— Чует он, умник! Да мы все чуем! — зажимая нос, пробормотала Бугльда. — Меня уже тошнить начинает!

— Легавые! Мочи их! — подскочил с места один из пойманных с поличным копрофилов и запустил в Бугильду тарелкой с салом.

— Сам ты легавый вошь ректальная! — вызверилась еле увернувшаяся Бугильда.

— Какие вши? Это харам! У нас только священные глисты, да аскариды! — обиженно воскликнул копрофил.

— Может сжечь их? Мне даже драться с ними противно, — поморщилась Сейка.

— Нужно взять языка и выяснить что к чему! — возразил Жека. — Вдруг здесь не все прячутся!

Завязалась страшная, леденящая кровь в жилах и другие субстанции в других местах, драка. На шум боя со второго этажа подоспела сектантская подмога, состоящая из грязных чуханок, предположительно женского пола, а с улицы набежали наши доблестные воители. Сдаваться никто не собирался и в трактир «Радость» пришла праздничная атмосфера.

Драчуны из копрофилов были не ахти — их основную силу представляли маги, но тех поубивали еще в прошлый раз — вычислили по одиночке и зарезали обеззараженным вилами. Новых выучить сектанты видимо не успели, поэтому нашим воителям пришлось драться с криворукими неумехами, так и норовившими добровольно нарваться на лезвие меча или насадиться немытым ртом на копье. Кровища брызгала на стены, преображала белые занавески и скользила под ногами. Черепа взрывались, точно вскрытые бутылки шампанского, выпуская в воздух взвесь из гнилых мозгов и протухшей лимфы. Кишки, точно гирлянды, традиционно украшали люстры и шкафы, а внутренние органы, раскатившиеся по всем углам, стали приятным подарком для местных котиков и собачек.

Случайно заглянувший в окно таверны прохожий увидел помещение, залитое алой и густой точно кепчук Кальве, кровищей. Зрелище настолько подняло ему настроение, что он принялся скакать на одной ноге и радостно распевать: «Праздник к нам приходит! Праздник к нам приходит! Веселье приносит и ужас душу леденящий — топор палача всегда настоящий!»

Бугильда махала из стороны в сторону двуручным топором, изредка попадая по врагам, но чаще всего разрушая окружающую обстановку. Трактирщик попытался было возражать, но Сейка предъявила ему коронный аргумент в виде копья, зашедшего в его живот спереди и вышедшего под левой лопаткой сзади. Аргумент был принят, мужик понятливо кивнул головой и, упав под барную стойку, затих.

Когда бесславные копрофилы подошли к концу, из подвала выскочил сутулый седобородый мужик, наряженный в ярко-коричневую рясу. В руке он сжимал посох, навершием которого служил мерцающий янтарный шар. Он направил на Ерёму своё орудие и немедленно скастовал рыхлый продолговатый снаряд. Мерцающий от переполняющей его злой силы спелл устремился в цель. Ерёма успел отпрыгнуть за стол и это спасло ему жизнь — снаряд пробил стену трактира насквозь, пролетел около километра и превратил в кровавое месиво какую-то девочку, беззаботно игравшую в песочнице. (сама виновата — кто ж посреди зимы в песочнице играет!)

— Погодите! Это ж настоятель церкви! Ну точно, тот самый! — недоуменно воскликнул Кхарн, прячущийся за соседним столом.

— Не может быть! Мы ж его показательно казнили, утопив в свином дерьме! — удивился Ерёма.

— Муа-ха-ха! Ничтожества! Копробог спас меня! Это ж надо было додуматься — поместить меня в священную субстанцию! Дегенераты убогие! А сейчас вы все умрете! Я открыл прямой канал с богом и сейчас в меня вливается его сила! — лицо настоятеля принялось покрываться коричневыми чирьями, а вокруг его тела проявилась ужасающая аура. — Готовьтесь! Это будет час моего триумфа! — злобно верещал он, брызжа ядовитой слюной на тела павших товарищей.

— Нейтрализуйте его магию! — скомандовал Кхарн и воители тут же достали из потайных карманов странные плоские картонки треугольной формы. Пока враг пытался скастовать своё страшное колдунство, они принялись пулять в него своими новыми орудиями, точно пускали блинчики по воде.

