– Да, мама, – тихо ответила девушка и пошла к алтарю.

Финаэль осторожно положила руку на камень, будто боясь обжечься. Камень был холодным и влажным. Сбиваясь от волнения, она повторила заученные слова обращения к богине. И услышала ее ответ. Неживой женский голос резко прозвучал у нее в голове: «Обнаружена ошибка системы. Соединение с базой данных невозможно. Код ошибки 404».

Финаэль отдернула руку и отшатнулась от алтаря. Потом закрыла лицо руками и заплакала. Сегодня опять случилось то же, что и год назад. И еще за год до того. Сзади к ней подошла Ленея и успокаивающе обняла за плечи.

– Тише, тише, милая. Все хорошо, моя драгоценная Финаэль. Все будет хорошо. Пойдем.

– Я…я слышала ее голос, мама. Богиня не хочет принять меня. – Слезы, не останавливаясь, текли по лицу девушки.

– Что именно сказала тебе богиня?

– Что я – ошибка, мама. И она не может дать мне благословения. И еще что-то, чего я не понимаю. Мне страшно, мама!

– Не бойся, дитя мое. Я никому тебя не отдам и всегда буду защищать тебя. Ты моя радость, мое сокровище. Мой единственный ребенок. Все будет хорошо, вот увидишь. Поехали домой, Финаэль.

– Да, мама.

Дома на крыльце их ожидал Карнелион. Когда жена с дочерью приблизились, он не задавал вопросов, все поняв по их виду. Молча повернулся и вошел в дом.

До вечера Финаэль проплакала в своей комнате. Ленея несколько раз поднималась к ней, уговаривая выйти. Наконец, девушка успокоилась и решила спуститься в гостиную. Посреди лестницы она замерла – внизу мать разговаривала с отцом. Беседа велась на повышенных тонах.

– Ну сколько это может продолжаться, Ленея? Оставь эти попытки. Отправим ее в пансион, там она сможет учиться среди сверстниц.

– Нет! Я ни за что не отправлю ее из дома в таком состоянии. А ты! Ты так и не принял ее, не полюбил как родную дочь! Я так мечтала о ребенке. – Ленея плакала.

– Тише, дорогая, нас услышат. Я люблю нашу девочку. И тебя. Ты знаешь. Для меня не имеет значения, что она приемный ребенок. Главное, что с ней ты счастлива. И я тоже. Но пойми, ты не сможешь держать ее возле себя вечно. Ей нужно учиться, развиваться, общаться. Для этого ей нужны друзья. Ты же не хочешь вырастить из нее инфантильную дикарку? Оставь свой эгоизм и прими неизбежное.

– Это не эгоизм. Девочка все еще нуждается в нас. Ты же помнишь, в каком состоянии она была? И что сказали учителя, которых ты приглашал? Нет, мы не можем оставить ее без своей заботы. Не сейчас.

– А когда, Ленея? Три года прошло, как она у нас, сколько ей сейчас лет? Через год или два не будет слишком поздно?

– За эти три года она ничуть не изменилась. Так что нет, не будет. Я отпущу ее, когда она будет готова.

От услышанного ею разговора Финаэль пришла в сильное волнение. У нее закружилась голова, и ноги подкосились прямо на лестнице. В сознание она пришла уже в своей комнате. У ее постели сидела Ленея. Глаза матери были красными от слез.

– Ты очнулась, милая. Слава богам, с тобой все хорошо?

– Да, мама. У меня закружилась голова.

– У тебя был тяжелый день, моя Финаэль. Ты голодна? Поешь что-нибудь, я принесла.

– Нет, мама, я хочу отдохнуть. Спасибо тебе. За все.

– Отдыхай, милая. Я люблю тебя. – Ленея нежно поцеловала ее в щеку и вышла из комнаты.

Со дня неудачной инициации прошла неделя. Финаэль пыталась собраться и обдумать услышанное ею в тот день, но мысли путались, и ей было сложно сосредоточиться. Девушка понимала, что ей нужно поговорить об этом с матерью, но предстоящий разговор пугал ее. А неизвестность пугала еще больше. Наконец, не выдержав внутреннего напряжения, которое только нарастало в последние дни, она пошла к Ленее.

Ленея была в саду, ухаживала за своими любимыми цветами. Финаэль молча подошла и присела рядом.

– Финаэль, дорогая, рада тебя видеть. Тебя что-то тревожит?

– Я пришла к тебе, мама.

– Не стоит сидеть здесь, пойдем в беседку. У тебя ко мне разговор?

