ЧАСТЬ I

Вступление

Что я помню? Несколько последних секунд, размытые контуры приближающегося грузовика, истерический скрип тормозов и удар… а потом – боль, обволакивающую, всепоглощающую и крик, разрывающий уши. А буквально через мгновения темноту и падение в спасительную бесконечную бездну небытия…

– Николай Александрович, что с Вами? – я открыл глаза и внезапно зажмурился от обилия золота, бархата и странных всполохов света. Воздух был сладковатым, тёплым, немного спёртым. Сотни прекрасно одетых мужчин и женщин вокруг устремили на меня свои взгляды. Свет отражался от драгоценных камней на их орденах и украшениях, и солнечными зайчиками пытался меня ослепить.

– Где я? – в моём вопросе самому себе явно слышался испуг, мысли лихорадочно прыгали в голове. Если я умер, то что окружает меня – Рай или Ад? Судя по запаху ладана, зажжённым свечам и обилию священнослужителей, скорее всего, я оказался в Раю. Но где же обещанный свет в конце тоннеля, где полёт в пустоте и короткометражный фильм о моей грешной жизни? Я почувствовал себя даже в некоторой степени ущемлённым, но потом усилием воли отогнал эти дурацкие мысли и постарался внимательнее осмотреться.

– Николай Александрович, – голос был мягкий, бархатный, насквозь пропитанный заботой и уважением. – Николай Александрович, как Вы себя чувствуете?

– Спасибо, всё хорошо, – с трудом вымолвил я, до конца ещё не осознав своей роли в происходящем действии. Возможно я сошёл с ума или мне всё это снится? Мой взгляд скользнул по собеседнику – довольно высокий, статный, седой с основательной залысиной мужчина в чёрном мундире, украшенном золотыми аксессуарами, классифицировать которые при всём желании я в тот момент не мог. Потом я перевёл свой взгляд вниз и, к своему огромному удивлению, понял, что чёрные брюки на мне почти до пола прикрыты шикарной горностаевой мантией. Вот уж чего точно никогда не было в моём гардеробе.

– Николай Александрович, прошу, ещё буквально пара шагов вверх, к алтарю, – рука вежливо отстранилась, а я смог сделать довольно уверенный шаг навстречу благообразному священнослужителю в праздничной золотой рясе.

Всё происходившее дальше вспоминается мне, будто подёрнутое лёгкой дымкой нереальности. Сначала оборвалась и упала на пол какая-то блестящая цепочка, как я узнал позднее – от ордена Андрея Первозванного, потом – то ли вскрик, то ли всхлип красивой пожилой женщины и тихий взволнованный шёпот окружающих. Голова страшно закружилась, мне вновь стало нехорошо. Проведя по толпе мутным рассеянным взглядом, я внезапно понял, что одно из лиц мне очень знакомо. Впрочем, как и происходящее таинство.

– Николай Александрович, преклоните пожалуйста колено, – человек, прошептавший это, сделал три солидных шага назад. Мой лоб и руки помазали чем-то холодным и ароматным, а потом вручили два очень странных предмета.

– Скипетр в правую, державу в левую, – шептал чей-то приятный голос. Огромная корона легла на мою голову. Никогда не знал, что короны так много весят. Тяжела ты, шапка Мономаха, – шёпот скорее всего принадлежал моему подсознанию. И, действительно, под короной была настоящая шапка алого цвета. На миг я представил себя – горностаево-золотистого, в шикарной короне, со странными предметами в руках…

– Звезда в шоке, – прозвучал насмешливый голос в моей голове, а в реальности у меня забрали державу со скипетром, а вместо них в руки заботливо вложили ещё одну корону, поменьше, которую у меня хватило ума возложить на голову строгой симпатичной женщины, находившейся рядом со мной.

– Повторяйте за мной, – буквально прошелестел священнослужитель в золотом облачении, – «…Исповедую неизследимое Твое о мне смотрение и, благодаря, величеству Твоему поклоняюся, Ты же, Владыко и Господи мой, настави мя в деле, на не же послал мя еси, вразуми и управи мя в великом служении сем… Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей…».

