Признавая значение и важность подготовленного российско-польского сборника документов и материалов “Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг.”, необходимо расценивать его как начало большой работы по выявлению всех обстоятельств гибели красноармейцев в польском плену и, соответственно, по уточнению количества погибших. Потребуется еще немало усилий, чтобы выявить всю правду о событиях 1919-1922 гг.

Однако уже сегодня, основываясь на вышеприведенных свидетельствах, можно сделать вывод о том, что обстоятельства массовой гибели красноармейцев в польском плену могут расцениваться как свидетельство их умышленного истребления. Напомню, что подобные действия в Нюрнберге квалифицировались как военные преступления. Убийства и жестокое обращение с военнопленными, с четко выраженной национальной направленностью, позволяет ставить вопрос о геноциде в отношении военнопленных русской и еврейской национальности. Несомненно, это явилось одной из причин, в силу которой часть польских военнопленных, имевшая отношение к репрессиям пленных красноармейцев, весной 1940 г. была расстреляна.

Возникает вопрос, почему польская сторона отказывает российской в том, на чем сама, расследуя катынское преступление, настаивает последние двадцать лет? Стремление польской стороны найти виновных в расстреле польских военнопленных вызывает уважение. Почему же российская сторона не имеет право вести аналогичную работу? Должны быть осуждены (хотя бы морально) виновники не только Катынского преступления, но и геноцида русских военнопленных в польском плену в 1919-1922 гг.

К истории вопроса

В течение веков территориальное устройство мира складывалось в результате завоеваний, переселений народов, колонизационной политики и преимущественно локальных дипломатических соглашений. Даже великие войны вроде походов Александра Македонского, Карла Великого, Батыя или Тимура, равно как Тоетоми Хидэеси и даже Наполеона, не выходили за пределы одного-двух континентов, меняя лишь отдельные части всемирной государственно-территориальной мозаики. Хотя каждый из таких походов доходил до границ современной ему ойкумены, но это лишь подчёркивает, что первоначально мировой порядок складывался стихийно в течение веков и включал в себя различные, не связанные друг с другом процессы. Эпоха великих географических открытий ХV-ХVIII веков завершилась первым фактическим территориальным разделом мира, основанным на колониальном господстве более развитых в промышленном и торговом отношении государств. Сама идея мирового порядка вызревала изначально в виде мечты о вечном мире, проектами которого прославились многие мыслители прошлого, в том числе Фараби, Марсилий Падуанский, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант.

Национальные государства стали складываться в международную систему, которая не терпела территориальной пустоты: каждое пространство должно было помещаться в официальные национальные границы.

Особый вопрос — исламская концепция мирового порядка, восходящая к идеям панисламизма. Исходным в ней остаётся определение места ислама, интерпретируемого как политическая концепция преобразования мирового сообщества. “Проблема ислама отличается от проблемы христианства и иудаизма, поскольку ислам — это и религия, и государство, и цивилизация”¹, — писал Аль-Афгани. В классическом панисламизме остаётся центральной идея создания единого государства, объединяющего всех мусульман. Исламская концепция мирового порядка исходит из того, что мир делится на группы, прежде всего это “Умма” и весь остальной мир, которые, в свою очередь, внутренне делимы. Признание единобожия является предварительным условием мирных отношений между мусульманами и немусульманами. Религия и политика составляют в исламе неделимое целое, любое представление ислама на основе разделения религии и политики является неприемлемым для “Уммы”.

Римский папа Александр VI, стремясь прекратить распри между католическими государствами Европы при разделе между ними остального мира, своими двумя буллами 1493 г. пытался очертить территориальные владения Испании и Португалии. Тордесильясский договор 1494 года оформил такое разграничение юридически: земли восточнее Азорских островов (Африка, Индия, Азия, весь Восток) отдавались Португалии, земли западнее (Америка и острова Тихого океана) — Испании. Интересы менее лояльных Риму держав не рассматривались. В договоре 1529 года Испания и Португалия дополнительно уточнили раздел земель и водных пространств Атлантического, Индийского и Тихого океанов между собой.

