– Улетел, – вздохнула с облегчением рыжая женщина. Все еще дрожа, она с трудом поднялась с колен и вытерла со лба пот. – Так что насчет работы? Кивни, если согласна, немая.

Напряжение медленно покидало мое тело. Мышцы расслаблялись, ком в горле рассасывался. Наконец я почувствовала, что дар речи ко мне вернулся.

– Что за работа?

– О, да ты говоришь! – незнакомка ухмыльнулась беззубым ртом. – Что ж будет проще договариваться с клиентами о цене.

Ее тон, ее взгляд, вульгарно раскрашенное лицо и декольте до пупа наводили на нехорошие мысли.

– Вы хотите меня нанять в качестве служанки? Помощницы? Торговки? – перечисляла я, уже догадываясь, каким будет ответ, и внутренне морщась от омерзения. Одна только мысль о том, что меня представили в роли… Фу.

– Пожалуй, торговки, – хохотнула рыжая и оценивающе осмотрела мою фигуру, ненадолго задержавшись на груди. Увиденное заставило ее довольно кивнуть своим мыслям. – Торговать точно придется.

Под ее липким взглядом я ощутила себя грязной.

– Не думаю, что ваше предложение мне подходит. Вернее, я совершенно точно уверена, что не подходит.

Губы, лоснящиеся от красной помады, искривились. Их уголки поползли вниз. Не скрывая разочарования, женщина подцепила ногтем нашивку с буквой «С» на моей груди и протянула язвительным тоном:

– Неужели всерьез рассчитываешь найти другую работу? С этим?

А что не так с моей эмблемой? Что она обозначает? Почему мне будет сложно найти с ней нормальную работу?

Поднявшийся ветер поволок по дороге вялый капустный лист. Пустынная площадь под багровой луной казалась все более неприветливой, а темные переулки – таящими неизвестную угрозу.

– Послушайте, а вы случайно не сдадите мне комнату на ночь? – я раскрыла ладонь, в которой сжимала медяки, и добавила, оценив свой скромный бюджет: – Или каморку? Чулан? Угол?

Рыжая особа с боевым раскрасом на лице мне не нравилась, но идея ночевать на улице, под открытым небом, не нравилась еще больше. Идти куда-то с незнакомой женщиной, владелицей борделя, было страшно, но мрачный зловонный город пугал меня до трясущихся поджилок. Сейчас улицы казались безлюдными, но мало ли какой сброд прятался в темноте. Я могла наткнуться на еще одну группу пьянчуг, как та, что сидела у костра рядом с бараками.

В общем, я решила рискнуть. Однако, взглянув на монеты в моей руке, рыжая презрительно хмыкнула. Похоже, волшебный летающий кот оказался редкостным скупердяем и бросил мне с барского плеча жалкие гроши, на которые ничего нельзя было купить. Даже пару спокойных часов под крышей.

– Я могу спать на полу, – вздохнула я, совсем отчаявшись. – В прихожей. Или под лестницей.

Женщина только кривила губы.

– Но может быть, этого хватит, чтобы оплатить какую-то еду? У вас же осталось что-то на кухне? Пирожок? Кусок хлеба? Овощи? Продайте мне хотя бы что-нибудь.

О этот голод…

Для меня никогда не было проблемой провести сутки на одной воде. Когда я сильно поправилась из-за стресса – спасибо Андрюшиной измене – то скидывала лишнее, устраивая разгрузочные дни. То есть к голоданию я была привычна. Да и ела всего несколько часов назад, вечером, на юбилее свекрови. Отчего же сейчас желудок скручивали болезненные спазмы? Неужели это переход в другой мир забрал у меня так много энергии, что организм требовал немедленно ее восполнить?

– Хотя бы хлеба? – попросила я под звуки урчащего живота.

На лице рыжей читалась скука. Новая знакомая явно собиралась отмахнуться от меня и вернуться к своим делам.

– А ночлежка здесь есть? Приют для нищих?

Я больше не могла шататься по этому злачному городу с красной луной и зубастыми драконами в небе.

– Приют для нищих? – вульгарная, размалеванная баба расхохоталась мне в лицо. – Может, где-то и заботятся о бедняках, но точно не в Эрлинг-Весте. Не отстреливают, как бездомных псов, – уже хорошо.

