К вечеру заявился не запылился фотограф из Тулы. Был он немцем и к делу подошёл обстоятельно. Когда Сашка рассказал, что нужно ездить чуть не по всей губернии и фотографировать калмыков в их стойбищах летних, то герр Клаус отрицательно головой покачал. Найн, мол, для экзотик ещё съезжу в дфа ближайших стойпищ, а потом найн, вести здесь, фотогрфирофать тут. И пальцем тыкать в озеро с кувшинками у терема в Болоховском.
Пришлось Сашке организовывать конвейер. Не простое занятие семью калмыков отвлечь на сутки от их стад. Коров нужно доить с козами, коней подкармливать, за овцами смотреть, чтобы не разбежались. Да, кавказцы хорошие помощники, золото, а не собаки, но овцы и коровы — это такие непослушные и хитрые твари, что найдут способ собак обмануть и от стада обязательно отбиться.
Пришлось сфотографировать на фоне шатров две ближайшие семьи и отправить их подменить соседей, а здесь пока освобождённые от занятий школьники присмотрели. Потом следующие две семьи и так три дня подряд, пока самые дальние, что в пятидесяти верстах свои стада и будёновских лошадей пасли, не приехали.
Параллельно с этим Сашка собирал и семена для Форта-Росс. Благо осень. Как раз и время семенами на следующий год озаботиться. При этом, не зная почвы, не зная температур и количества дождей что-то не взять, из-за уверенности, что там это не растёт, не хотелось. Будут ли расти влаголюбивые огурцы? А капуста, ей влаги ещё больше нужно. Уродится ли в той почве картофель? Да и не только в почве, влаги и картофелю нужно немало. В результате, с Леонтием Фроловым, который согласился поменять управление Богородицким, на должность гражданского коменданта Форта-Росс, Сашка целыми днями, пока не отправили обоз, собирал пакетики с семенами и упаковывал их в брезент, а потом эти кулёчки в небольшие дубовые бочонки. Благо таких в Басково имелось в избытке, и не потому, что там была мастерская бондарей, а потому, что там целыми днями шла пальба из ружей с пистолетами и пушек. Тренировались гардемарины, суворовцы и калмыки. Начался новый учебный год во всех военизированных школах-училищах. А порох покупали у англичан в бочонках. Так что этих бочонков, которые назывались Капиармусы, в Басково было пруд пруди. Более того, это же не просто бочонок, как в кино плохих показывают. Внутри бочонка обязательно находился кожаный мешок, чтобы порох, даже при попадании бочонка в воду, не намок. Потому никаких велосипедов изобретать не пришлось. В опорожненную бочку с порохом семена и грузили. Потом снова заделывали и на всякий случай воском тщательно все щели промазывали.
Когда обоз тронулся, Сашка не перекрестился и облегчённо не вздохнул. Он вместо этого бросился организовывать сопровождение этого обоза. Ушло два десятка подвод и три Covered wagon или фургона, таких, как на Диком западе у переселенцев. И Сашка решил, что опять он в облаках летает-витает. Да, сто процентов опять по дороге какая-нибудь хитрая бестия захочет для армии или для губернии реквизировать будёновских тяжеловозов, которые тащат телеги и фургоны. Нужно, как можно быстрее, организовать калмыцкое сопровождение. Догонят и сопроводят, а потом домой тоже проводят. Есть ещё бумаги, что ему для поездки в Одессу выдали в разных серьёзных ведомствах. Должны помочь.
И только когда десяток надёрганных из семей взрослых калмыков попылил на своих небольших лошадках вслед каравану, Сашка выдохнул. Теперь можно и телеграфом заняться и Пульмонологическим центром.
А ещё нужно нового управляющего для Америки подобрать. Чего вот спокойно не сиделось. Далась ему война⁈
Событие двадцать второе
— Ты украл мой корабль!
