— Мы нашли деньги на вторую и последующие стадии строительства, — заметила Джоанна, сверившись с записями в своем органайзере. — Я сегодня же отправлю письмо своему непосредственному руководству. Теперь осталось собрать сравнительно небольшую сумму, чтобы начать работы.

— Найдем, — рассеянно ответила Валерия, отчаянно выискивая изъяны в рассуждениях Галена о будущем альянсе, который уничтожит Комарру. Изъяны не находились, а это означало, что помимо столь явного и не столь опасного противника, как Барраяр, у ее родины есть еще один скрытый враг — входящая в оба варианта союза Колония Бета.

В этом свете предложение Аманды выглядело уже не как безобидная авантюра, позволяющая без особых последствий подзаработать на заказах посторонней разведки, а как соучастие в диверсионной деятельности против родины.

Стремительно подлетевшую и резко затормозившую машину Валерия узнала сразу. Но не успела она набрать побольше воздуха, чтобы как следует выругаться, как из машины выскочил Гришнов.

— Вы с ума сошли! — на этот раз барраярец был в деловом костюме и старался выглядеть гражданским, но командные интонации начисто разрушали этот образ. — Вас повсюду разыскивают, а вы здесь, да еще без охраны! Быстро забирайтесь, нам придется отрываться от погони, если вы еще хотите жить!

Он был настолько убедителен, что Джоанна, не распознав акцента, полезла на заднее сидение без промедлений. Валерия остановилась напротив Гришнова, уже на свежую и более информированную голову оценивая его поведение.

— Может, сначала объясните… — предельно холодным тоном начала она, но Гришнов схватил ее за плечи и развернул на 90 градусов.

— Смотрите! Видите, то ярко освещенное здание в конце квартала? Это посольство Цетаганды! Нас уже поймали в прицел камер, а пустить по такому горячему следу агентов — раз плюнуть.

В самом деле, не оставлять же своего партнера в лапах этого дикаря, решила Валерия, забираясь в салон. Следом за ней туда же нырнул Гришнов.

— Франсуа, уезжаем. Вызови Костолица, пусть возьмет другую машину и встретит нас…

— Возле фабрики по переработке отходов, — подсказала Валерия место, показавшееся ей подходящим. — Вторая Юго-западная улица, дом 45, третий подземный уровень.

Заметив утвердительный кивок Гришнова, Франсуа послушно повторил адрес. К этому времени автомобиль уже беспорядочно петлял по городу.

— Прошу прощения, я снова не представился, — прокашлявшись, обратился к Джоанне Гришнов. — Воздух других планет, видимо, действует слишком расслабляюще.

Узнав, к кому она так безропотно залезла в машину, мисс Куин побледнела и затравленно посмотрела в сторону Валерии, но, получив ответный успокаивающий взгляд, сумела сравнительно ровным голосом представиться и даже пробормотать пару светских фраз, полагавшихся при знакомстве.

— Очень хорошо, что при входе в бизнес-центр вас заметил один из моих людей, — констатировал Гришнов. — В противном случае гемы имели бы шанс меня опередить.

— А зачем вам вообще меня преследовать?

Валерия попыталась отодвинуться от Гришнова, но то, что удавалось сделать вчера вечером, когда они на заднем сидении были вдвоем, на этот раз не получилось: место для маневра занимала Джоанна.

— Мне не хотелось, чтобы из-за проблем, связанных с барраярской разведкой, пострадала такая красивая женщина, как вы. Кроме того, теперь вы познакомились с… кхм… альтернативной трактовкой ситуации и мне захотелось малость обелить себя и Барраяр в ваших глазах.

— Сначала расскажите прямо и без уверток: зачем цетагандийцам та квартира? Что в ней такого, из-за чего один человек уже расстался с жизнью, а еще двое могут расстаться с ней в любой момент?

