– Помилуйте, Ваше Величество, – впервые я услышал голос Горемыкина, оставившего наконец в покое свои величественные усы, – и кого же Вы на мою должность поставить соизволите?
– Ну, к примеру, Петра Аркадьевича Столыпина.
– А, я извиняюсь, кто это?
– Титулярный советник. Каунасский, то есть, простите, Ковенский уездный предводитель дворянства и председатель тамошнего суда мировых посредников, чиновник IX класса на должности V класса государственной службы.
– Кого Вы хотите назначить? – оказывается голос Победоносцева мог не только скрипеть, но и звучать достаточно глубоким баритоном. – Да Вы что, Николай Александрович, только через мой труп. Реформатор на реформаторе, кошмар Вашего покойного батюшки. Побойтесь Бога, они и Вас и Россию в гроб загонят.
– Боюсь, уважаемый Константин Петрович, что в гроб меня гораздо скорее загонит Ваш консерватизм, страна меняется, а модель государственного управления нет. Про свой двор я вообще молчу. Вчера я впервые разглядел скорохода. Настоящий попугай – костюм разноцветный, фалды ливреи короткие, а на голове шлем со страусовыми перьями трёх цветов. Просто Маленький Мук из арабской сказки. Тысяча и одна ночь, воплотившаяся в реальность. Хорошо хоть палача штатного Вы нам в штат не включили, он был бы вполне уместен при нашем дворе в своём красном бархатном колпаке с прорезями для глаз.
– Николай Александрович, я служил верой и правдой Вашему отцу-императору и служу Вам, но такого я не потерплю, мне оскорбительно слышать Ваши намёки. При таком развитии событий мы будем вынуждены уйти в отставку. Да, Иван Логгинович? – Горемыкин явно неохотно закивал головой, а Победоносцев продолжал. – Но мы ещё вернёмся, я Вас уверяю, вернёмся и Вы сами первым попросите нас об этом…
Перед сном я заглянул к моей нынешней матушке.
– Тебе не жаль Победоносцева, он муж верности и разума, – она с улыбкой смотрела на меня. – Хотя и бывает зануден своей природной скрипучестью.
– Да, он всё новое воспринимает со скрипом, – решил я поддержать её шутку.
– Ты знаешь, ещё пару лет назад я бы осудила твои первые императорские шаги, но сегодня я соглашусь и всячески поддержу тебя, пусть я уже не совсем молода, но слух у меня прекрасный и я отлично слышу ход часов времени. Вся наша страна подобна огромной кастрюле – огонь снизу всё жарче, кипение всё сильнее, а крышка привинчена наглухо. И что будет, если ничего не менять? Сорвёт крышку, а заодно и оторвёт наши бедные головы.
ГЛАВА 4
ИСТОРИЯ НЕ ТЕРПИТ СОСЛАГАТЕЛЬНОГО НАКЛОНЕНИЯ
Утро было солнечным и прохладным, бесконечно устав от напряжения последних дней я решил немного прогуляться в одиночестве по территории Кремля. Насчёт одиночества я, конечно, немного лукавлю. Несколько охранников на почтительном расстоянии внимательно следили за моей безопасностью.
С террасы Дворца за красными кирпичными зубцами кремлёвской стены прекрасно просматривалась Набережная Москвы-реки, чуть поодаль, в туманной утренней дымке – Храм Христа Спасителя в его изначальном виде. В этот миг я наиболее остро почувствовал весь ужас моего одиночества – виды почти не изменились, но огромная временная пропасть разделила меня с моими родными и близкими.
Виды действительно внешне были те самые, знакомые с детства. Выйди на Красную площадь – увидишь Собор Василия Блаженного, памятник Минину и Пожарскому, здание ГУМа… Но вот звуки и запахи резко отличались. Как я прочитал в одной из библиотечных книг – первый автомобиль в Россию в 1891 году завез из Марселя, одессит – журналист и предприниматель Василий Васильевич Навроцкий, владелец очень популярного тогда «Одесского листка». В Москве пока автомобилей не было. Правда, трудно такое представить? Не тешьте себя иллюзиями – насчёт диких московских пробок, организуемых извозчиками, меня уже предупредили. Что же касается автомобилей, вчера мне торжественно вручили рекламный буклет.
