– Ну, как они на вкус? – поинтересовалась Мэгги, когда Тим попробовал леденцы.
– Ничего, есть можно.
На обратном пути, в автобусе, Тим непрерывно грыз леденцы, а Мэгги, с тревогой вглядываясь в его лицо, думала, что надо бы купить ему упаковку апельсинового сока. Тиму необходимы витамины, а это стоит денег… Господи, как хочется, чтобы Тим имел все, что пожелает, и не думать при этом о Деньгах!
Выйдя из автобуса, Мэгги и Тим не спеша направились к дому, и постепенно шаги сына становились все медленнее, а дыхание все учащеннее и прерывистее.
– Ты устал? – спросила Мэгги.
– Немного.
Сначала Мэгги освободила Тима от маленького рюкзачка в виде смешного поросенка, который висел у него за спиной, а потом ей пришлось взять сына на руки и нести его до самого дома. Входная дверь снова была почему-то распахнута, и под нее даже был подложен кирпич, чтобы не закрылась. Ну, кто же так безобразничает?
"Ничего, наш дом не самый плохой, – в который раз попыталась убедить себя Мэгги, оглядывая стену с облупившейся розовой краской и несколько сломанных металлических прутьев в ограде, окружавшей дом. – Бывают и хуже".
Когда-то в этом старом доме, выстроенном в викторианском стиле и названном "Эмбаркадеро-Армс", жил один хозяин, а потом дом перестроили, разделив на четыре квартиры. На первом этаже был небольшой холл, где висели почтовые ящики, и лестница, ведущая на второй этаж. Лифта не было. Мэгги и Тим вошли в холл, проверили почту и остановились, прислонившись к прохладной стене. После того как Мэгги мужественно пронесла часть пути Тима на руках, ей необходимо было отдохнуть. Ведь Тим уже большой и тяжелый: осенью ему исполнится пять лет. Через несколько минут она сделала сыну знак, он понимающе кивнул, приложил палец к губам, и они на цыпочках, бесшумно двинулись мимо квартиры мистера Джейкобсона – соседа, терроризирующего всех жильцов. Он постоянно ругал их и жаловался, что никто не соблюдает тишину и порядок и не уважает покой других людей. Больше всего от свирепого соседа доставалось, естественно, Мэгги и Тиму, жившим над его квартирой. Особенно негодовал мистер Джейкобсон, когда Тим после просмотра мультфильмов с криками носился по комнате или катался по квартире на самокате "Большое колесо". Тогда сосед яростно стучал палкой в потолок.
Благополучно миновав опасное место, Мэгги и Тим пошли нормальным шагом. Тим снова принялся простуженным, хрипловатым голосом пересказывать содержание мультфильмов, которые он смотрел у миссис Уивер, а Мэгги, кивая и повторяя "да, да, очень интересно", думала о своем. О сыне, живущем в неуютной маленькой квартирке старого, обветшалого дома, и о том, что ему негде даже гулять. За домом был небольшой дворик, но очень запущенный, пыльный и поросший сорняками. Мэгги несколько раз выпускала Тима туда погулять, но однажды увидела, как во дворе носится здоровенный соседский питбуль – один, без хозяев и даже без намордника, – и больше не отпускала сына. Да и металлическая ограда, окружавшая дом, тоже была в нескольких местах сломана. Кроме Тима, в "Эмбар-кадеро-Армс" детей не было, а выпускать сына на улицу одного Мэгги боялась. Там постоянно бродили какие-то агрессивные подростки, дни и ночи напролет они громко, вызывающе смеялись; грохотала музыка, иногда по вечерам слышался звон разбитых бутылок. В общем, район, в котором они с Тимом жили, был одним из худших в западном Окленде. Район для простых, малообеспеченных людей.
Они поднялись на второй этаж, и Мэгги вновь стала вспоминать о сегодняшнем посещении доктора Голдинга. Настроение у нее немного улучшилось. Мэгги взглянула на сына и улыбнулась, а он улыбнулся ей в ответ, его глаза под стеклами очков в толстой металлической оправе казались неестественно большими.
"Скоро надо будет покупать ему новые очки", – мелькнуло в голове Мэгги.
В прошлом году окулист определил, что у Тима амблиопия – затуманенное зрение, – и посоветовал обязательно носить очки, особенно во время просмотра телевизора. Пришлось купить дешевые очки в металлической, некрасивой, но прочной оправе, чтобы Тим не смог их разбить. Со времени визита к окулисту минуло десять месяцев, и теперь предстояло нанести новый и узнать, улучшилось ли зрение и можно ли перестать носить очки. Придется снова платить деньги…
Сердце Мэгги болезненно сжалось. Так хочется покупать Тиму нарядную одежду, кормить его самыми вкусными продуктами, водить к лучшим врачам, не думая при этом о деньгах! Может, мать права: ей следует вернуться в родной дом и выйти замуж за Бобби Семпла, который все еще ждет ее? Откровенно говоря, не лучший выход из положения, но по крайней мере Тим жил бы в хорошем, благоустроенном доме, и у него появился бы отец.
Они подошли к двери своей квартиры, и Мэгги машинально, в который уже раз, взглянула на ковер, лежащий на полу, и вздохнула. Когда-то ковер был очень красивым: oгромные бордовые розы прекрасно смотрелись на темно-синем фоне. Но теперь краски поблекли, ковер вытерся, и в самом его центре образовалась проплешина. Да и сам дом когда-то был элегантным и ухоженным: полированные, красного дерева лестничные перила, изящные деревянные окантовки на дверных проемах и оконных рамах. А сейчас все в запущенном состоянии… Нынешнему владельцу дома или компании, которой он принадлежит, давно пора заняться ремонтом.
Мэгги не знала, кто является хозяином дома "Эмбаркадеро-Армс", потому что деньги за аренду каждый месяц отсылала по почте. У нее также имелся телефон, по которому она могла сообщать о своих просьбах и пожеланиях, и она даже несколько раз звонила и оставляла сообщения, но на ее призыв никто не откликнулся. А просила она наконец починить сломанные дверные замки своей квартиры.
Мэгги вздохнула, достала ключи и принялась открывать дверь. Замки барахлили, дверь не поддавалась, а деревянный косяк выглядел так, словно его постоянно ковыряли ножом или каким-то инструментом, желая проникнуть в квартиру в отсутствие хозяев. Может быть, так оно и было? Мэгги достала пластиковую карточку "Сейфуэй-клаб", вставила ее в щель между замком и дверью, и после нескольких попыток им с Тимом удалось попасть в свою квартиру.
