— Как тут поиграешь, — рассудительно заметила Лена. — тесно же, сейчас ещё народ на остановках подсаживаться будет!
— Ничего, это холошая игра, не надо бегать, я вас сейчас научу! — Вот откуда у ребёнка столько энергии⁈
И научила, тут же ущипнула меня за внутреннюю поверхность бедра (я чуть на весь автобус не заорал от неожиданности, да и чувствительно весьма оказалось) и не выпуская мою многострадальную ляжку из захвата, грозно вопросила:
— Ты лошадей любишь⁈ — При этом продолжая терзать мою ногу, я и не подозревал, какое там место чувствительное.
— Ой, люблю-люблю! Сашка, отпусти пожалуйста, больно же! — Несмотря на дискомфорт, я всё-таки старался держать себя в руках, не привлекая внимание остальных пассажиров.
— Неплавильно! — Воскликнула Шурка и ещё сильнее сжала мою ногу прищемив кожу гораздо больнее. — А они тебя тоже любят! Давай ещё лаз, ты лошадей любишь⁈
— Не люблю! Саша, да что это такое, отпусти! Не люблю я их, не люблю!
— А они тебя тоже не любят!!! — Победно воскликнула мелкая вредина и так прищемила мне ногу, что только совместными усилиями с Леной мы смогли оторвать эту маленькую разбойницу, вцепившуюся в меня как клещ.
— Пипец, Саша! — Я потирал бедро, а сна больше не было ни в одном глазу. — Ну у вас и игры, сразу видно, что половина садика, это дети с фермы!
— Надо было говолить: «Я тебе овса дам!» Тогда бы отпустила! — Довольная и раскрасневшаяся от возни Саша сжалилась и выдала заветное стоп-слово, вот сразу не могла все правила рассказать?
Тут ещё проехали несколько остановок и салон автобуса стал заполнятся всё больше и больше, как бы стоять не пришлось. Тут даже наушники плеера не проканают, да и нет его, и спящим прикидываться бесполезно — разбудят и предложат постоять. Старшим место уступают, да и как заметил — нет на улицах матерящихся подростков и проходящих мимо равнодушных взрослых. Не развитый капитализм, беспредел пресекают и попробуй только огрызнуться на старших…
Как в воду смотрел — на остановке в Байкаше в автобус втиснулось столько народа, что пресловутые кильки в банке ещё в сносных условиях существуют. Естественно — пришлось уступать места старшему поколению, ну хоть тянуться к поручням не пришлось, так сдавили остальные пассажиры. Сашке причем предложили посидеть на коленях, но та с негодованием отказалась:
— Не хочу, от вас кулятником воняет! И петухом!
Что выросло, то выросло, Саша и тактичность — рядом не стояли. А вот термин токсичность ещё неизвестен, думаю — на примере мелкой его ввести в обиход, образно и понятно будет. А между тем, гомонящие пассажиры, севшие в Байкаше — стали громко, на весь автобус пересказывать последние новости, сразу же привлекшие всеобщее внимание.
— Панкратиха то повешалась надысь! На люстре из чешского хрусталя, ой что деется то, что деется!
— Видать, немаленькую кубышку у ей отобрали! — Вступила вторая тетка, прямо хор плакальщиц какой-то, вроде и повода для веселья нет в суициде, а тетки довольные. Что красноречиво говорит о отношении окружающих к этой самой Панкратихе. — Там же и бэхеес подключился, стали выпытывать, откель у ей стока денег скопилось, которые украли! Честный человек ничего от органов скрывать не будет! И в петлю не полезет!
Пассажиры лицемерно согласились со словами выступившей последней теткой, но по рожам было видно — каждому есть что скрывать. Нормальный человек в отношениях с государством во все времена придерживается принципа — был бы человек, а статья найдется! Чем меньше о тебе знают власть предержащие, тем меньше вопросов со стороны соответствующих органов! Правда, в двадцать первом веке, во времена расцвета соцсетей и интернета — то ли органы стали работать спустя рукава, то ли народ тотально поглупел, утратив инстинкт самосохранения. По крайней мере — работу для правоохранительной системы люди облегчили, добровольно и с песней выкладывая всю подноготную о себе, да ещё и в режиме реального времени…
В Энске, на автовокзале — из автобуса вынесло, словно волной. До чего же хорошо на улице, несмотря мерзопакостную погоду! Закрутил головой в поисках новой машины, не боясь ошибиться — транспорта на улицах было не в пример меньше, чем я привык видеть. Странно, вообще машин не видно, не то что новенькую копейку, встретить ведь обещали…
— Ваня! Идите сюда! — Из-за угла автостанции неторопливо прихрамывал Дмитрий, призывно махая рукой. — Давайте сюда на остановку, пока я до вас доковыляю!
