— Так у нас задание князя Болоховского — захватить в помощь «Аретузе» ещё корабль. Вон этот винтовой шлюп вполне хорошая посудина. До Бостона дойдём, углём ещё заправим. Потом Чили. Ну, даже если угля не будет, то у него и с парусами всё нормально.
— Однако! — фон Штольц даже присвистнул, — И кто тут дичь? Они же, раз тут стоят, то не просто так, и надеются, если «Аретуза» захвачена, отбить её или утопить? — старый моряк дернул головой в сторону Пауля Ирби, все к нему и повернулись.
— Я уже сам не знаю, кто где? До этого плавания я бы сказал, что у нас минимальные шансы справиться этими двумя кораблями. Но сейчас я уже и не знаю.
— Господин капитан? — Николай Болоховский повернулся к фон Коху.
— Свистать всех на верх, действуем по плану сотника Дондука. Артиллеристам зарядить орудия. Пока порты не открывать. Идем так, чтобы встать в трёх кабельтовых от «Inflexible». Посмотрим, гнётся он или нет.
Десятки Бурула и Аюка с огромными ружьями стали устраиваться вдоль борта. Опять подтащили скамейки, чтобы удобно было, стоя на коленях на ней прицеливаться, учли и опыт предыдущей стрельбы из такого положения. Отдача при стрельбе из этого монстра приличная, и стоя на коленях, получаешь ощутимый удар в плечо, который тебя сбрасывает со скамейки. Колени тогда все содрали. Теперь положили на скамьи одеяла и рядом со скамейкой, один ведь чёрт лягнёт ружьё и сбросит, тоже одеял накидали. На английских кораблях слышно было, как сыграли тревогу, когда Аретуза направилась к ним.
Бурул хмыкнул. В поддавки пока британцы играют. Они специально вытащили всю команду на верхнюю палубу, чтобы было удобнее по ним стрелять. Ещё и сами вон блестят эполетами и золотым шитьём на мостике. Что ж, потерпите, господа, недолго осталось.
Событие двадцать третье
Печально, но факт: корабли, которые на расстоянии выглядели так, как будто отправляются за край мира, исчезали вовсе не за горизонтом — они и в самом деле падали с Края света. Терри Пратчетт
— Я думал, что шлюп должен быть меньше фрегата? — Единственные не сильно занятые в подготовке оказались Дондук и капитан Ирби, сотник к британцу одноглазому и пристал.
— Так и есть. А понял. Почему тот корабль, «Миранда» больше нашего фрегата, а называется шлюпом?
— Точно.
— Ну, ещё судят по наличию квартердека. У «Миранды» его нет. А так это всё условно. У нас гораздо больше орудий, вот и фрегат.
— Опять ничего не понял. Вот поставили на этот корабль, который может и полсотни орудий нести эту паровую махину, которая его тормозит, у нас ведь больше скорость и пушки из-за паровой машины на палубу нижнюю не поставишь, да и на верхнюю не особо. В чём тогда преимущество этих паровых кораблей⁈ А ещё, они видны за десятки миль по столбу чёрного дыма над ними, — Дондук ткнул пальцем в лежащие в дрейфе пароходы, при этом котлы они явно не загасили. Столбы дыма и из Копенгагена видно.
— А если нет ветра? Пароходофрегат может тащить на буксире наш фрегат в штиль, — англичанин явно был горд, что именно они — наглы первыми до такой хитрой штуки додумались.
— Ну, ну. Знаешь, Пауль, любимую поговорку дархана Дондука? — сотник строго глянул на одноглазого. Как учитель на ученика, подозревая, что тот урока не выучил.
— Откуда…
— А, темнота. Так слушай: «Сейчас мы вам покажем, чьи в лесу шишки».
— Шишки?
— Тяжело вам там в Наглии, вы не читали детских книжек. Это сказку такую князь Болоховский написал. Там умные и умелые борются с сильными. Сейчас ты увидишь, Пауль, как хорошо быть умным и умелым.
И капитан Ирби увидел. Он с этими русскими чуть не каждый день теперь «видел». Всё что он знал, что было правильным и незыблемым, рассыпалось в труху, едва начинали действовать русские. Больше всего его удивляло, то, что вроде никто не подчинялся молодому капитану, все сами себе командиры, а на деле всё не так, на корабле чистота и порядок, никто не бьёт матросов, а они старательно и быстро выполняют приказы. Русские артиллеристы, что сели в Кронштадте и, правда, все оказались офицерами, сто офицеров артиллеристов сели на корабль и не матросов стали заставлять орудиями заниматься, а сами всё делали. И без криков, ругани, угроз и мата.
