– Задавалы детдомовские, – донеслось в спину, и Эмма привычным движением ухватила Катьку за подол юбки – ведь ты всегда была готова принять любой вызов.

– Фу ты! Не связывайся, – прошипела она.

– Была б охота! – громко ответила Катерина, но переложила портфель в правую руку.

– Идем! – вздохнула Эмма. – Они же всегда дразнятся.

– Но это не значит…

– Идем! – настойчиво повторила Эмма. – Тем более, что…

Она умолкла и кивнула в сторону оставшихся у зеркала девочек, к которым чуть развязной походкой бывалых бойцов подошли Митька и неразлучный с ним Санек. Оба лениво раздвинули девичью стайку, приблизили свои лица к самому стеклу, вдумчиво изучили собственные отражения, развернулись на каблуках и одновременным движением дернули красавиц за ленточки их тщательно завязанных шелковых бантиков. После чего под возмущенный визг бросились прочь, хохоча во все горло.

Катька и Эмма встретили их дружным смехом.

– Ну и зачем было это делать? – спросила Эмма, старясь быть строгой, но это у нее не слишком получилось – смешинки в глазах мешали.

– Я что-то сделал? – искренне изумился Митька, поворачиваясь к Саньку.

– Нет, – ответил тот с совершенно невинным видом. – Ты ничего не сделал. А я?

– А ты помог им обрести больше смысла в этом стоянии у зеркала, – серьезно объяснил его приятель.

– Молодцы! – резюмировала Катька.

– Вовсе нет, – проявила несогласие Эмма.

– Нет! Ты неправа! – горячо заговорила подруга. – Эта индюшка холеная Лёлька всегда дразнит детдомовских. Терпеть ее не могу! Задавака!

– Помнишь, что вчера сказала Серафима?

– О чем именно? – запал Катьки тут же иссяк.

– О нашем поведении. Она ведь не только драки с беспризорниками имела ввиду.

– Думаешь? Мне казалось, что только о них она и говорила.

– Нам она втирала, факт, – встрял Митька. – Про поведение вообще, не только про беспризорников.

– И вы предлагаете спускать с рук вот это все?

– Я предлагаю включить здравый смысл и не устраивать свару всякий раз, когда тебе покажется, что тебя обижают, – вышла из терпения Эмма.

Она резко повернулась и начала подниматься по ступенькам на второй этаж, где располагались учебные классы. Приятели, замешкавшись, покорно последовали за девочкой, хотя Катька и продолжала бубнить что-то себе под нос. Им в спину прозвучал приближающийся звук школьного звонка: техничка баба Зоя приступила к выполнению своих обязанностей. Именно она отмечала начало и конец каждого урока, проходя со звонким исполнением незамысловатой мелодии потрясаемого колокольчика по трем этажам школьного здания. Иногда она опаздывала с сигналом, поэтому учителя ориентировались по собственным ходикам, висевшим в классе, или же по личным часам.

В школу номер десять кроме детей окрестных домов ходило большинство воспитанников детского дома, причем не только того, что носил имя Розы Люксембург, но и расположенного чуть дальше в переулках вокруг Поварской улицы детского дома под названием «Светлый путь», директор которого возглавлял и это учебное заведение. Официально школа называлась «Единая трудовая опытно-показательная школа номер десять имени Фритьофа Нансена» (хотя среди учеников и их родителей более популярным было название «Десятка»). Имя одного из организаторов благотворительной помощи населению России школа получила всего два года назад, как раз тогда же директорство перешло в руки Ивана Кузьмича Новикова. Едва вступив в должность, Новиков начал и в школе ставить свои педагогические эксперименты, желая сплотить учеников.

Эмма уже два года отходила в эту школу, но до сих пор учеба была, скорее, экспериментальным развлечением, хотя под строгим началом Серафимы Павловны она не превратилась в необязательное времяпрепровождение. Не было домашних заданий, сама программа была построена хаотично, и ученикам, и учителям не хватало системности. А с сентября этого года вдруг появилась структурированная четкость в обучении. Ежедневными стали уроки арифметики и русского языка, дети изучали политграмотность, Конституцию страны, историю (пусть и в кратком варианте изложения). Обязательными были уроки труда, черчения и каллиграфии. А в следующем году обещали ввести очень интересный предмет – химию.