Один из блинчиков, пущенный меткой рукой Сейки, удачно выпустил веревочную петлю и плотно сел на шею противника. Гнилостно свечение вокруг настоятеля мгновенно пропало, а сам он замер с немым удивлением на лице. В свете тусклой масляной лампы победно блеснула ёлочка, висящая на его груди.

— Что, что это? Почему моя магия не работает⁈ — через несколько секунд он наконец обрел дар речи.

— Это древний артефакт, напитанный силой умения «ароматизатор» и благословленный самой Селеной! — гордо воскликнула Сейка.

Настоятель тут же забился в судорогах, из его пасти полилась какая-то черная жижа, украшенная белой пеной и листиками свежего базилика и веточками укропа. Его тело начало чернеть, бледнеть, синеветь. Резко запахло уксусом, разлагающейся собакой и оливками с лимоном. Из вражеской утробы вылетели сине-зеленые мухи, из носа полезли опарыши, дождевые черви, жуки-навозники, жуки-олени и даже майские. Из уха выбралась кукушка, повертела пальцем у виска и залезла обратно. Заиграла песня Дореволюционного Советчика «Батяня Махно». Соседи застучали по батареям. В 17й квартире кого-то изнасиловали, в 9й отравились протухшим оливье, а на первом этаже нашли мертвого наркомана. Приехала полиция, нассала в лифте, поплавила кнопки зажигалкой и уехала обратно.

Команда воителей наблюдала за всем происходящим с неподдельным ужасом: что за хуйня вообще творится? Но ответа им никто не дал: ровно через полчаса мучений настоятель обосрался и умер.

Придя в себя и для профилактики попинав тело поверженного врага, воители принялись исследовать трактир — вдруг кто из сектантов оказался трусом и спрятался! Однако людей больше не было, удалось найти коллекцию деревянных фаллоимитаторов, диски с коллекцией русского рэпа за 2011й и кассеты с записями Аллы пугачевой, датированные 87годом.

В подвале же обнаружились столитровые бочки с копчёным человеческим калом, кастрюльки с загустевшей туберкулёзной харчёй и ящики с выдержанным изюмом.

— Похоже они готовили какую-то страшную диверсию и нам удалось её предотвратить! — воскликнул Кхарн.

— Жалкие неудачники! — согласился Фририх.

Закончив с разгромом тайного убежища копрофилов, команда воителей подожгла осквернённый трактир и вернулась в мэрию.

На башенных часах Сысрани стояло 30 декабря и пьяно посматривало на копошащихся на центральной площади людишек. Людишки заканчивали наряжать ёлку. Развешали на петельках бутыли самогона, сырокопченые колбасы, сливочные сосиски и шматки сала(для синиц). При помощи длинной лестницы подняли наверх пленного депутата и насадили гнездом на штекер. На площадью разнёсся отчаянный свиной визг и радостные детские крики. Сверху закапало и предусмотрительная команда воителей раскрыла зонтики.

— Молодцы ребята, вычислили террористов! — хвалил своих соратников мэр. — Но вот беда — жёлтый снег, а с ним и ссаные зомби продолжают появляться! (Да сколько можно-то! Надоели твоя ссанина уже!)

— Не понял, так это не копрофилы что ли виноваты? — почесал в грязном затылке Фририх.

— Выходит так, — развел плечами мэр.

— А кто ж тогда?

— Боюсь эта тайна так и ост… Смотрите! — произнес Робин и ткнул пальцем в девочку, идущую по улице с огромной сосулькой в руке. Ледышка была наполовину прозрачной, а наполовину жёлтой. И как только девочка лизнула нижнюю часть — началось превращение в зомби. Из носа потекли густые зелёные сопли, кожа начала желтеть, а зубы заостряться. Обратившись, девочка тут же ринулась в атаку на людей, но доблестный Кхарн подоспел раньше, чем она успела заразить кого-нибудь еще. Порубив малявку в мелкий кровавый фарш, он вернулся к товарищам.

— Если она лизала сосулю, значит эта заразная мразота теперь ссыт с крыш! — постановил Ерёма.

— А может он с самого начала ссал сверху, и потому мы не могли его вычислить⁈ — высказал неожиданную догадку Ержан.

— Кто он-то? — не понял Робин.

— А кто перед новым годом лазит по крышам и творит всякую дичь? — тоже догадался Фририх. — Я знаю только одну такую мразь…