шутки, — вона как на военных в Этисе глядел, «я люблю военных, красивых, здоровенных» или как там в этой русской песне пелось… Короче, ты вполне себе гомик, как Элтон Джон…
Эйдан надул губы и отрицательно покачал головой, мол «неудачно, подруга».
— Ну хотя бы на пять минуточек…
— Елена, не дури, — прошептал Тайлер.
Гнилые персики!
— Ну и люби своих девочек дальше. Когда передумаешь — скажи.
— А подставить под выстрел Елену? — предложила Телагея, ехидно щурясь.
— Весеннее обострение у подростков уже про… погоди, что? — Эйдан часто заморгал.
— Тебя злит, когда Елене плохо от кого-то или от чего-то, так во-о-от!
Я почувствовала недоумение.
— Что? Мне стало плохо только сейча…
Телагея закрыла мне рот рукой и продолжила:
— Верно, товарищ Тайлер?..
Эйд замер с открытым ртом.
— Ээ, ну, допустим?..
Тела толкнула меня к Эйдану, заставила посмотреть прямо в его непонимающие глаза. Я чуть слюной своей не поперхнулась. Кажется, я поняла, чего хотела юная Марати. Но театральности у меня как таковой было с грош.
— Елена? — Тайлер сжал жезл плотнее, направляя его вверх.
Стоило мне посмотреть на пустой стол позади друга, вспомнить всех тех людей, сидящих за ним. А ещё мне вспомнилась живая Филса и такой же кулон, как у Эрнесса. Меня замутило, веки потяжелели, желание уйти отсюда куда подальше вновь приобрело былой огонь.
— Эйд, прошу… — очи заслезились сами собой. — Я видела что-то жуткое и необъяснимое. Мне хочется уйти отсюда как можно скорее. Мне плохо, Эйдан, ужасно некомфортно. Открой этот проклятый Кабак, ради меня. Иначе я здесь не продержусь и сдохну. Нам задница, Эйд. Большая и жирная, если Кабак так и не откроется.
На руках и лице Тайлера выступили вены. Глаза загорелись огнём ненависти, на том месте, где он держал жезл, заискрились бирюзовые дорожки. Смотря наверх, Эйдан злостно зарычал, а дорожки принялись подниматься к чреву Эйнари.
— Из-за тебя, гребанный Кабак, у нас может ничего не получится! А ну, повернись жопой к нам!
От дикой злости, что набирала обороты, Эйд стукнул жезлом об пол, да так, что половицы провалились, а магия Эйнари ярко проявила себя, продырявив своим светом и бешеным потоком крышу здания. Все вокруг затряслось, начало расплываться и рассыпаться на мелкие щепки. Яркий бирюзовый свет озарил нас, защипал глаза. Вибрации и ультра звук надавили на все места. Было непривычно. Когда последние деревяшки под нами рассыпались, мы втроем упали на что-то более крепкое и, как мне показалось, пока визжала, на что-то явно каменное.
