Потребовалось несколько секунд гробовой тишины, чтобы осознать, что речь обо мне. Сначала я покраснела, затем побелела. Меня к такому не готовили. Что мне говорить? Как себя вести? Несколько часов назад я была уверена, что самое страшное что может сегодня случиться – это помолвка с этим странным мальчишкой Хусом, и теперь я чувствовала себя абсолютно растерянной.

Министр тем временем свернул свиток, и положил оба на стол перед Эстебаном. Тот сухо кивнул и без особого энтузиазма пробежался глазами по бумагам.

– Решение по указам должно быть отправлено в столичное министерство не позднее чем через два месяца после информирования. Да будут все присутствующие тому свидетелями! За сим я откланяюсь и более не отвлекаю от вашего торжества. Да озарит вас cвет Имперских Истин!

Среднеземец отвесил низкий поклон и растворился в тени замкового коридора, из которого и появился. Двое молчаливых гвардейцев исчезли в дверях вслед за ним.

Как только чиновник скрылся, и шаги от его сапог более не разлетались эхом по коридору, внутренний двор наполнился всевозможными возгласами. Кто-то радовался, кто-то возмущался, кто-то был в недоумении. Валентин пожал руку брату и похлопал его по плечу, что-то попутно говоря. Стоящие рядом офицеры из обеих семей одобрительно закивали. Ари изумленно смотрел на меня, но было сложно понять – рад он или недоволен. На Софии не было лица, словно бы ее окатили ледяной водой. Каталина непонимающе смотрела по сторонам.

– И это все? – насупилась она. – А где же объявление о помолвке?..

Сервитуария тут же одернула ее, заявив, что что-то уже поздновато для юных особ и отправила протестующую девочку готовиться ко сну.

– Думаю, вам, тоже пора, – негромко сказал Ян, наклонившись к моему уху. – Я сопровожу вас обеих до комнаты.

Но все вокруг перестало иметь значение. Я смотрела прямо на отца, на лице которого уже не осталось и тени веселья, что озаряла его буквально полчаса назад.

– Что это значит? Что еще за Академия? – тихо спросила я у него.

– Это самое престижное учебное заведение в Империи, – он отхлебнул из кружки. – Оттуда выходят гениальные ученые и великие ораторы, политики и министры, творцы и ремесленники. Там можно обзавестись нужными связями, ну или нажить себе врагов, тут как повернется монета. Чтобы попасть на обучение, многие оставляют заявки еще задолго до рождения своих детей в надежде, что смогут получить место, не говоря уже о том, что само по себе обучение стоит баснословных денег, – он выдавил что-то наподобие улыбки, чтобы хоть как-то скрыть свое безрадостное настроение, а после аккуратно добавил. – Нам воистину оказана большая честь.

Я очень пристально смотрела на отца. Судя по всему, для него новость стала неприятным сюрпризом. Слишком хорошо зная его поведение, сейчас он был не в том настроении, чтобы что-то обсуждать.

– Я.. я не уверена, что готова дать ответ за два месяца. Нам же надо подумать, стоит ли мне уезжать или нет, тем более куда-то учиться. Да и хочу ли я вообще выбирать эту школу…

– Это приказ Императора, моя маленькая буря. У нас нет выбора.

Глава 1

«У нас нет выбора…»

Бесцветный голос отца все еще звучал в ушах, когда я открыла глаза. Комнату заливал мягкий солнечный свет. Должно быть, день уже близился к полудню. И почему именно сегодня мне приснился тот день, семь зим тому назад, когда все переменилось? Сегодня, когда я последний раз просыпаюсь в этой кровати, в этой комнате, в этих стенах…

Какое-то время я лежала и смотрела в потолок, как отраженные блики сияют на высоком своде, как маленькие звезды, но стук в комнату отвлек меня от мыслей.

– Сеньорита Камилла, – за дверью послышался звонкий голос Каталины. – Ваш отец просил передать, что желает навестить вас.

– Я не готова к приему гостей, – ответила я, даже не переведя взгляд в сторону двери. – Пусть зайдет в течении часа, когда я смогу предстать перед отцом в подобающем виде.

