Когда мужики оттащили меня от куска мяса, в которое превратился этот Анатолий (вот хоть убей, до сих пор не могу вспомнить отчество, но ведь и без него нашли, спасибо редкой фамилии, рыжей морде и матери еврейке, не ошиблись) Чубайс— он уже даже не хрипел, а лишь изредка сипло булькал, да мелко и в неровном ритме вздымалась грудная клетка, вернее то, что от неё осталось. Руки и ноги переломанные, вместо ребер бугры неровные под рубахой, сейчас отойдет…
— Берем и понесли! — Приказал Командир. — С бережка вон в окошко, сперва два трака от гусениц на ноги и всё. Андрюха, что ты, блядь, целку из себя корчишь⁈ Будто первый раз!
— Пацан ведь ещё… — Буркнул дядька, старательно не смотря на меня, отводя глаза. Вот ведь заело пластинку!
— Какой он тебе пацан, на, — усмехнулся Майор. — нормальный он мужик. Ты чего расслабился, не раскисай, здесь не душманы, а хуже! По тем хоть понятно, кто он, сразу видно, а эти среди нас ходят и не отличишь от нормального человека, на…
— Брюхо проткнуть надо, несколько раз! — Устало пошатываясь прохрипел я. — Чтоб не всплыл…
— А то! Проткнем! — Согласился Командир и прикрикнул на Андрея. — Берись! Нашел пацана…
Глава 23
Только что проведенное (экзекуций мероприятие язык не поворачивается назвать) восстановление справедливости ничуть не мешает расположиться у костра и поесть. Командир снисходит до объяснения того, как им удалось заполучить гниду Анатолия в цепкие лапы — тот с кружком единомышленников как раз неподалеку отдыхал, здесь же, на карельском перешейке, в пансионате «Змеиная горка». Какой символизм, однако, где либералам ещё подобное сборище проводить.
Там ещё и Егор Гайдар присутствовал, я даже ложку отложил в сторону, услышав об этом:
— А давайте сожжем это кубло змеиное! Далеко отсюда⁈
— Сиди, Иван, ешь! — Успокоил меня Полковник. — Ишь ты, сжечь, в раж вошел… У нас бойцы этого то случайно взяли, больно удобно поблевать отошел к кустам у воды. Не надо их настораживать, тем более акции устрашения устраивать, будем наблюдать за основными фигурантами, а решать вопрос надо сразу и со всеми. Считай это подарком тебе, ну и наши бойцы потренировались, квалификацию подтвердили. А этого пусть ищут, пропал и пропал, утонул с перепоя и все дела…
Я напоминаю, что у только что покинувшего нас Чубайса осталась мать, которая работает в торговле, и вскоре эмигрирует в Израиль, предварительно изрядно нажившись там, где трудится. В общем, понятно откуда корни растут у Нанотолия к неистребимой тяге к чужой собственности. И братец у него остался, певец либеральных ценностей. Тоже тот ещё деятель, а по сути дела — вредитель и паразит. Командир достает блокнот, черкает там, роняя: «Эмигрирует с голой жопой, проследим! И за братом присмотрим!». Полковник достал бутыль, по всем признакам — коньяк, Андрей тут же торопливо предупредил:
— Ваньке не наливать! Были уже прецеденты, как водичку хлещет, чуть ли не стаканами!
Под заинтересованными взглядами собравшихся — дядька рассказал про тот инцидент, когда я перепутал свои гипотетические желания с возможностями подросткового организма, на потеху родственников. Полковник с сомнением протянул:
— Так уж и стаканами, взрослый то мужик не всякий стакан засадит. Лучше уж так, по писят грамм, чтоб не издеваться над собой.
— А вот тут вы не правы! — Это что за военные, которые прописных истин не знают, сейчас я им открою глаза! — Бывают дни, когда встаёшь с жуткого похмелья, особенно если не первый день мероприятие проходит. Голова раскалывается, внутри словно кусок холодца трясется и жить не хочется, бывало такое? Вот тут самое время собрать волю в кулак и через не могу засадить стакан водки! И закурить, пока куришь, мир на глазах из экрана черно-белого телевизора с помехами превращается в цветную картинку плазменной панели, с объемным и качественным звуком! Это как волшебство, только доступное каждому! А пару стопок, да ещё и коньяка, я выпью, наливайте! Хорошее дело сделали!
