– Ко мне тут колдун заходил, – вздохнула она, и на меня повеяло прохладным дыханием с тонким ароматом трав, росы и тумана. – Про тебя спрашивал. Говорил, что хочет с тобой встретиться, что у тебя зеленая кровь и что ты им для чего-то нужен…

Она резко замолчала. А у меня стало холодно в животе, несмотря на пирог.

Откуда он узнал про кровь?..

– А тебе он не угрожал? – спросил я хрипло.

Марьяша мотнула головой:

– Нет-нет. Но понял, кто я. Точнее, знал. Мы с ним уже пересекались.

Я поднял бровь.

– Вот как? Не знал, что нечисть стала дружить с колдунами.

Она поковыряла ногтем клеенку на столе.

– Да не дружить, ты чего. Просто говорили пару раз. Он пытливый, этот колдун. Арсением зовут. Он говорил, что мы должны быть осторожны, потому что колдуны уже знают про тех, кто живет среди людей. Таких, как я.

– И что, он просто решил благородно тебя предупредить?

Марьяша хищно облизнула тонкий палец с острым ноготком и ковырнула кусочек пирога. Пожала худыми плечами. На ней было легкое платье, совсем летнее, в мелкий желто-зеленый цветок, а сверху – какая-то бабушкина кофта неопределенного цвета и с деревянными пуговицами. Но даже эта кофта не могла испортить русалочью красоту.

Я понял, что засмотрелся и начинаю попадать под чары нечисти. Ущипнул себя под столом за бедро и резко мотнул головой. Наверняка в глазах Марьяши я выглядел как полный дурак, но все-таки нечисть оставалась нечистью даже в том случае, когда казалась симпатичной хрупкой девушкой.

– Так не меня ведь, – вздохнула она с притворным сочувствием. – Он тебя искал, говорю. Вот, записку передал.

Марьяша вытянула из кармана уродливой кофты бумажку, сложенную вчетверо. Я недоверчиво развернул и прочитал пару строчек ровных острых букв:

«Выйди в одиннадцать к пруду. Есть разговор. Я знаю, что твой отец – не из людей. Мы с тобой похожи».

Мне это не понравилось. Звучало как какое-то сталкерство. Откуда он узнал? И где я живу, и про то, что как-то связан по крови с нечистью.

Меня, конечно, поражало, что нечисть жаловалась, но все равно оставалась жить в больших городах. Казалось бы, сколько глухих местечек, но нет. Наверняка все-таки решающую роль сыграло пристрастие к шаурме и кофе навынос – как у Игоря и Марьяши. Высшая нечисть – лешие, полевики, а в старые времена, пока еще не ослабли из-за проблем с водоемами, и водяные – запросто прикидывались людьми. Неудивительно, что за годы жизни бок о бок высшая нечисть уж слишком сближалась с некоторыми людьми. В свидетельствах о рождении, конечно, такое необычное происхождение не фиксировалось. Так с чего этот Арсений взял, что мой отец был нечистью? Может, дед или бабка. Или он придумал это? А главное, откуда он вообще про меня узнал и что ему от меня нужно?

– Если ты боишься, я могу сходить с тобой, – радостно сообщила Марьяша. Она просто сияла от энтузиазма, воодушевленная своей гениальной идеей.

Я высокомерно хмыкнул:

– Ты? Хрупкая девчонка будет охранницей для здорового мужика? Смешно.

– Не хрупкая девчонка, а русалка. Вблизи воды. Заманю на дно твоего обидчика.

Она забавно щелкнула мелкими острыми зубками, в зеленых глазах заплясали озорные искорки, и я почему-то подумал о кувшинках на поверхности пруда.

– Ты же только что говорила так, будто он твой хороший знакомый.

– Ты все равно лучше. С ним пару раз виделись, а ты мне паспорт сделал. Так что ты полезнее. А уж водяной наш скоро в силу войдет, станет, как в старину, реками и водами московскими править, вот заживем тогда, сла-адко… За водяного я бы замуж пошла.

Последние фразы про водяного она вдруг прошелестела жутковатым хриплым шепотом. Подуло тиной и свежестью, будто бы с прудов за окном. Я обернулся в сторону форточки, но все было закрыто.

– Что ты сказала?

Марьяша сразу смутилась, заправила волосы за уши и чуть отодвинулась на стуле.

