Но это не про мою семью. И особенно не про меня.

Вообще-то дело вовсе не в том, что Иэн ушел к Кэссиди. Испепеляющая ревность давно остыла. Просто Спунс и мой город тоже. Я вступила в оргкомитет по подготовке к грядущему фестивалю два года назад. Рассылала статьи в крупнейшие региональные издания, дабы привлечь внимание к нашему мероприятию. Занималась маркетингом, вела социальные сети. Учила местных предпринимателей – тех, кто ранее активно отвергал новые технологии, – использовать наши странички в соцсетях для продвижения их бизнеса. Приложила руку к превращению местечкового праздника в самую значимую туристическую достопримечательность за последние десять лет.

Черт возьми, я даже завысила оценки своим выпускникам, чтобы они записались в волонтеры! Понадеялась на их честность; неизвестно, пойдет ли кто-нибудь на фестиваль на самом деле.

Наверное, мне просто хочется маленькой победы. Не одолеть Иэна, но хотя бы составить ему конкуренцию, чтобы меня считали достойным соперником.

Бесит, когда со мной обращаются как с маленькой. Я безумно от этого устала, встречаясь с Иэном. Мне постоянно внушали, что я должна быть благодарна судьбе. Надо же – сам Иэн Карвер снизошел до несчастной убогой сиротки, заурядной серой мышки, чей удел – не создавать неприятностей и довольствоваться малым. Какое счастье.

В результате чувствую себя полной неудачницей, и это меня достало. Надоели жалостливые взгляды за спиной. Я просто хочу хоть раз выиграть. Что тут такого?

У меня никогда не было выдающихся амбиций. Имелись мечты, но все они измельчали и свелись к простым желаниям. Я хочу быть счастливой, и, если широко взглянуть на вещи, вполне счастлива. Мне нравится преподавать и работать с детьми. Учеников в классах немного, я знаю каждого чуть ли не с рождения. Благодаря страховке, полученной после смерти родителей, не плачу ипотеку за дом, а по достижении совершеннолетия выкупила у братьев их доли. Десять тысяч долларов, приз за победу на фестивале, – хороший куш, однако я не бедствую и с удовольствием наслаждаюсь летним отпуском. Люблю свой сад и домашних животных, наш город и его жителей.

Ах да. Я хотела бы найти вторую половинку, но отсутствие партнера не помешает мне радоваться жизни. Было бы славно разделить судьбу с тем, кто ценит и любит меня такой, какая я есть.

При виде родного жилища расплываюсь в улыбке. Здание двухэтажное, хотя и довольно маленькое; cпереди аккуратное крыльцо, сзади – моя любимая веранда. Прошлогоднего заработка на фермерском рынке хватило, чтобы выкрасить дом в белый цвет, так что теперь его видно издалека сквозь деревья.

Со стороны участка Андерсенов по лугу мчится здоровенный волкодав, без труда перемахивает через изгородь. Моя улыбка тает.

– ЛАСКА! – с упреком говорю я.

Зверюга замирает, пригибает голову и вновь пускается по лугу, стараясь двигаться как можно неприметнее.

– Я тебя вижу! – кричу я, но напрасно. Нина Андерсен и так боится мою собаку. Если она узнает, что Ласка способна перепрыгнуть через изгородь, то построит трехметровый забор.

Паркуюсь, разгружаю продукты. Громадная псина уже разлеглась на крыльце, свесив голову с верхней ступеньки. Воплощенная невинность.

Приподнимаю бровь, испускаю осуждающий вздох. Ласка тяжко вздыхает в ответ.

– С кем поведешься, от того и наберешься, – невольно улыбаюсь я.

Остаток дня проходит в мелких заботах. Убедившись, что дом Андерсенов прибран, опускаю ключ в почтовый ящик. Несмотря на беспокойство Рен, мне нравится, что все лето по соседству будут жить одни и те же люди. Гораздо лучше, чем видеть, как дом два месяца стоит пустой. И в августе не придется по сто раз представлять себя и своих животных новым жильцам или неловко сталкиваться у сарая на границе участков.