На что способны десять русских стрелков Ирби уже видел, теперь посмотрел на что способны двадцать. Едва расстояние до «Inflexible» сократилось до трёх кабельтовых, как с левого борта грянул залп. Весь борт окутался дымом. Пули ещё летели в свои цели, а стрелки, «снайпера», как они себя называли, уже перезаряжали свои длинные ружья. Бабах, и борт снова окутался дымом, теперь начали валиться люди на «Миранде». Бабах. Опять залп по «Негибкому», бабах, снова по «Миранде».
Тадах. Его 'Аретуза" вздрогнула. Это послали бомбы в пароходофрегат четырнадцать орудий нижней палубы и с промежутком в десяток секунд, чтобы дым хоть немного рассеялся, семь орудий с квартердека и четыре орудия с бака. Тадах.
— Прекратить огонь! — раздалось в тот самый момент, когда уже грянул второй залп с нижней палубы, и вновь готовилась выстрелить верхняя.
На обоих кораблях махали рубахами белыми привязанными к банникам. Сдавались британцы.
— Владимир Фёдорович, вы уверены? — Князь Николай Болоховский, разгорячённый боем, подбежал к капитан-лейтенанту, — Куда вы собираетесь пленных девать? Их в сумме человек шестьсот на двух кораблях, да даже если пятьсот. Пусть сто мы убили, куда вы денете четыреста с лишним пленных. Отпустите в Англию и разрушите всё дело отца? Может добьём пока не поздно?
— Остановитесь, капитан. Я по сдающимся стрелять не буду. А что с ними делать, после решим, сейчас нужно заняться, ранеными на обоих кораблях и организовать разоружение команд и кораблей. Орудия с «Негибкого» нужно перебросить на «Аретузу», часть команды на «Миранду» и постараться всё это сделать побыстрее. Повезло, что море пустынное, и нас никто не видел. Вот попадётся нам какой купец сейчас или чужой военный корабль, вот тогда точно инкогнито «Аретузы» будут раскрыто. Поручаю вам, господин капитан, перегрузку орудий с подранка. Он с трудом держится на плаву, в любой момент может перевернуться. Не теряйте времени. Там, на квартердеке «Inflexible» два лучших в мире орудия.
Глава 9
Событие двадцать четвёртое
Я никогда сам не открываю своих тайн, а ужасно люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом я всегда могу при случае от них отпереться. Михаил Юрьевич Лермонтов
В кабинете было прохладно. Генри Джон Темпл 3-й виконт Палмерстон (англ. Henry Temple, 3rd Viscount of Palmerston) не любил жары. Она расслабляла мозги, притупляла чувства, да и просто в сон его клонила. Потому, окно, несмотря на мерзкую дождливую погоду за этим окном, было распахнуто и оттуда, почему-то волнами, врывалась в помещение прохлада. Правда, в месте с ней врывался и запах дыма, но к этому лондонцы привычны. Огромный город дымил всё время. Принюхались и уже не обращали внимание. Лорд Пальмерстон сидел на стуле с высокой спинкой у окна, чуть сбоку и врывающаяся в кабинет прохлада с запахом дама и осени приятно холодила правую щеку, шевеля бакенбарды. В руке у министра Иностранных дел Объединенного королевства была чашка китайского фарфора, в которую был налит новомодный чёрный чай. Рядом на столе стояло блюдце, куда, отхлебнув очередной малюсенький глоток горячего чересчур чая хозяин кабинета чашку и поставил.
— Сэр Фрэнсис, я так и не понял из доклада вашего секретаря, в Балтийское море заходила «Аретуза» или нет. Какая-то чушь. Мы точно знаем, что она прошла проливы у Стамбула, но почему-то не появилась на Скале. Ну, предположим, случилось что-то экстраординарное, и капитан Ирби вынужден был срочно плыть в Лондон. Хотя… Ну, ведь проще зайти в Гибралтар и связаться с вами или со мной по телеграфу. Ну, предположим, нельзя было медлить, наверное, можно найти причину. Нда. Предположим. Но ведь в Лондон корабль не пришёл. Потом из Копенгагена наш человек доложил, что возможно «Аретуза» зашла в Балтийское море. Чего ей там надо? Бред. Ладно, опять предположим, что это была «Аретуза». Да, нет! Какого черта ей там надо⁈ Итак, вы выслали «Miranda» и «Inflexible», чтобы встретить предположительно «Аретузу» в датских проливах. Прошло две недели и у нас теперь пропал не один корабль, а три. Нет ведь никаких вестей от этих паровых кораблей?
