— Спасибо, — сказал он. — Мне… трудно с этим всем. Я не умею, не привык, времени трачу массу, а толку ноль. Хорошо хоть сегодня получил бумажку…

— Вам некому помочь? — тихо спросила я. — Ну там родня, жена, братья-сестры?

— Родители, — коротко ответил Денис. — Но они пожилые. А от сестры в таких делах проку тем более нет.

— А друзья? — я понимала, что лезу не в свое дело, но знала: случись что, моя родня и приятели-коллеги подняли бы на ноги всех, кого только можно, но не бросили бы вот так!

— У меня нет друзей.

Я моргнула — этого мне было не понять.

— Мне пора, — негромко сказал он и тяжело двинулся к лифту. Обернулся и добавил: — Спасибо за помощь.

* * *

В следующий раз я увидела его в автобусе. Наверно, он жил где-то неподалеку, раз ходил в районную поликлинику и ездил этим маршрутом. Он по-прежнему с трудом пользовался костылями, но выглядел немного бодрее, и я подошла поздороваться.

— Привет, — сказал он в ответ и улыбнулся. У него была хорошая улыбка. — Как ваш грипп?

— Прошел бесследно, — хихикнула я, перегнувшись через поручень. — Давай на ты, а?

— Не возражаю. Кстати, вон там позади место есть.

— Ты со мной разговаривать не хочешь? Так и скажи, я не обижусь.

— Нет, просто тебе на каблуках стоять сложно, наверно…

— Я на поручне вишу. И потом мне еще почти час стоять в метро, так что не умру, потом домой столько же, — улыбнулась я, любопытно его разглядывая. Самый обычный, повторила я про себя, глаза серые, волосы темные, очень опрятный и подтянутый. Завидный был бы парень, если б не нога. — Я привычная.

— Ты больничный-то свой получила? — спросил он.

— Ага. Прорвалась без очереди, внаглую. Мне-то просто печать шлепнуть, а бабушки пока-а с врачом наговорятся да нажалуются!

Опять повисла неловкая пауза.

— Молодой человек, уступите место! — потребовала командным голосом корпулентная дама. — Написано же, места для пассажиров с детьми и инвалидов, так нет, рассядутся, лоси молодые…

Я открыла было рот, чтобы высказать все, что думала, но Денис молча улыбнулся, взял костыли, встал и уступил место скандальной даме, на которую теперь с осуждением пялился весь автобус.

— Ничего, мне стоять не тяжело, — сказал он, привалившись спиной к поручню. — Я ругаться не люблю.

— А я люблю, — буркнула я, меня пробрало чуть не до слез, и шмыгнула носом. — Я бы ей высказала… Держись!

Автобус слишком резко затормозил — его подрезала маршрутка, — но я успела схватить Дениса за руку. Пускай я приходилась ростом ему по плечо, силы мне не занимать, и упасть я ему не дала.

— Цел?

— Относительно, — с улыбкой ответил он.

— Молодой человек, вы присядьте вон на мое место — серьезно сказала пожилая сухонькая кондукторша. — До конечной всего остановка, я уж постою!

— Спасибо, мы и сами постоим, — фыркнула я. Мне не хотелось на работу. Я не желала разжимать руки. Это я держала Дениса, а он до меня даже не дотронулся, и это было как-то обидно.

— Не беспокойтесь, все в порядке, — заверил он и отстранился. — Мне на юго-запад.

— А мне на север, — упавшим голосом ответила я. — Тебе помочь? На эскалаторе? Извини, если обижаю, но…

— Не обижаешь. Помоги, если не трудно, а то я никак не слажу с этим вот хозяйством… — он кивнул на костыли. — По обычной лестнице я уже приспособился спускаться, а эскалатор — та еще шайтан-машина! Там уж сам выйду, там эскалатора нет.

— Пойдем, — сказала я. — Конечная. Тебя вечером встретить?

И тут Денис захохотал.

— Первый раз мне такое предложение делают!

— Не смешно, — мрачно произнесла я. — Идем, а то я на работу опоздаю…

— Извини, — после паузы произнес он. — Я не…

— Я не обиделась, — отчеканила я, хотя, конечно, обиделась. — Забудь. Тебе на какую станцию?

* * *

«Боже мой, что я делаю? — спрашивала я себя, машинально выполняя свою работу и отвечая на звонки. — Зачем я связалась с этим парнем?»

