– Посмотри, я тебе показываю четыре пальца.
– Ты показываешь все пять.
– Вот с моей выдумкой, мифом, все тоже самое. Я рассказал тебе глупость, когда очевидно, что о сотворении мира никто ничего не знает достоверно.
– Нет, ты не прав.
– Хорошо, что я не стал уточнять, что именно проделывал Леске с Гели и Мари, для того чтобы создать людей. Ты бы нашел еще совпадений. Впрочем, думай что хочешь.
Окончание бури, ознаменовалось таким же окончанием свиста внутри временного убежища, пора было выбираться. Сквозь тучи прокралось солнце. Выпавший снег быстро растаял. Можно было продолжать поиски.
Затушили костер, который впрочем ни на йоту не избавил от дрожи двух путников, ибо одеваться так, как одеваются зимой в восточном Прибрежье, не всегда спасет от холода летом, на севере Немереи. Оба путника были в старых тонких куртках из овчины, из под которых торчали белые рубахи, которые впрочем давно потеряли свою белизну. Темные штаны из сукна ободрались за такой долгий путь и даже сапоги из поношенной кожи не согревали, как нужно. Только глиняные сосуды за долгий поход ничуть не испортились, а красивая роспись на них, с закатом солнца над морскими волнами, напоминала путникам о теплом лете, которое в восточном Прибрежье было в самом разгаре. Но сейчас они очутились на севере Немереи и тут, даже у природы были совсем другие порядки.
Выйдя с медвежьего укрытия Тнак и Демих забрались на сопку. Вокруг них раскинулся почти бесконечный ряд таких же неровностей рельефа. Деревьев не было совсем, только редкие кустарники, частый мох и более редкий ягель покрывали всю землю, вокруг скальных пород. Тнак взял в руку горсть мокрой почвы, он удивился, так как знал толк в сельском хозяйстве, несмотря на обилие влаги земля была непригодна для выращивания злаков. Только ягоды и грибы – это все чем можно было здесь пропитаться.
«Как в краю с такой скудной почвой, мог возникнуть какой-то источник небывалой силы?» – с горсткой сомнений подумал Тнак. Но отбросив эти мысли, он сосредоточился на новых мечтах:
– Я подумал, что мы сможем помогать не только бедным и больным, но делая добро, искореним саму суть зла с помощью волшебных сил.
– Не бывает абсолютного зла или добра, – уставившись в карту пробормотал Демих.
– Но бывают абсолютные злодеи.
– Нет, для тебя он может быть злодеем, а для кого-то благодетелем. Все определяется лишь уровнем злодеяния. Некоторые заходят слишком далеко, что от казни ни в каком случае не отделаться.
– Но с помощью волшебного источника, мы сможем отвадить людей от злодеяний, – настаивал Тнак.
– И каким же это образом? – ухмыльнулся Демих.
– Если им нужно будет золото, мы поможем золотом, если нужно будет излечить болезнь…
– Забудь! – крикнул Демих. – Неужели ты не понимаешь, что нам нужно будет соблюдать осторожность, когда мы наполним глиняные сосуды волшебной водой. Я слишком много раз бывал в деревнях у Перепутья, там где стоит город, который каждые десять лет переходит из рук в руки, от одних завоевателей к другим. Жители там зажиточные, несмотря на то, что их грабят каждую новую декаду. Все богатеи заводят во дворе своих вилл, здоровенных сторожевых псов. Я посещал много тамошних домов. И каждый раз при входе, кидал огромную кость всем этим гавкающим чудовищам, они брали и избавляли нас на минуту от оглушающего лая, времени хватало, ровно на то, чтобы зайти в прихожую. Некоторые из этих цепных монстров, даже виляли хвостом в благодарность. Но каждый раз на выходе из дома все эти псы лаяли с удвоенной силой и готовы были сорваться с цепи, для того, чтобы на этот раз одной костью не обойтись, им теперь были нужны все кости в моем теле.
– Но люди все таки не цепные дворняги.
– Ну в этом никто и не сомневается. Уж как освободиться от цепей, самые ярые из людей найдут, в отличие от глупого пса. Ни добро, ни зло никогда не приходит к нам само по себе, – сказал Демих, решив окончательно завершить разговор.