Первым расписании стоял урок русского языка, и тридцать учеников спешно усаживались за свои места. Катька махнула подруге, направляясь к своей парте – последней в среднем ряду, в то время как Эмма поставила свой потрепанный портфель на вторую парту в ряду возле окна. Рядом ней плюхнулась Таня Величко, влетев в класс в последнюю секунду перед учительницей. Серафима, преподававшая в «Десятке» родной язык и литературу, вошла мгновением позже, и класс дружно вскочил, слаженно стукнув крышками парт.

– Доброе утро!

– Доброе утро, Серафима Пална! – слаженно ответила группа.

Как всегда, учительница начала урок с крошечной зарядки, однако никто из учеников не возражал, а старательно повторял за ней повороты головой и наклоны туловища в разные стороны. Лишь после этих упражнений прозвучало:

– Садитесь.

Серафима держала на своих уроках железную дисциплину. Нельзя сказать, что ученики ее боялись или не любили. Она была внимательной и требовательной учительницей, старалась делать задания разнообразными и интересными, хотя и не вписывалась в программу единообразного обучения. На уроках литературы мало кто отвлекался на посторонние темы, настолько насыщены материалами были эти сорок пять минут. Поскольку домашние задания появились всего месяц назад, Серафима Павловна не слишком строго относилась к их невыполнению, однако постепенно начала «закручивать гайки».

– Мне жаль говорить, но вчера я недосчиталась трех тетрадей с сочинениями, – начала учительница. – Мне казалось, что я выбрала интересную тему для домашнего творческого задания. В любом возрасте полезно размышлять о своем будущем, ставить перед собой цели и планомерно следовать им. Но не каждый заглядывает даже в завтрашний день, что уж говорить о выборе дела, которым вы будете заниматься всю жизнь.

Как обычно, поначалу Катька слушала Серафиму внимательно в первые несколько минут, но вскоре ее мысли перескочили на другие темы, поэтому, когда учительница обратилась к ней, она едва успела вернуться к теме урока.

– Катя Филиппова!

Поднявшись с места, Катька уставилась на Серафиму, не имея ни малейшего представления, какой вопрос был задан.

– И о чем же мечтаем? – после паузы чуть насмешливо спросила Серафима.

– Я раздумываю над вашим вчерашним предложением, – честно ответила девочка, почесав нос.

– Да и я тоже, – подал с места голос Митька.

– И я! – поддержал с другого угла Санёк.

– Это приятно, но неуместно, – покачала головой Серафима. – Сейчас именно к вам были обращены мои слова, а вы не удостоили их своим вниманием. Я говорила о сочинении, которое вы должны были написать третьего дня и сдать мне вчера. Но все же хотелось видеть от вас бы большего усердия на уроках.

– Это конечно, – согласилась Катька. – Но хочу сказать, что возможно, на наш выбор профессии повлияет ваше предложение.

– Это каким же образом?

– А вдруг мне так понравится быть актрисой, что я выберу эту профессию для своей работы в будущем? Нельзя же выбирать кота в мешке! Нужно все попробовать.

Класс согласно загудел, и Серафима жестом посадила Катьку, благодарно кивнув ей.

– Не могу не согласиться. Именно поэтому я и назвала тему сочинения «Мечты о моей профессии». Я хотела, чтобы вы поразмышляли, что же вам нравится, к чему есть склонности. Для этого вам нужно было заглянуть в себя и спросить: «Что я умею делать?». И мне очень жаль, что некоторые из вас не нашли возможности для этого, – учительница многозначительно посмотрела на Митьку. Тот шмыгнул носом и смущенно потупился. – Впрочем, наша с вами работа только начинается. Пока я не буду ставит «неуд» тем, кто не выполнил мое задание, но это лишь пока. Надеюсь, что вы найдете время и напишете это сочинение.