– Ты не забывай, я, хоть на девку похожа, – нечисть околоводная. Нам всем хочется, чтоб водяной восстал и дал нам угодья плясать и парней к себе подманивать. В квартире что? Скука.

Ах, так. Парней она топить хочет? Меня это задело сильнее, чем я мог бы подумать. Еще и о квартире отозвалась снисходительно, будто я ее заставил тут жить. Я проворчал:

– Скучно – найди работу.

Марьяша с недовольным видом откинулась на спинку стула и засопела:

– Теперь понятно. Ты хочешь, чтобы меня поймали колдуны и сдали на опыты.

– Ничего я такого не хочу. А ты на дому работай. Ногти делать научись, например. Тебе понравится.

Я красноречиво указал на ее собственные остренькие коготочки легкого сине-зеленого оттенка. Десятилетиями ранее по таким ногтям безошибочно можно было распознать русалку. А сейчас ее ногти даже не казались чем-то особенным – если, конечно, не знать, что никакое это не наращивание и не покрытие, а все свое.

Пруды у нас тут были совсем рядом, мои окна как раз выходили на Люблинский парк, за которым плескалось черное пространство воды. Оранжевый свет фонарей падал на запоздалых любителей здорового образа жизни: я прошел мимо парней, занимающихся на турниках. Правда, один из них сидел на лавочке и, печально вздыхая, попивал что-то из темной бутылки.

Дойдя до берега пруда, я остановился, глядя на воду. Ну и где мне искать этого колдуна? Он же не удосужился скинуть точные координаты места встречи. Я решил, что если никто ко мне не подойдет, то полчаса поброжу вдоль берега и пойду домой.

– Ловец, один тут бродишь? – окликнул меня незнакомый хриплый голос.

Я резко развернулся всем телом и скрестил руки на груди, глядя на худощавого молодого мужчину в кожаной куртке.

– Теперь уже нет.

Мне показалось, что вода за моей спиной поднялась волной, будто на море. Быстро оглянувшись, я заметил только рябь и расходящиеся по пруду круги.

– Арсений. – Колдун протянул руку.

– Валерий.

Наверняка у него было и другое имя, колдовское, они любили называться как ядовитые растения, грибы или смертоносные существа, но этот решил представиться по-человечески. Занятно.

– Марьяшу откуда знаешь? – спросил я.

Колдун повел плечом и с внимательным прищуром посмотрел на пруд позади меня. Я недоверчиво разглядывал его острое и худое лицо, пытаясь считать эмоции. Получалось плохо. Наверное, он отлично играл в покер.

– Да так, пересеклись однажды. Я сразу в ней воду почуял. В венах вместо крови – студеные ручьи.

Он говорил тихо, приходилось вслушиваться. И из-за этого в его словах будто бы сквозило что-то зловещее, хотя я понимал, что это просто влияет общая обстановка: почти ночь, холод, ползущий от воды.

– А меня для чего искал? – спросил я прямо.

Мне понравилось, что колдун не стал увиливать. Посмотрел в упор – глаза у него были темные, ночью и не разобрать, карие или серые. Он быстро обернулся на тренирующихся парней и сделал еще полшага ко мне навстречу.

– Камень на шее носишь?

Он подцепил металлическую цепочку и вытянул из-под футболки красноватый камешек, похожий на мой. Может быть, обычный кварц или сердолик, но Арсений слегка покрутил его в пальцах, и камень отбросил на его ладонь бледные искристые отблески. Мой делал точно так же.

– Откуда он у тебя? Что ты про них знаешь? – спросил я с жадностью.

Арсений ухмыльнулся и отбросил со лба прядь волос. Его глаза недобро сощурились, но я бы сейчас и за дьяволом в бездну пошел – так долго я искал кого-то, кто смог бы мне объяснить хоть что-то о камне и обо мне самом. До удушья, до скребущей жажды, до рвущегося в груди сердца – хоть пару слов, что могли бы привести меня к себе самому. Мало, как же мало мне было того, что я уже знал. Хотелось несравнимо больше.

– Я знаю, что твой отец – не человек, – тихо проговорил Арсений.

– Откуда?

Он красноречиво поднес камень к глазу и снова спрятал под одеждой.

– Сам такой же. Только ты служишь департаменту по делам контроля, а я состою в колдовской общине. Но меня просили найти тебя и привести сегодня.