Впрочем, как связалась, так и развяжусь, мы даже телефонами не обменялись, а встретиться в автобусе — это постараться надо. Другое дело, что я понимала — не могу я забыть Дениса, ну вот хоть застрелись! Не знаю, кто он, что он, какая беда с ним приключилась, а как увидела… И ведь самый обычный парень, таких пруд пруди, причем здоровых, а на этого раз взглянула — и все.

Я не видела его две недели, а встретила совершенно случайно на местном рынке: в выходные на пятачке возле дома разбивали палатки, и фермеры торговали мясом, рыбой, овощами и прочим, от меда до трикотажа. Местные жители предпочитали отовариваться именно здесь, а не в магазине, — дешевле и качественнее. Управа об этом знала и временами порывалась ярмарку прикрыть, но жильцы вставали на ее защиту, а фермеры временно перебирались в другой двор и торговали прямо с машин.

— Привет, — улыбнулась я, столкнувшись с Денисом в мясных рядах.

— Привет, — ответил он, сосредоточенно разглядывая говядину. — Как думаешь, какой кусок лучше, правый или левый?

— Левый, — уверенно ответила я. — В нем прожилок почти нет.

— Вот и я так подумал… Но сомневался. Второй вроде пожирнее.

— Ну так тебе на жаркое или для супа?

— На жаркое, суп я не умею готовить. Выходит баланда какая-то…

— Бери понемножку от того и этого куска, — решилась я. — Я тебя научу суп варить.

— А тебе это на кой надо? — неожиданно резко спросил он.

— Для себя одной мне лень что-то делать, а горячего хочется, — ответила я. — Сколько можно на яичнице с сосисками жить? Ну давай, а то заберут все!

— Мы…

— Ко мне, — решительно сказала я и отобрала у него висящую через плечо сумку. — А то я не знаю, какие у тебя есть приправы… и есть ли вообще! Может, у тебя и соли нет.

— Нет, — фыркнул Денис. — Я ее не употребляю.

— А как же я тогда готовить буду? — опешила я. — Тебе нельзя?

— Да нет, я просто так не солю ничего, знаешь, хлеб, овощи или еще что. А если в еде — то особенно не замечаю, — пояснил он. — Лишь бы не пересолено было.

К счастью, лифт работал. Я усадила гостя на диванчик, а сама занялась мясом.

— Смотри, уже закипает, — говорила я. — Пену надо снять шумовкой, видишь? Иначе бульон мутный будет…

— Ага, понял.

— Ну вот, закипело, пену сняли, кинули перец, лаврушку, посолили, огонь убавили, пускай поварится. Ты что хочешь, щи, борщ или еще чего?

— Да мне все равно, — тихо произнес Денис. — Как сделаешь, так и ладно.

— Тогда… — Я зарылась в холодильник. — Тогда щи. У меня свекла кончилась. Держи капусту, режь ее вон в миску, а я картошку почищу и зажарку сделаю. Ден? Ты что?

— Ничего, — ответил он, отворачиваясь и примериваясь к ножу. — Дай брусок, нож тупой, как я не знаю… Наточу хоть!

— Точно, как в анекдоте, — фыркнула я. — На, точи. И эти вот тоже, а то я не умею. Вон керамикой пользуюсь, но ей мясо резать нельзя…

Щи из свежей капусты с мясом мы выхлебали вмиг.

— Черт, это, оказывается, так просто, — пробормотал Денис. — Я там заморачивался с какими-то рецептами, а ты раз-раз, и готово! Мама научила?

— Ага, конечно, — фыркнула я. — Дед. Мы когда с ним вдвоем остались, он мне такую школу молодого бойца устроил, что ой-й-й… Я никогда не готовила, Ден, когда родители были живы. Зато теперь могу хоть пироги состряпать, хоть суп какой-никакой, хоть жаркое, хоть пирожные. Не спрашивай, откуда он это умел, говорил, служил снабженцем, ну и…

— Очень вкусно вышло, — после паузы сказал он. — А он…

Я мотнула головой.

— Никого уже, — сказала я. — Ну там тетки какие-то, племянники. А у тебя?

— А у меня почти все живы, — тихо ответил он. — Родители, сестра…

— Да, ты говорил. Ден, как тебя угораздило? — спросила я.

— Авария, — ответил он. — Ладно бы только сам гробанулся, я человека убил. Суд меня оправдал: ночь, мокрая дорога, он выскочил не на переходе из-за грузовика, я не успел среагировать… А я продал свою квартиру и отдал все деньги его жене. Машина мне, сама понимаешь, ни к чему, да ее все равно теперь только на металлолом… Родители на улицу не выгонят, а на жизнь я заработаю.