– Как пожелаете, госпожа, – снаружи послышался удаляющийся стук каблуков, а я тяжело вздохнула. Не хотелось, но все-таки нужно быть вставать и закончить подготовку к отъезду.

Ступнями я нащупала нагретый солнцем пол и, потянувшись, подошла к окну. Подходил к концу третий месяц летней поры, мое любимое время года, когда спадает жара, когда море становится насыщенно-синим от приходящего теплого течения, а город наполняется крестьянами, что несут к празднику урожая свои подношения. Все шло своим чередом. Так было до меня, и будет после.

Бой часов из гостевой вернул меня к реальности. «Уже одиннадцать… Не помню, когда позволяла себе так долго залеживаться в постели», – подумала про себя я. Служанок рядом не оказалось – все были заняты последними сборами перед отъездом. Скинув ночную сорочку, я облачилась в легкое платье с длинными рукавами, и самостоятельно покончив с утренним туалетом, решила не дожидаться отца без дела. Я в очередной раз обошла комнату, проверяя что из вещей мне еще может потребоваться.

На рабочем столе стояла огарок свечи, то тут, то там валялись письменные принадлежности и исписанные листки с моими выписками из книг по истории Империи, а также пара книжек из личной библиотеки отца. Прибираться смысла не было – пусть этим займется прислуга уже после нашего отбытия. Я же пробежала глазами по записям и решила дописать некоторые заметки, которые не успела сделать ночью.

В дверь снова раздался стук, медлительный и звучный. Отца всегда можно было узнать по этой его привычке.

– Я могу войти, Камилла?

Быстрым движением я накрыла фолианты попавшейся под руку бумагой, чтобы обложки не попались Эстебану на глаза – он вряд ли будет доволен, что книги были любезно взяты из герцогского кабинета без его ведома.

– Конечно, отец, – ответила я, не отрываясь от дел.

Он тяжело прошагал, опираясь на трость, и сел в кресле напротив меня. Эти семь зим его не пощадили – Эстебан заметно постарел, словно бы жизнь стала резко вытекать из некогда еще крепкого тела. Он все еще был в хорошей форме, но глубокие морщины уже прорезали лицо, а в копну черных волос закралась седина. С каждым днем он улыбался все реже и реже, а его тяжелый взгляд из-под густых бровей навевал лишь уныние и тоску. Во время охоты пару зим назад он неудачно упал и сломал ногу, которую так и не удалось правильно срастить. С тех пор верным спутником Эстебана стал не любимый меч, а узловатая трость. Отец каждый день проигрывал схватку со временем, и уже не оставалось никаких сомнений – совсем скоро он сложит свои полномочия.

Эстебан недовольно обвел взглядом беспорядок на столе.

– Снова допоздна засиделась? – недовольно спросил он.

Я кивнула, уже привыкнув не обращать внимание на подобные упреки.

– Я получил письмо от Леонарда, – начал он, нарушив молчание.

– Как он? – спросила я, отложив перьевую ручку в сторону.

Раньше брат писал письма почти каждый месяц, но, когда он закончил обучение в Кадетском корпусе и решил остаться в Гвардии, письма стали приходить все реже и реже, а содержание их становилось все скуднее с каждым новым званием в рядах Имперской Гвардии. Два года назад он попал в Белую Гвардию и делал большие успехи в их рядах.

– Как обычно, у него все хорошо, – Эстебан закатил глаза. – Как-будто он может написать что-то иное. Теперь он кандидат в Золотую Гвардию, похоже, там опять были чистки среди офицерского состава. До меня доходили слухи от столичных купцов, что не так давно сменились Хранители Справедливости, Чести и Порядка. Причем раньше отведенного им срока в четыре года. Была бы возможность, я отговорил бы его, но упрямый мальчишка меня все равно не послушает.

– Я думаю, Лео изо всех сил старается доказать, что он может идти по твоим стопам, хотя бы не в качестве главы Дома, так в качестве образцового гвардейца.

– Ты правда так думаешь? – вопрос отца прозвучал довольно сурово. Словно бы сама мысль об этом ему казалось оскорбительной.