Если Мюнстерский и Оснабрюкский договоры сконструировали Вестфальский мир (1648 г.), закрепивший абсолютный суверенитет национальных государств и приоритет национальных интересов, моделируя далеко не в полном объёме лишь внутриевропейский порядок, а Утрехтский мир 1713 года делил Европу между франко-испанской коалицией и коалицией в составе Великобритании, Голландии, Пруссии, Португалии и Савойи, то Венский конгресс 1815 г. был первой попыткой глобально упорядочить межгосударственные отношения и в определённой мере осуществить перераспределение колоний.

Венский конгресс, проходивший с перерывами в столице Австрии в течение ноября 1814 — июня 1815 гг., занимался территориальным переустройством Европы после Французской революции и наполеоновских войн. В работе конгресса принимали участие русский и австрийский императоры, короли Пруссии, Дании, Баварии и Вюртемберга, множество бывших и действительных властителей более мелких европейских государств. Все основные решения принимались в соответствии с протоколом от 22 сентября 1814 года главами держав — победителей Наполеона — Австрии, Великобритании, Пруссии и России. Лишь столкновение интересов внутри четвёрки позволило Франции, Испании, Португалии и Швеции включить своих представителей в число уполномоченных, принимающих решения.

Конгресс был созван, во-первых, ради восстановления политического равновесия в Европе с созданием соответствующей системы государств, и, во-вторых, для государственно-территориального переустройства Германии.

По решениям Венского конгресса Франция во главе с “легитимным” Людовиком ХVIII сохранила свои границы на 1792 г. За Великобританией остались захваченные ею Мальта, голландские колонии, Цейлон и Капская колония, протекторат над Ионическими островами. От Дании она получала также остров Гельголанд. Россия получила Польшу, Финляндию и Бессарабию; Пруссия — Рейнскую провинцию (включая Кёльн, Кобленц, Аахен, Трир), а также Познань, часть Саксонии и Вестфалии, шведскую Померанию с островом Рюгеном. Взамен Пруссия передала Фрисландию и Гильдесгейм Ганноверу, Ансбах и Байрейт — Баварии и Лауенбург — Дании. Кроме того, она округлила свои владения посредством обмена территорий с несколькими мелкими государствами (Ольденбург, Мекленбург-Стрелиц, Саксен-Веймар и т. д.). Австрия присоединила к себе Ломбардию, Венецию, Зальцбург, возвратила себе Иллирию и Тироль. Россия в компенсацию за приобретение ею Польши вернула Австрии часть Восточной Галиции, перешедшей к России по Венскому миру 1809 г., а Пруссии передала Торн. Территориальные вознаграждения европейских монархов разного калибра производились за счёт бывших союзников Наполеона — Дании, Польши, Саксонии, Турции, Швеции — либо за счёт упраздняемых государств (Венеция, Мальта, многие германские княжества). Бельгия была соединена с Голландией в единое Нидерландское королевство. Швеция взамен утраченной Финляндии получала от Дании Норвегию. Государственно-территориальной реорганизации была подвергнута Швейцария.

После конгресса Германия и Италия остались “географическими понятиями”, состоящими из множества суверенных государств, хотя в той же Германии и произошло их “укрупнение” (государств стало 38 вместо более чем 350).

Кроме того, приобретение территории не всегда означает упрочение государства. Так, Австрия приобрела 28 тыс. кв. км территории и 4 млн подданных, но навсегда лишилась крепкой внутренней связи как состоящая территориально из слишком разнородных элементов. А разделённая на две части Пруссия была обречена на стремление к их соединению, а значит, на политику завоеваний и аннексий. “Дипломаты 1815 года потратили целый год на то, чтобы наделить Европу дурными законами, — писал обиженный за Францию А. Дебидур. — Потребуется более столетия, чтобы исправить то зло, которое они ей причинили”¹.