Чёрным по белому, ярко и крупно: «Первый российский автомобиль на базе самодвижущегося экипажа, собранный на каретной фабрике Петра Фрезе с использованием двигателя Евгения Яковлева будет продемонстрирован на XVI Всероссийской промышленно-художественной выставке в Нижнем Новгороде». На самом деле, как я выяснил, это была двухместная заднемоторная коляска с одноцилиндровым четырехтактным двигателем, мощностью 1,5 лошадиной силы и возможностью развивать дикую скорость – 21 км/час. Всё это было довольно интересно, но признаюсь – куда больше меня интересовали разработки инженера Ипполита Романова, который изобрёл первый отечественный электромобиль. Статья на эту тему в своё время меня очень удивила, теперь же насмешница-судьба давала мне возможность не только встретиться и пообщаться с этим гением, но даже поддержать его на государственном уровне. Как тебе такое, Илон Маск?
Простите, отвлёкся. Так вот – запахи и звуки были совсем другие. Пахло свежескошенной травой, пирожками, жареным мясом, квашеной капустой и еле уловимо – конским навозом. Звуки клаксонов, далёкий крик петухов, ржание лошадей, – всё это было удивительно непривычно для моего слуха. Неожиданно в мою голову пришла весёлая мысль – вот так идёшь-бредёшь, а навстречу Владимир Владимирович или Леонид Ильич с законным вопросом – а ты что Николай, здесь забыл? Почему прогуливаешься так чинно и важно, ещё бы корону свою с алой шапочкой на башку нацепил, посмешище!
– Уеду, уеду скоро, в Петербург, там моя столица, там мой дом родной, – тихо ответил я на эфемерные упрёки незримых собеседников. Хотя, по правде сказать, Москва мне была всегда гораздо ближе и понятнее. Но – назвался груздём, полезай в короб!
В этот миг я понял, что обстановка вокруг меня стремительно меняется. Послышались выстрелы, кто-то кричал. Огромный казак из моей личной охраны буквально прыгнул на меня, уронив на землю и прикрыв своим телом. В какой-то момент он поднял свою огромную руку, прицелился и выстрелил в невидимого мне террориста. Выстрел, крик, переходящий в визг, а потом звук глухого удара. Одна из пуль просвистела совсем близко. Мой спаситель снова выстрелил, его дружно поддержали другие мои телохранители. Буквально через пару минут всё закончилось.
– Поднимайтесь, Ваше Величество, Вы уж не взыщите строго, что Вас повалил, аки медведь в лесу, – моему огромному защитнику и спасителю было явно неловко. Он явно хотел помочь мне отряхнуться от дорожной пыли, но так и не решился.
– Это Ваша работа, которую Вы все выполнили на отлично, за что будете представлены к государственным наградам и премиям.
Честно говоря, глядя на радостные лица сотрудников моей охраны, я бы не особенно удивился, если бы они сказали после моей фразу что-нибудь типа: «Служу царской России!».
День был испорчен. Аликс плакала, когда узнала о попытке покушения, а Мария Фёдоровна сидела со скорбным выражением лица и печально смотрела на нас обоих.
– Менять, менять, вот и наменял, – всхлипнула Аликс. – Это всё твои реформы и пертурбации.
– Дорогая, по сути, я ещё даже не начинал реформировать наше болото, не волнуйся, это случайность, всё будет хорошо, – успокаивая супругу, сам я лихорадочно размышлял над произошедшим.
Нападающих было трое, двоих охране удалось застрелить, одного ранить. Им оказался некто Пётр Владимирович Карпович. Это меня по-настоящему испугало, ведь я хорошо помнил из курса истории, что именно Пётр Карпович убийством министра просвещения Боголепова в начале 1901 года открыл так называемую вторую волну террористизма в России. Но сегодняшнее покушение стало явным отклонением от привычного хода истории, а, значит, вносимыми мной изменениями были разбужены неведомые магические силы, защищающие естественный ход событий. Мне вспомнились слова нашего школьного историка – история не терпит сослагательного наклонения. Да ещё как не терпит!
На душе было мерзко и тревожно. И что, позвольте спросить, мне делать? Отодвигая потенциальную гибель через два с лишним десятилетия, я чуть не погиб от пули через три дня после коронации.