— Взял! Взял в займы без спроса. Но я непременно собирался его вернуть… Пираты Карибского моря
У выхода из пролива Скагеррак между самой северной точкой Дании и Швецией их ждали. Дальше уже начиналось Северное море, где и затеряться можно. Чего-то такого Владимир Фёдорович фон Кох и ожидал. Наверное, не лучшая мысль была на захваченном у англичан фрегате заходить в Северное и Балтийское моря. Он понимал действия князя Болоховского, кроме как из Кронштадта или любого другого русского порта на Балтике, погрузить на корабль более ста граждан Российской империи невозможно. Выезд за пределы страны, если и не полностью запрещён, то столько препонов на пути, что замучаешься их обходить. Опять же и груз не простой. Фрегат кроме артиллеристов и трёх семей переселенцев взял огромное количество пороха и ядер, как цельных чугунных, так и бомб. Даже немного шрапнельных гранат загрузили.
Да, не было другого пути, как грузиться в Кронштадте. А только теперь что делать? Вон те два корабля пароходофрегат и паровой винтовой шлюп под английскими флагами явно по их душу здесь нарисовались. Они стоят с закрытыми артиллерийскими портами, но это ничего не значит. Там за тоненькими досочками фальшборта вполне могут скрываться заряженные 32-фунтовые орудия.
Они тоже идут под английским флагам и надпись «Аретуза» в подзорную трубу, хоть как имеющуюся у капитанов этих двух кораблей, должно быть видно.
— Это винтовой шлюп «Miranda» (Миранда). У неё паровой двигатель мощностью 250 лошадиных сил, вооружение состоит из четырнадцати 32-фунтовых гладкоствольных пушек Monk. Длина корабля 196 футов (примерно 60 м). Ширина по лучу 34 фута (10 м). Скорость десять узлов, — капитан Ирби перевёл трубу на соседний корабль, — Второй пароходофрегат — «Inflexible» (Негибкий). У этого длина 190 футов (57,9 м). Ширина максимальная 36 футов (11,0 м). Вооружение: два 32-фунтовые орудия (калибр 166 мм) дульнозарядные на поворотных установках, два больших 68-фунтовых орудия на тележках. И две корронады 32-фунтовые. (короткоствольные орудия).
Ирби подумал и добавил морякам и артиллеристам, окружившим его:
— При движении у этих кораблей довольно сильная вибрация, а следовательно, точность очень низкая. Были учения, я на них присутствовал, когда из той же «Миранды» не попали по цели ни разу.
— И что делать будем? Князь Болоховский говорил, что у него в Лондоне люди, и чем дольше судьба «Аретузы» будет неизвестна, тем лучше. Желательно, чтобы она вообще пропала на пару лет, — капитан-лейтенант фон Кох повернул голову к Николаю Николаевичу Болоховскому капитану артиллеристу и кроме всего прочего приёмному сыну того самого князя Болоховского, который всё это организовал, и который им жалование платит.
— Так давайте утопим их. Тем более, что другого варианта нет, — за молодого артиллериста ответил капитан второго ранга фон Штольц. Как ни крути, а и звание самое большое у него, и опыта гораздо больше, не капитан корабля, а только старший помощник, но все к нему прислушиваются.
— У них на двоих меньше орудий, чем у нас бортовой залп, — ответил, чуть задержавшись, и капитан Болоховский.
— Давайте я скажу, — моряки повернулись к Дондуку. Ирби скривился. А нет, это он по жизни такой. Теперь не исправить.
— Ружья? — британец поправил вечно сползающую с глаза чёрную нашлёпку.
— Могу такой план предложить, — не стал оборачиваться к англичанину сотник, — именно ружья. У нас было десять крепостных ружья и ещё десять в Кронштадте на борт загрузили. Если у них там в наличие и правда четырнадцать на одном корабле орудий и шесть на втором, и все они на верхней палубе, то мы все расчёты этих орудий выбьем, до того, как они первый выстрел сделают. Нужно встать так, чтобы, как только мы начнём стрелять, «Аретуза» всеми орудиями правого или левого борта ударила по колёсному пароходу. И сразу ни на что не отвлекаясь ещё залп. И так пока «Inflexible» не начнёт тонуть. Ответить пушками они нам не смогут, а если какой идиот из ружья пальнёт, то ничего страшного, у них пули не дальше шести сотен шагов летят. Вот с такой дистанции и начнём мы огонь вести.
— Эх, на «Негибком» этом лучшие в мире морские орудия стоят, — вздохнул фон Кох (калибр 206 мм).
— А почему именно пароход колёсный топим⁈ — не выдержал, что его игнорируют эти русские, капитан Ирби.