— Нихера у вас детство там, при капитализме… — С жалостью и изумлением протянул Полковник, но в железный стаканчик конька плеснул.
— За РВСН, на! — Предложил Майор. — Мы делаем мир чище, на!
Выпили, немного закусили, и так как первоначальный голод уже утолили — мужики обрушились на меня с расспросами, ну вот точь в точь, как Андрей с Пашей и Васей в первый день. Дядька, как самый младший по званию, в эту начавшуюся вакханалию даже не вклинивался, с улыбкой наблюдая, как я пытаюсь по порядку ответить на град вопросов с трех сторон. Я аж растерялся, что им отвечать, не ходячая же энциклопедия, на самом деле. Но как смог — постарался, видимо, получилось не очень, судя по реплике Командира:
— Ну у тебя и каша в голове, Иван! А ты сам не из этих, не из националистов? Сразу заметил, что у тебя болезненная фиксация на национальном вопросе…
— У меня, Командир, после Таджикистана, тоже эта самая, фиксация! — Заступился за меня полковник. — Там же чуть в сторону от городов и всё, никакой советской власти, только номинально. И по русски, дай бог, если четверть умеет кое-как объясниться. Натуральное средневековье, где вместо баев председатель колхоза и секретарь партийной организации.
— Менталитет у них такой! — Поспешил вставить я. — И к нам как раз сейчас массово таких вот и завозят, причем за тридцать с лишним лет после развала союза они ещё больше одичали. И с детства их учат по учебникам, в которых прямым текстом написано, что вначале Среднюю Азию угнетала Российская империя, затем СССР. Представляете, с какими настроениями они к нам едут⁈ И весь кишлак с собой перевозят. Наговаривать не буду, не все стопроцентно такие, но образованные и желающие встраиваться в наше общество, как правило, не на виду и не по ним судят основною массу мигрантов.
— Что это ты сразу на органы наговариваешь⁈ — Внезапно оскорбился Андрей, я и не сразу понял, что это он так на незнакомое слово «менталитет» отреагировал. — Нормальные там парни в милиции, в городах так точно! Правда, русских там много…
Пришлось глубоко вдохнуть, выдохнуть и объяснить дядьке, что такое менталитет. А заодно и всем собравшимся. Как нельзя кстати вспомнил о памятнике генералу Ермолову, который стоит прямо в Грозном. Установили его в самом конце девятнадцатого века, а вот большевики в первые годы советской власти снесли. Затем при Сталине, в сорок девятом — памятник восстановили (видимо дошло, за что именно Ермолову его поставили). На ограждении установили чугунные плиты с двумя изречениями Ермолова и цитатой Грибоедова. После смерти Сталина одну из чугунных плит, с такой надписью: «Народа сего под солнцем нет подлее и коварней. Ермолов о чеченцах» — убрали.
А потом получили первую и вторую чеченскую. Причем эти же войны были за наш счет, тут тебе и аферы с фальшивыми чеченскими авизо, и спонсирование жидами олигархами террористов. Ну а от того, во что вылилась так называемая победа в этих войнах — брала оторопь и закономерный вопрос у большинства россиян: «А точно мы тогда победили?». Ободренный тем, что Командир так и не выпускал из рук блокнота, делая пометки по ходу моего повествования — припомнил и занимательную статистику, больно уж цифры интересные там фигурировали, от того и запомнились. Процитировал:
— В восемьдесят девятом году в Чечне жило двести семьдесят тысяч русских, почти двадцать пять процентов населения. А в две тысячи двадцатом, по результатам переписи, всего восемнадцать тысяч. Меньше одного процента. Москва предала сотни тысяч беженцев, не всем удалось убежать. А убивали, насиловали и забирали в рабство простых русских людей, их же соседи, те кто совсем недавно учился в советских школах. И был коммунистом, про Джохара Дудаева я писал, причем неоднократно. Ну а сейчас там отдельная вотчина, живущая как по кайфу на дотации из центра, а в школьных коридорах висят портреты тех, кто в исторической перспективе отличался фанатичной ненавистью к русским, вот такое продолжение дружбонародия большевиков. А наш гарант, во время своих частых посещений этой маленькой, но гордой республики, только что коран не целует. А уж обвешивание несовершеннолетнего сына главы этой республики всевозможными медалями, как Брежнева, ничего кроме кринжа не вызывает…