— Это очень длинная история, — после непродолжительного размышления признался Гришнов. — Но, пока мы петляем, удирая от погони, почему бы не развлечь дам, предварительно опустив кое-какие детали, разглашение которых принесло бы вред моей планете? Начать надо с нашей злополучной истории. О том, как устроено барраярское общество, вы в курсе? Или находитесь под влиянием инопланетной пропаганды — варвары, старый император-маразматик, разлагающееся дворянство, дикие обычаи и малообразованное население…

Валерия заметила, как вздрогнул Франсуа, услышав столь нелестную характеристику императора.

— Боюсь, что мы… пребываем под влиянием определенных стереотипов, — с трудом призналась она, очень некстати ощущая тепло, исходящее от мужского тела. Вызвав образ Альфреда, она с грехом пополам избавилась от влечения, вызванного повторным спасением, опасностью вероятной погони и флером дорогого одеколона.

— В самых общих чертах они соответствуют действительности, — Гришнов попытался развести руками, но наткнулся тыльной стороной ладони на бедро Валерии, а плечом — на ее плечо. Это… обжигало.

— Только вот с императором у нас все-таки не так плохо, хотя возраст и перенесенные испытания, несомненно, сказываются на его публичном имидже. Но дело не столько в императоре как таковом, сколько в том расколе между старым и новым, который усиливается с каждым годом.

Возникла парадоксальная ситуация — большая часть форов, нашей аристократии, принадлежит к консерваторам. Но при этом форы — военная аристократия, а это означает, что им приходится осваивать передовые армейские технологии.

Прогрессисты — несколько десятков молодых форов-идеалистов и примыкающее к ним простонародье — во власти практически не представлены. Иногда им дают какой-нибудь несерьезный министерский портфель, но и дерут за это три шкуры, пытаются всячески скомпрометировать и очернить.

Есть новое, прогрессивное, но без власти и оружия, есть старое, прогнившее, но до сих пор всем управляющее. И посередине — ухитряющийся управлять всем этим тараканником император Эзар.

Валерия мысленно посочувствовала императору.

— Галактическое влияние проникает на планету вместе с новыми технологиями, — продолжал тем временем Гришнов. — Это приводит к закономерной потере влияния со стороны форов и нарастанию внутреннего напряжения. Чтобы спустить пар и восстановить свое влияние, аристократии необходима полноценная и победоносная война.

Без нее в течение ближайших десяти-пятнадцати лет неизбежно то, что когда-то называли буржуазной революцией. Вот форы и точат клыки на вашу планету— без такого трофея их дни сочтены.

Впрочем, простой народ их пока что поддерживает — Комарра своими транзитными пошлинами душит всю нашу торговлю и замедляет восстановление экономики после завершения Периода Изоляции и добытого с кровью изгнания гем-лордов.

Валерия уже приготовилась возразить, но тут машину качнуло на повороте, и женщина едва не прикусила язык.

— Я понимаю, для чего ваш Сенат так поступает, — угадав невысказанные аргументы, сообщил Гришнов. — Чем меньше будет у нас доходов от межпланетной торговли, тем меньше современных военных технологий мы купим или разработаем, тем меньше кораблей построим.

Барра-комарра! Пытаясь оттянуть форское нападение, Комарра своими руками выращивает себе врага из тех, кто уже лет через тридцать мог бы стать ее другом — из барраярского простонародья.

Потому как дефицит инопланетных товаров приводит к росту цен, и купить импортную продукцию могут только форы или высшие чиновники, всецело зависящие от форов. Их немного, но они есть. Они, как я, верны только Барраяру, а подчиняются лишь голосу императора, олицетворяющему волю планеты.

Он фанатик, подумала Валерия, испытывая что-то вроде зависти. Фанатизм Гришнова распространялся по салону, заражая слушателей желанием изменить мир к лучшему…

Прирожденный оратор, феноменальная харизма… Теперь становилось понятно, отчего на планете, где руководящие посты занимали преимущественно аристократы, должность заместителя министра политического воспитания дали именно этому человеку.

Мне бы его убежденность в своих словах, все инвесторы и покупатели были бы моими. И деньги, много денег. И мужчина, которого можно было бы любить — я обязательно отыскала бы такого и околдовала этой харизмой…