– Я хотела задать вопрос, мама.

– Конечно, милая. Спрашивай.

– Я… извини, мама. Мой вопрос причинит тебе боль.

– Ты все слышала, да? Наш разговор с Карнелионом в тот день? – Ленея опечаленно опустила голову.

– Да, мама. Прости.

– Не извиняйся, дитя мое. Это правда. Как и то, что я люблю тебя всем своим сердцем. И Карнелион тоже любит и заботится о тебе.

– Я знаю, мама. Но я должна узнать, кто я и откуда. Это может быть связано с тем, что я… такая. Я чувствую, что это так. Пожалуйста, мама.

– Хорошо, милая, я расскажу тебе все, что знаю. Хотя я знаю немного. Тебя нашли чуть больше трех лет назад на материке. В Вейвудской чаще, в самом сердце леса. На тебя наткнулся отряд разведчиков Союза. Тебя приняли за потерявшегося подростка. И ты ничего о себе не помнила.

– Как я попала сюда?

– Разведчики доставили тебя в ближайшее поселение, Вейвудский дозор. В королевскую канцелярию был направлен запрос о поиске твоих родителей. При тебе не было никаких приметных вещей или украшений, кроме простого браслета. И ты совсем не говорила. Никто не знал даже, сколько тебе лет. По твоему росту тебе дали пятнадцать. Не удивительно, что твоих родителей так и не нашли. Через два месяца по приказу из канцелярии тебя направили в приют, сюда, на Артан. Там я тебя и увидела. Я так хотела ребенка. Но боги не давали мне этого счастья. До того момента, как я нашла тебя, моя Финаэль.

– А мое имя?

– Ты не помнила его, так что жрицы в приюте назвали тебя тем именем, что было выбито на твоем браслете.

– Почему я все забыла, мама? Я была ранена? Больна?

– Нет, Финаэль, нет. Ты была здорова. По крайней мере, внешне. Твоя потеря памяти – загадка. Когда мы с мужем удочерили тебя, мы приглашали лучших магов, лекарей и ученых. Никто из них не смог установить причину. Все, что нам остается – заботиться о тебе и ждать, пока память вернется.

– А если она не вернется?

– Что ж, может быть и так. Но у тебя есть мы с Карнелионом, мы твоя семья. Пусть ты забыла прошлое, Финаэль, у тебя есть будущее.

– А почему я не могу учиться, мама? Почему от меня отказались учителя?

– Они не отказывались, Финаэль. Просто выяснилось, что ты уже обладаешь нужными навыками.

– Как это? Я не понимаю.

– Я и сама толком не понимаю, милая. Но это так. Когда мы только удочерили тебя, ты не могла самостоятельно есть. Чтобы ты поела, нужно было дать тебе в руки приборы, поставить перед тобой еду и попросить тебя сделать это. Иначе ты не ела, хоть и была голодна. Но пользоваться приборами ты уже умела. В то время ты выполняла, что тебе говорят, но сама ничего не делала и не желала, хотя и умела. Как будто у тебя не было своей воли. Однажды Карнелион играл для тебя на лютне. Кто-то из врачей ему посоветовал, сказал, что искусство – живопись, музыка, поэзия – может помочь тебе. Карнелиону показалось, что музыка тебя заинтересовала, и он протянул лютню тебе, предложил тоже сыграть. Ты взяла и сыграла. И этой мелодии он никогда не слышал. Как он сказал потом, твое исполнение было технически безупречным, но лишенным всяких эмоций.

– Я не понимаю, мама. Получается, я не подросток?

– Я не знаю точно, милая, но мне кажется, ты взрослая. Те, кто нашел тебя, неправильно оценили твой возраст. Их обманул твой невысокий рост и беспомощное состояние, в котором ты находилась из-за потери памяти. За то время, что ты живешь с нами, ты совсем не выросла. Будь ты подростком, ты бы уже догнала по росту меня.

– Тогда получается, я не высшая эльфийка?

– Конечно же, ты высшая эльфийка. В этом нет никаких сомнений. Все признаки нашей расы у тебя налицо. Кроме роста, пожалуй. Но такое случается.

– Что же мне делать со всем этим, мама?

– Жить и любить, Финаэль. Наша с Карнелионом любовь к тебе смогла пробудить твой разум, хоть и не вернула тебе память. Сейчас ты уже мало напоминаешь прежнюю себя, которая не могла самостоятельно есть, одеваться и говорить. Я верю, что любовь вернет тебе волю и вкус к жизни, дорогая. Как вернула мне.