Колени обмякли. Я почувствовала себя оглушенной и одновременно полной мучительной, нездоровой энергии, которую надо было срочно выплеснуть. Я должна была что-то сделать. Что-то придумать. Найти приют на эту первую, самую страшную ночь.

В последнем жесте отчаяния я развернула перед владелицей борделя красивое белое платье из своего родного мира, которое по настоянию кота сменила на нищенские лохмотья. Размер у нас с рыжей был один. Возможно, ее привлечет необычный фасон моей одежды.

– Хотите экзотический наряд из другой страны?

О неудобных вопросах и нежеланных подозрениях, которые непременно возникнут, я старалась не думать.

– Что это у тебя?

Хмурясь, женщина разглядывала мой товар. Долго. Внимательно. Я уже смирилась с отказом, как вдруг рыжие брови сутенерши поползли вверх, а пальцы с грязными, обгрызенными ногтями с благоговением коснулись ткани. В свете багровой луны она отливала розовым.

– Шелк? Настоящий?

Судя по трепету в ее голосе, шелк в этом мире был чем-то редким и дорогим.

– Три золотых, – выпалила я. – И адрес ближайшей гостиницы.

Цену я назвала наугад. Никто меня по поводу местной валюты не просвещал, и я очень надеялась, что не продешевила.

Что можно купить на три золотых? Это много или мало?

Честно говоря, я даже не была уверена, что здесь в обиходе монеты из разных металлов, а не только медные, не знала их названия и номинала. Могла только предполагать.

Мне казалось, что я продвигаюсь на ощупь в густом тумане.

Радовало одно: я вовремя передумала отдавать свою единственную ценность за кусок хлеба и возможность провести ночь под крышей.

– Три золотых? Откуда же у меня с собой три золотых? – рыжая сокрушенно качала головой, пожирая взглядом шелковую тряпку в моих руках.

Фасон платья ее не интересовал. Она видела перед собой не красивый наряд, а удачную инвестицию. В маленьких темных глазках моей неприятной собеседницы сверкала жажда наживы. Это платье не собирались носить – его хотели перепродать и выручить за него гораздо больше денег, чем заплатят мне.

– Берете или нет?

Хозяйка борделя замялась. Переступая с ноги на ногу, она алчно поглядывала на вожделенный товар.

– Я не нашу на поясе таких деньжищ. Нужная сумма есть у меня дома. Пойдем. Ты ведь голодна и ищешь ночлег. Будет тебе и сытный ужин, и теплая кровать. Пойдем, пойдем. Накормлю, дам угол, даже воды натаскаю в лохань, чтобы ты могла умыться. Там и рассчитаюсь с тобой за шелк.

Вот так. Не за платье – за шелк.

Предложение звучало заманчиво, но уж слишком хитрым был взгляд рыжей, слишком сладким – тон. Все это меня настораживало. Пока хозяйка публичного дома разливалась соловьем, у моего уха тонким колокольчиком звенела тревога. Жизнь в детском доме научила, что никому нельзя доверять, а ситуация на юбилее Веры Грымзовны только убедила меня в этой мысли.

В конце концов я решила послушать интуицию.

– Знаете, я лучше подожду вас здесь. Принесите деньги сюда.

Моя собеседница будто хлебнула уксуса. Ее губы поджались, кожа на лбу собралась гармошкой.

Рыжая еще раз взглянула на платье и медленно произнесла, растягивая слова, как резину:

– Хорошо. Стой здесь, никуда не уходи, я сейчас вернусь.

Недовольная, она стремительно пересекла площадь и через пару минут растворилась во мраке бокового проулка, я же спряталась за углом красивого дома с башенками – именно на его крыше недавно сидел дракон.

Время шло. Кутаясь в тень, я следила за площадью и ожидала возвращения хозяйки борделя. И она вернулась. Не одна, а с двумя крепкими мужиками, несущими перед собой топоры.

Какое счастье, что я послушала свой внутренний голос и не поддалась на уговоры этой подлой женщина – уже лежала бы в подворотне с проломленным черепом и наверняка настрадалась бы перед смертью. У мужиков были такие лица, что я нисколько не сомневалась: мерзавцы не упустили бы случая позабавиться с беззащитной молодой красоткой.

Ну и мир! На каждом шагу пытаются обобрать, снасильничать, облапошить. И этот город мне предстоит приводить в порядок? Да его только на дно океана отправить со всеми жителями, как знаменитую Атлантиду.