Наконец-то они добрались до вершины самой высокой из сопок, она была не более трехсот метров в высоту, не так уж и много. Демих забрался на гигантский валун и начал осматриваться по всем направлениям. Наконец-то его что-то привлекло на севере. Он сверился с картой.
– Ну что там? – спросил Тнак.
– Я полагаю, что уже заметил, где отклонился в сторону.
Демих спустился с валуна, закинул за спину глиняный сосуд и пошел на север. Тнак последовал за ним. В течение часа, они обошли еще несколько сопок вниз-вверх, пока сразу за вершиной, ничем не приметной, не наткнулись на овраг. Они аккуратно спустились и что-то нашли. Посреди оврага поросшего мхом неестественного фиолетового и темно— бордового цвета был небольшой пруд, даже скорее большая лужа. Демих и Тнак подошли вплотную, вода казалась мутной, но наклонившись и зачерпнув в ладони они были удивлены, она была прозрачна, словно с чистейшего горного родника. Странным был ее блеск, как-будто переливавшийся на солнце, но солнца не было, уже более получаса как скрылось за набежавшими серыми облаками. Они попробовали ее на вкус, на обычную воду это не было похоже, к тому же после первого глотка они ощутили прилив сил. Они решили вдоволь напиться с ладоней. Затем не говоря ни слова, утопили глиняные сосуды в мутном пруду наполнив их до краев и вытащили стараясь не уронить ни капли. Почувствовав энергию и бодрость, какой не чувствовали в жизни закинули свои ноши за спину и двинулись на юго-запад.
– Меня не одолевает никакая усталость,– произнес Демих. – Надо было брать не меньше полсотни литров за спину.
– Согласен с тобой, но мы сможем вернуться.
– Не думаю, – сказал Демих доставая скомканный лист. – Смотри на карту, весь маршрут испарился.
И в самом деле все чернила исчезли с бумаги. Но несмотря на это, было ощущение, что кто-то подсказывает как пройти обратный путь.
Они шли без остановки десять дней и десять ночей на юго-запад. Шли быстро как никогда прежде, ориентируясь без карт и проводников. За эти десять суток без сна, еды и воды, они прошли не меньше тысячи километров и наконец-то добрались до озера Льдинки, там, на северо-восточном берегу, был небольшой домик. Он принадлежал Демиху. В домике была всего одна комната. Они оставили глиняные сосуды возле стола, разложили матрасы по разным углам и без сил рухнули, проспав не менее суток.
Открыв глаза, Демих не сразу стал понимать где находится. В лицо ему бил солнечный свет, прорывавшийся из небольшого проема вырезанного в бревенчатой стене. Услышав шум, он обернулся в сторону двери и увидел Тнака держащего глиняный сосуд. Старик тут же пришел в сознание:
– Не трать нашу воду тупица! – закричал он.
– Я чуть, – ответил Тнак с небольшим раздражением.
– Во дворе стоят пустые кувшины, сходи к Льдинке и набери их, а Цветье трогать не смей.
Тнак нехотя подчинился. Вернувшись через полчаса, он обнаружил что вода из озера и впрямь ледяная. Пришлось разводить во дворе костер и греть ее. Демих достал из под полы сушеной оленины и крепкой ягодной настойки, что готовили отшельники на севере.
За ужином старик несколько смягчился, но не перестал давать указаний:
– В пяти милях к югу есть небольшая деревенька с базаром, завтра с утра возьмешь серебряные монеты, что я положил на столе и купишь нам небольшого мерина и телегу.
Тнак молча выслушал, он обычно возражал и спорил с Демихом, но сейчас его мутило. Старика впрочем тоже, дрожь до сих пор разливалась по всему телу и особенно отдавала в сердце. Как будто все нервы были отравлены. Даже выпив за вечер пол-литра крепкой настойки, успокоить себя не удалось. В далекой молодости в городе Перепутье Демих иногда покупал зелье, с которым удавалось не спать по трое суток в бодром здравии. После этого состояние было обычно такое же скверное, но здесь десять суток без сна, еды и воды. Он нервно крутился в кровати, не мог спать спокойно. Мысли снова и снова ползли по сопкам Немереи. Раздумий было пять. Как бы завтра проснуться; Может выпить Цветья; Вода точно действует, но в таком количестве и в чистом виде это просто бодрит, хоть и на десять суток; Нужно ехать на остров Вулкана; Нужно сделать Пойло, смешав Цветье с Термалкой.