Переодеваюсь в купальник и шорты, намереваясь насладиться солнышком, но все же накидываю на плечи халатик, дабы поберечь кожу. Яйца у кур собраны, коню-тяжеловозу Бутону задан корм и почесан нос. Ласка ненамеренно пугает гусей, а я включаю наушники на полную громкость и принимаюсь ухаживать за домом и садом. Главное – занять руки и голову, не оставляя места ни для чего, кроме маленьких сиюминутных радостей. Я радуюсь огромной собачине, слоняющейся рядом, и вредному трехногому коту, приковылявшему с луга. Хромоног бьет Ласку по морде и тут же присваивает себе лучшее местечко на крыльце под солнечными лучами.

Все, что мне нужно, – любимый дом.

Моя жизнь прекрасна. Пусть я одна, но не одинока, ведь меня окружают те, кого я люблю, – и люди, и животные.

После ужина крашу ногти на веранде. К этому времени темнота окончательно окутывает наш маленький холм. Приятно утомленная, с наслаждением опускаю голову на подушку.

Похоже, вскоре мне предстоит познакомиться с арендаторами. Среди ночи Ласка принимается скулить, через пару мгновений раздается вой сирен. За окном мелькают огни полицейской машины и пожарного грузовика и тут же скрываются в дорожной пыли.

Фишер

Доводилось ли вам испытывать наслаждение столь сильное, что хотелось немедленно это прекратить? Бывали в вашей жизни случаи, когда хорошая книга, интересный фильм или незабываемое путешествие вызывали восторг, внушающий желание продлить миг блаженства, нажать на паузу, попытаться оттянуть неизбежное?

Один придурок как-то ляпнул в интервью, будто намерен достичь своей стряпней именно такого эффекта: каждое блюдо должно быть настолько улетным, чтобы люди, не успев окончить трапезу, уже мечтали о добавке. Он собирался выдавать кулинарный экстаз маленькими порциями, заставляя восхищенно замирать над тарелкой.

Между прочим, этим придурком был я. По иронии судьбы, мне вряд ли суждено реализовать свои наполеоновские планы.

– Может, понижение пойдет тебе на пользу, – ехидно замечает моя племянница Инди с заднего сиденья машины. – А мизерная зарплата расширит горизонты.

Ее слова продиктованы подростковой вредностью, однако удар попадает точно в цель. Инди знает: еще три месяца назад я управлял мишленовским рестораном, и новая работа вовсе не призвана повысить мою квалификацию. Она прекрасно понимает, как я унижен, но чем ближе к нашему временному летнему пристанищу, тем сильнее ерепенится.

– У ресторана уже есть фирменное блюдо? Овощная запеканка «Деревенщина»?

О господи. Мы провели в пути почти семь изнурительных дней. Я решил не лететь самолетом, а отправиться на автомобиле, – во‑первых, чтобы перевезти все кулинарные принадлежности, а во‑вторых, восстановить утраченный контакт с племянницей. Психотерапевт, чьи сеансы мы оба посещали весь прошлый месяц, посоветовала внимательнее прислушиваться к Инди, поощрять инициативу, следовать ее указаниям, позволить раскрыться… К сожалению, девочка совершенно не проявляет инициативу, поэтому следовать особо нечему. Как надела в Нью-Йорке наушники, так всю дорогу не снимала, за исключением случаев, когда требовалось зарядить телефон, отпустить колкость в мой адрес или в самый неподходящий момент попроситься в туалет. Я много раз пытался завязать разговор, однако получал лишь односложные ответы, наконец сдался и проделал остаток пути, углубившись в себя. Восприятие как бы расфокусируется, но не выключается из происходящего полностью. Я придумал этот способ в начале своей поварской карьеры, когда приходилось часто получать выговоры: за что именно на тебя орут, улавливаешь, а боль от оскорблений притупляется. Главное – доехать до места назначения и по возможности не думать о плохом.

Теперь, когда мы уже близко, гнев Инди вот-вот прорвется наружу. Не стоит препятствовать выходу эмоций, но идти у нее на поводу тоже не следует.