Крики наши прекратились спустя пять минут, на замену шоку пришло осознание. Перед нашими глазами засияли тысячи ночных огней; жёлтые, зеленые, голубые, оранжевые, красные. Кабак весь состоял из них, каждое здание в девять-пятнадцать этажей пестрило обилием ярких искр. По довольно гладким, чёрным дымчатым дорогам разъезжали старые, блатные автомобили восьмидесятых-девяностых годов. «Фольксваген-жук», «Форд», «Митсубиши» и много других. Из них кричали друг на друга да и просто громко смеялись в шутку призраки, такие же синие с кучей оков. Но они не выглядели муторно и слишком весело, как в Этисе, а вполне походили на реальных людей по поведению своему; какие-то были злы на кого-то, слышались отдаленные звуки драк, а в других уголках веселые пьяные визги и оживленные диалоги. Умершие здесь одевались знакомо до боли: брюки клёш, блестящие, смелые короткие платья и юбки, чулки до бёдер на подтяжкам, рубашки-размахайки с вычурными узорами, широкие шляпы, ободки с пером. Дым из толстых сигар и трубок оплетал каждый жёлтый фонарь, музыка с частым битом и высоким пением доносилась из каждого бара, ресторана и гостиницы, коих было на каждом шагу завались. Все светились неоновым жалящим светом, параллельно вылетающие из элитных зданий призраки удивляли. Казалось, Кабак был похож на Лос-Анджелес или Нью-Йорк, только поменьше. Но зато как ярко, какая живость чувствовалась повсюду, сколько эмоций вызвал! Думаю, яркий, пестрящий блатными мертвяками Кабак мне запомнится надолго в хорошем смысле. Огни даже подсвечивали месяц, а дымка меркла на фоне проезжающих машин и широких домов. Неужто эпоха семидесятых-девяностых…
— Опять крышу чинить, ну сколько можно! — где-то вдалеке вскрикнул недовольный басистый голос.
По сторонам от себя я увидела взъерошенного Эйдана, что все ещё сжимал жезл и направлял к верху, и Телагею, что с раскрытым ртом и, казалось, посветлевшим личиком смотрела на крупные здания Кабака, а также свесившиеся гирлянды. Юнок заблеял на всю округу, подпрыгивая, а Тела даже и не сильно-то его и держала, будучи заворожённая старинной красотой второго аномального места.
— Обкусанная чипса, это вот это?.. — у Эйдана язык все продолжал заплетаться. Подсвечиваемый яркими огнями, Тайлер закрепил Эйнари на застежке.
— Да! — воскликнула будто в экстазе Телагея, взлетая над рухлядью, которую Эйдан и пробил. — Ого, да вы застали времена, когда Кабак… стал ещё лучше!
— Кау-кау, Особенная! — к ней подплыл недовольный призрачный дядька, выдыхая из сигары дым прямо на девочку. — Ты, это, поаккуратней играй около городской администрации! То мячом пробила окно, то крышу сломала, бесстыжая! Что, на фронте манерам не учили?!
По своему тону этот призрак напоминал какого-то колхозника, не иначе. Он плевался слюной во все стороны, а Телагея лишь виновато улыбалась, теребя мячик в руках. Марати усмехнулась, одаривая мужика ярким блеском в белых глазах:
— Никак нет, мистер Смокнут! — Тела закартавила так, что её слюни полетели на призрака. — Я умею только петь и играть на органе, грамоте и этикету никак не обучена! Из словарного запаса у меня только военные фразы! — Марати указала на нас с Эйданом, что потихоньку поднялись. — А это мои друзья — Эйдан Тайлер и Елена Гостлен! Они…
Телагея осеклась, как только мужчина резко подплыл ко мне и заглянул прямо в глубину моих очей. Он едко заклокотал, глядя на Призрачную брошь, а Эйдан помрачнел.
— Гостлен, значит? — мужчина сделал затяжку.
Я чуть отстранилась, прикрывая брошь рукой.
— Распутная была девица… — засмеялся хрипло призрак, снимая шляпу, — убила одного, а потом нашла сразу другого и даже свою фамилию взять заставила. Вона каких девок оставила после себя аппетитных и зрелых, согласна, Особенная?
Телагея поежилась, светлое лицо скривилось от явного отвращения. Как же я её понимала сейчас…
— Зато я смогу вас спасти от Отца, как она, — улыбка никак не налезала.
Мужик усмехнулся. Кажется, моя одежда насквозь пропиталась запахом табака и перегара.
— Я бы на твоём месте так не радовался, детка, — белые глаза бандита хитро сузились. — Здесь, в Броквене сидит ещё сотня его последователей, я в их числе. Его планы восхитительны, и я не собираюсь в Ад по вашей воле, Гостлены. Как бы он не растоптал такое красивое личико, глаза-то её.