Вблизи разглядел, что помимо хромоты — Дима обзавелся несколькими фингалами и ссадинами на лице, свеженькими, как минимум — полученными вчера. Зато тут действительно крытая остановка и нет дождя. Новой машины, впрочем — тоже нет.
— Тут такое дело, Вань, — Извиняющимся тоном начал Дима. — ты не думай, вечером вас как и обещали, доставим на машине. На Андреевской, новая всё, пока в ремонте…
— Вы чо, в аварию умудрились попасть⁈ — Проявил я чудеса дедукции. — Все живы хоть?
— Да нет, какая авария, сходили вчера за орехами. И нам досталось, и мы раздали!
То и дело запинаясь (девчонки мешали своим присутствием, не давая использовать привычные идиомы для связки слов) Дима рассказал, как они вчера сходили на базар. Поначалу все шло по задуманному — и орехи были, и деньги. Но решили поторговаться и процесс слегка вышел из-под контроля, перейдя в стадию нелицеприятных высказываний в адрес оппонентов с обеих сторон. А горячих гостей с юга черт дернул оскорбить парней по своему, наверное, надеялись — что те не поймут.
А они поняли, всё-таки не просто в Афганистане служили, но и культурно обогащались, так что завязалась драка. В которой наши, несмотря численное преимущество противника — изрядно наваляли шерстяным торговцам, не следящим за языком. После чего с победой ретировались с поля боя и выйдя с территории базара — уселись в машину. И тут подоспела братская помощь, вызванная горячими и вспыльчивыми южанами со всего базара.
— Там их человек пятнадцать, этих черножопых выскочило, ещё не битых! — Жестикулируя, рассказывал Димон. — Мы уехать хотели спокойно, чтоб никого не калечить, так у них ума хватило в машину камнями начать кидаться! Лобовое менять придется, жестянщику платить и за покраску теперь! В натуре обезьяны!
Второй раунд тоже закончился безоговорочной победой наших, правда далась она высокой ценой — трое парней, включая Колю, Володю и пока ещё не знакомого мне бойца, сейчас обретались в больнице.
— Жить будут! — Оптимистично заявил Димон. — Этих зато восемь человек госпитализировали, мы под конец перестали стесняться, ломать их стали.
— Эх, — вырвалось у меня. — не могли меня подождать, вместе бы сходили!
— Ты чо, Ванька, — усмехнулся Дима. — там здоровые взрослые мужики, с камнями и палками, куда тебе!
— А Ваня их по башке, алматулой! — Заступилась за меня Саша. — На!
— Не, ну если арматурой, тогда совсем другое дело! — Покладисто согласился Димон и подхватил Сашу на руки. — Ничо ты выросла, Шурка, с нового года! Бойцом растешь, да⁈
— Да! — Мелкая млела от внимания, но последнее слово всё-таки оставила за собой. — Я не Шулка, а Саша Ксандла!
— А я как сказал? — Опустил её бережно, при этом поморщившись, нелегко далась победа. — Александра, а Шурка, это сокращено! В бою же не будешь время терять, выговаривая длинное Александра! А Шурка — козырный позывной!
В общем — планы проведения культурного досуга пришлось подкорректировать. Для начала отправились в районную больницу, какой-то злой рок надо мной тяготеет, нельзя в город приехать и мимо медиков пройти. Дождались автобуса городского, доехали до больнички, купили всем мороженного. Дима предложил не тащить девчонок в рассадник инфекций и юдоль покалеченных, где для них не было ничего интересного. Выделил им двадцать рублей двумя красными десятками, со словами: «По магазинам пройдитесь, ни в чем себе не отказывайте, через полтора часа встречаемся в фойе у регистратуры! Потом поесть зайдем в столовую».
Коля с Вовкой нам обрадовались, заодно познакомился с другим их товарищем, Стёпой. А вот те несколько текстов, которые я привез — изрядно озадачили Колю. Вернее, с парой первых, самых простых — никаких проблем не возникло, я как мог — постарался напеть. Колян, что-то для себя поняв — довольно улыбнулся и сказал что сделают, но ещё желательно нужна будет моя консультация. А вот над третьим, вспомненным мной и воспроизведенным на бумаге текстом — бились всё оставшееся время, до прихода девчонок.
