– Его зовут Костаправ. Он вероятно лучший полководец на Острове Брани, что сильно раздражает Льва. По крайней мере, то что он лучший боец не вызывает никаких сомнений.

– Я думала ты лучший? – удивилась Лиса.

Лександр отрицательно покачал головой и ответил:

– Посмотри на мой шрам в пол лица. А ведь нас было трое, против его одного. Меня он единственного оставил в живых.

Слуга не успевал подносить Костаправу серебряную чашу с крепкой фруктовой настойкой. Каждый раз он выпивал все залпом. Тарелку он тоже опустошал довольно быстро. Он был на четверть Немерейцем. Его отец был чистейшим Тюрнглом, а мать имела смешанную наполовину кровь. Но несмотря на это, Костаправ ненавидел Немерею всей своей темной душой. Уже в двадцать лет ему пришлось взять командование Форт Роббус на себя. В одной битве погибли его дядя и старший брат. Первый был военачальником. Второй считался пожалуй лучшим бойцом острова Брани всех времен. Костаправ проявил недюжинный талант полководца. Он несколько раз разбивал Льва в сражениях, меньшими силами. А однажды неожиданным ударом сокрушил и все объединенное войско Февраля дойдя до стен Нурена. Его проблемой было то, что его интересовали только битвы и пиры. Причем если в двадцать лет равным образом, то к тридцати годам он предпочитал праздновать по нескольку месяцев подряд, прежде чем сделать вылазку и дать бой врагу. В конце концов, год назад, Февраль окружил Форт Роббус со всех сторон. Была заблокирована даже гавань. Лев командовавший всей конницей предлагал начать немедленный штурм. Сандалик же предложил провести переговоры. Костаправ согласился разговаривать только с Лександром и еще одним человеком, не обещая в итоге, что переговорщики останутся в живых. Февраль послал Сандалика вместе со своим племянником. После щедрых предложений, Костаправ согласился о переходе под начало единого правителя.

– А почему он пощадил тебя? – спросила Лиса.

– Говорит, был поражен моей дерзостью. Мы устроили тогда засаду, незаметно проникнув в Форт Роббус. И поверь, что от такого чудовища как Костаправ это очень высокая похвала. Обычно он приказывает своим войнам не жалеть никого, ни солдат, ни женщин, ни детей.

– Тогда жаль, что его сегодня утром не постигла такая же участь, – сказал Тнак.

– Ты несколько наивен мой друг. Лев ничуть не лучше Костаправа. Я рассказал тебе сегодня, как его предали правители из Фрадерс, утаив одну деталь. После того как Лев убил их собственноручно, он принялся за их малолетних детей.

Лиса и Тнак были ошарашены.

С другой стороны стола Февраль жестом подозвал к себе Лександра. Слуги в мгновение принесли для него еще один стул, усадив рядом с правителем Острова Брани.

– У вас отменный вкус. Дворец, пиршественный зал, вся эта мозаика. Это какое-то волшебство? – спросил Март у Царя Вулканического острова.

– Если любишь искусство, не жалко вкладывать в него всего себя без остатка, – ответил Аэстет.

– Искусство… без остатка. Никакое это не волшебство, а трюки факиров, – ехидно влез в разговор Февраль.

– По крайней мере, я не трачу свое состояние на бесконечные войны.

– Зато я трачу! В том числе и твое. И войны тебя не касаются, только за мой счет. Хотя какие тебе войны, ты всегда был неженкой. Без моего имени не сумел бы приструнить даже местных селян.

Слуга поднес Сандалику серебряный кувшин и собрался наполнить его чашу. Тот прервал его жестом. Затем перехватил кувшин в свои руки и налил вина в опустошенный бокал старейшины Аршвисса. Его звали Гнет. Пятидесяти лет от роду, он имел приятную наружность, которая располагала в его пользу еще прежде, чем он успевал заговорить.

– Благодарю за вино.

– Разве серебряный кувшин сделан не в вашем городе? – спросил Сандалик.

– Большинство Серебряных кувшинов такого качества изготавливают у нас.

– Значит говорят правду, что Аршвисс окружают две серебряные скалы?

– А это молодой человек, будет тайной.

