Власти новых независимых государств Прибалтики при поддержке национальной интеллигенции, отвергая высокий уровень цивилизованности современного общества, практически осуществляют возврат к его объединению по племенному, языковому признаку. Не умея, да и не желая решать возникающие социально-экономические проблемы, но опасаясь справедливого гнева обворованных и быстро нищающих народов, они отводят этот гнев от себя и направляют его против “инородцев”, “некоренных”, “нетитульных”, иноязычных. И такой жертвой прежде всего стали русские — фактически превратившиеся в бесправное национальное меньшинство. Политическое руководство России, боясь быть обвиненным в намерении “возродить империю”, практически оставило своих соотечественников на произвол судьбы. Этот принцип невмешательства развязал руки наиболее ярым национал-радикальным силам в прибалтийских республиках, поэтому сейчас там повсеместно наблюдается преследование людей по национальному, языковому и религиозному признаку.

Происходит бесцеремонное давление на “нетитульную” нацию. Так, в Латвии, по существующим правилам, для многих профессий требуется владение латышским языком как родным — со всеми нюансами, использованием идиом и даже старинных архаичных выражений. Для определения знания государственного языка вводятся вместо трех - шесть оценочных ступеней. Должностным лицам Центра государственного языка — практически языковой полиции, дано право задерживать и проверять ранее выданные свидетельства о владении языком. Находятся даже горячие головы, которые требуют вооружить эту языковую полицию стрелковым оружием. Немецкие оккупанты и те не додумались до такого! А некоторые представители интеллигенции вообще предлагают создать русскоязычное гетто.

Справедливости ради следует сказать, что не все в Латвии разделяют взгляды национал-радикалов, порой звучат и трезвые голоса. Бывший советник латвийского посольства в России сожалеет, что “из Латвии уехали десятки тысяч русских, в которых мы теперь больше всего нуждаемся. Отток квалифицированных русских, спад производства повлекли за собой и выезд латышей за границу”.

Но, к сожалению, не эти люди определяют политику государства. Решают другие: они делают вид, будто не понимают, что именно “помесь” наций создала, например, великое государство — США. Англичане тоже, между прочим, “помесь”, как и французы, испанцы, итальянцы, русские и даже обожаемые теперь в Прибалтике немцы, — а ведь именно эти народы представляют лицо современной цивилизации. Если же хорошенько разобраться, то и сами латыши — та еще “помесь”. И ничего “мерзкого” здесь нет. Наоборот, приток другой крови дает толчок к развитию, в то время как племенная замкнутость ведет к вырождению — это уже давно установлено наукой.

Новых “язычников” не интересует ни экономическое процветание государства, ни взаимовыгодная торговля, ни этнический мир, без которого не будет ни того ни другого. Они жаждут конфликтов, они “ищут бури”, потому что в благоприятных условиях экономического развития они никому не будут нужны. Вот и отравляют жизнь нормальным людям.

Президент Латвии, госпожа Вике-Фрейберга, не может не знать всего этого: в Канаде, где она получила образование, помимо титульной нации проживают и другие, и их языки имеют статус второго государственного, официального языка. Надо полагать, она не забыла, что франкоговорящего населения в Канаде всего 14 процентов, но при этом французский язык, наряду с английским, является государственным. Не дай Бог, если спикер в парламенте страны будет вести заседание только на английском языке! Как минимум, франкоговорящие депутаты демонстративно покинут зал. Также ей должно быть известно, что попытка построения моноэтнических государств в современной Европе — затея пустая и даже вредная.

Говоря о ситуации русских в странах Прибалтики, я специально остановился прежде всего на их положении в Латвии, где дискриминация достигла наиболее ужасающих размеров, — хотя нечто подобное происходит также в Эстонии и Литве. Но ведь в начале 1990 года все три республики дружно приняли декларации о независимости. Какие же обещания они в них давали?

Передо мной находится текст Декларации о восстановлении независимости Латвийской Республики, подписанной господином А. Горбуновым 4 мая 1990 года. Чтобы читатель мог сравнить сегодняшнее реальное осуществление прав русских в этой стране с тем, что написано в Декларации, я дословно приведу только один пункт:

“Гарантировать гражданам Латвийской Республики и других государств, постоянно проживающим на территории Латвии, социальные, экономические и культурные права, а также политические свободы в соответствии с общепризнанными международными нормами о правах человека. Распространять эти права и свободы в полной мере на граждан СССР, которые выразят желание проживать в Латвии, не принимая ее гражданства”.

Нечто подобное говорится и в Декларации о государственной независимости Эстонии. Республиканское собрание народных депутатов Эстонской ССР 2 февраля 1990 года в Таллине приняло решение:

“…Провозглашая идеал государственности Эстонии, мы знаем о поддержке идеи самостоятельной Эстонии сотнями тысяч неэстонцев. В государстве, восстановления которого мы добиваемся, будут уважаться права человека и права национальных групп на основе традиций Эстонской Республики и принципов межнациональной терпимости. Различия в мнениях и подходах национальных и идеологических меньшинств должны быть в Эстонии защищены законом”.

Наиболее лаконично по этому вопросу высказался господин В. Ландсбергис в своем Акте о восстановлении независимого Литовского государства 11 марта 1990 года. Он предусмотрительно ушел от гуманитарной конкретики:

“Литовское государство… гарантирует права человека, гражданина и национальных сообществ”.

Через полтора года эти республики стали самостоятельными государствами со своей внутренней политикой. Невольно возникает вопрос: непримиримые антирусские настроения в этих странах появились после выхода их из СССР или это более глубокое, временно спрятанное негативное отношение к нашему народу, которое до поры до времени не выплескивалось на поверхность?

Некоторые специалисты по Прибалтике объясняют этот феномен тем, что прибалтийские страны на протяжении веков были расположены между большими государствами на границе цивилизаций, и их народы вынуждены были постоянно оказывать сопротивление более могущественным завоевателям (шведам, датчанам, полякам, немцам, русским). Именно этим пытаются объяснить и борьбу прибалтийских республик за суверенитет — сначала экономический, а затем и политический, в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого столетия.

Но есть вопросы, которые так и остаются без ответа. Немцы огнем и мечом завоевывали народы Прибалтики, насильно насаждая свою веру, и тем не менее во время Второй мировой войны население прибалтийских республик не только поддержало нацистскую оккупационную власть, но многие участвовали в войне против СССР, осуществляли карательные операции против русских, евреев и людей других национальностей.

Почему же русские стали ненавистным народом для этих стран? Может быть, потому, что прибалты привыкли к жесткому, наподобие немецкого, кулаку? Мы же, русские, со своим православным менталитетом, стремились создать братство народов, поднять окраины за счет коренной России. По-видимому, сказывается и то обстоятельство, что земли Латвии и Эстонии уже в начале XIII века были завоеваны рыцарями Тевтонского ордена и в течение нескольких столетий находились под сильным немецким влиянием. Жмудины (те, кого нынче называют литовцами), народ упрямый и физически крепкий, как могли противостояли агрессии этого ордена. Надо полагать, что культурная близость современных немцев, латышей и эстонцев, в основе которой — религиозный протестантизм во всех его церковных формах (что отличает их от современных литовцев-католиков), была той платформой, которая позволила формирование национальных частей “СС” именно в Латвии и Эстонии, но не в Литве.