Как только заключительное слово этой необычной молитвы растворилось в необъятных просторах храма, сильные руки помогли мне встать с колена. Каково же было моё удивление, когда коленопреклонёнными оказались все окружающие меня. Митрополит (ну явно никак не ниже Митрополита) также коленопреклонённо прочитал просительную молитву: «…Покажи его врагам победительна, злодеям страшна, добрым милостива и благонадежна, согрей его сердце к призрению нищих, к приятию странных, к заступлению нападствуемых. Подчинённое ему правительство управляя на путь истины и правды, и от лицеприятия и мздоимства отражая…».

Похоже, меня короновали. В самом что ни на есть прямом смысле. Внезапно я увидел своё лицо, отразившееся от одной из золотых колон. Округлая поверхность исказила его, и, словно в комнате кривых зеркал, я узрел свой лик, украшенный пышными усами и бородкой, которые я никогда не носил. Лицо было вытянутым, удивлённым и немного испуганным, а снизу гордыми складками стекал горностай и ярко сверкали начищенные до блеска сапоги…

ГЛАВА 1

СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ

– Ники, – очень тихо произнесла красивая строгая женщина, чью голову несколькими минутами ранее я украсил короной. – Возьми меня за руку, я очень боюсь этот крутой лестниц.

– Лестницу, – автоматически поправил я. – Слово лестница женского рода – она моя.

– Теперь в этой стране всё есть твой, – она положила свою ладонь поверх моей, и мы гордо пошли вниз. Ходить в мантии до пола, да ещё с увесистой короной на голове, когда в правой руке у тебя скипетр, а в левой держава и рука молодой красотки, – то ещё удовольствие, скажу я вам. Мы чуть не упали, когда радостная и возбуждённая разноцветная толпа на улице взревела при нашем появлении. Единственной отрадой был воздух – чистый, свежий, с удивительной смесью ароматов свежей выпечки, цветов и лёгкими нотками мускуса и бергамота.

Кто же эта незнакомка? Чтобы ответить на этот вопрос сначала нужно понять – где я. Резко обернувшись, я понял, что мы только что вышли из Успенского собора. Так, – Успенский собор, Москва, коронация…похоже, только что я внезапно стал русским императором. Вот уж воистину – не было печали, да черти подкачали. Мало мне проблем на работе, давайте теперь наваливайте на меня всю страну. Ладно, с этим разберёмся потом. На вопрос где, кажется я ответил. Теперь надо определиться с вопросом – когда? В каком времени, чёрт побери, я нахожусь?

В этот момент королева, буду пока называть её так, пока не познакомлюсь поближе, гордо отплыла от меня, а я оказался под каким-то совершенно невообразимым огромным балдахином, украшенным вышивками, стразами, перьями. Сверху всего этого великолепия располагались две обезьяны – были это чучела животных или живые представители африканской фауны, мне неизвестно и поныне. С обоих сторон меня окружали важные дядьки в парадных мундирах и шапках, отороченных мехом, а спереди вышагивал солдатик в высоченных платформах, живо напомнивший мне одну из игрушек моего детства. Чуть поодаль я разглядел стройные войсковые ряды и в этот момент всё в моей голове встало на свои места. В руках солдат воинского караула я отчётливо разглядел трёхлинейную магазинную винтовку Мосина образца 1891 года. Час от часу не легче, теперь понятно, почему тот военный с залысиной обратился ко мне – Николай Александрович. В тот момент я не придал этому особого значения, мы ведь не особо удивляемся, когда незнакомые люди называют нас по имени-отчеству. Зато теперь я отчётливо понял, что злодейка-судьба решила пересилить меня неведомым образом в тело многострадального императора российского Николая II.

Мозг начал действовать рационально. Как я здесь оказался мы выясним позже. Пока примем за основу, что я император Николай. Бред, какой бред. Отставить. Дальше – его, то есть теперь мою красавицу-супругу зовут после крещения Александра Фёдоровна. Ники и Аликс, – заботливо подсказал мозг. Так, с этим разобрались. Пожилая дама, соответственно, – моя, точнее Николая Александровича Романова матушка. Как бишь её? Мария Фёдоровна. Немецких имён этих дам я, конечно, не вспомню, лучше надо было учить историю. Год у нас – 1896, день – 14 мая.