В разговор вмешался Иззя:

– Две серебряные скалы хорошо, а одна золотая все таки лучше. Зуб даю, что большинство самых дорогих чаш на столе из Гольштайна. Ведь за сто серебряных монет, дают одну золотую.

– Видимо у вас с этим никаких проблем, – подначивал его Сандалик.

– А ты сомневаешься? В любом богатом доме нашего города, золота больше, чем в этом прекрасном дворце.

– Может успокоишься, – прошипел ему на ухо Гнет.

Но Иззя уже распалился и его было не остановить:

– Я много слышал про Фрадерс, Нурен… От капитанов самых роскошных торговых лодок. Те из них, кто впервые видел мой город, приходили в ступор. Я просил их сравнить какой-нибудь Лут с Гольштайном. К вашему возможному сожалению, города острова Брани, иначе как сточной канавой они не называли.

Февраль шепнул на ухо, сидящему рядом с ним Лександру:

– Каков наглец. Надо бы поподробней разузнать про его золотую гору.

Племянник соглашаясь кивнул головой.

Оживленные беседы застолья прервал упавший с грохотом участник.

Это был Костаправ. Количество выпитого им за сегодняшний вечер, опьянило бы даже слона.

Встав, он в пьяной манере, начал безумно угрожать всем вокруг. Февраль попросил Лександра вывести его прочь из дворца. Тот с огромным усилием потащил спотыкающегося Костаправа к выходу.

– Помоги мне Тнак, – обратился Лександр.

Молодой человек, не хотел оставлять Лису, но повиновался своему новому знакомому.

Вытащив не соображающего Костаправа на воздух, они повели его за стены дворца.

– Проводим его в город, – сказал Лександр.

Они тащили под руки пьяного безумца по ночной дороге. Белый огненный шар освещал им путь. Когда они дошли до Мраморного домика, пришлось сделать передышку. Тнак был обессилен.

– Чей это дом? – спросил Лександр.

– Мой, – случайно вырвалось у Тнака.

– Заведем его внутрь.

– Я не оставлю его у себя дома.

– Открывай дверь, – настаивал Лександр.

Тнака не прельщал такой поворот событий, но он испугался перечить своему новому знакомому.

Войдя в дом, они уложили вырубившегося Костаправа посреди гостиной. Лександр заглянул за самодельную стену достал кувшин с Пойлом и открыл крышку.

– Положи! Не пей! – крикнул Тнак. – Я принесу тебе вина из кладовой.

– Да мне и вода подойдет.

– Нет! Это сильнодействующие травы, они от болезней и опасны для здорового.

– Странно, а похоже на обычную воду.

Лександр пытался рассмотреть содержимое через горлышко, но затем все же передал кувшин Тнаку. Тот закрыл его и положил на место. Достав из кладовой сладкого вина, они пошли обратно в сторону дворца.

– Нужно спешить, а то опоздаем к главному празднеству, – сказал Лександр.

– А что за главное празднество?

– Ты не слышал про наши обычаи? Увидишь.

После того как Костаправа увели из дворца, все встали со своих мест. Слуги убирали блюда, стулья и стол, заменяя все мягкими кушетками. Они зажигали благоухающие кувшины и затушили половину светильников.

Февраль стоял в небольшом кругу со своим полководцем, сыном и советником.

– Лев, что ты знаешь про этот Гольштайн?

– Мало сведений. К гаваням можно пройти только на лодке. Там опасней чем на скалистых островах и надо знать местное течение. Говорят оно уносит корабли в далекое южное море. По слухам, там такие шторма, что назад пути нет.

– Отец, я рассказывал Сандалику про золотой город, у меня есть точные сведения…

Февраль не дослушав, отвел своего главного советника в сторону.

– Устроишь ссору с этим болтуном Иззей. А пока Сандалик, иди подбери нам шлюх и посмотри чтобы отдельная комната была готова. Аэстет обещал предоставить нам место.

Гнет сетовал на неосторожность Иззи. Их спор прервали подошедшие Февраль и Аэстет.

– А что вы думаете про дворец моего брата? По-моему мозаики, какая-то иллюзорная дрянь. Чем он нас опоил?

– Удивительная вещь. Если честно, то я крайне сражен, – признался Гнет.