Коммунистический Интернационал (Коминтерн), отвергнув социал-патриотизм II Интернационала, решительно осудив мировой порядок, установленный в Версале, попытался предложить миру новый подход к решению проблем человеческого общества, воплощённый в идеях коммунизма. Речь шла о мировом порядке, основанном на совершенно иных началах.
Коминтерновский мировой порядок предполагалось возводить на принципах мировой революции, включавших, в том числе:
отказ от государственно-территориального устройства мира и от понятий территориального сознания; уничтожение национальных государств и государственных границ;
объявление международного права и традиций международных отношений буржуазными и их отрицание;
подход к международному правопорядку с позиции его классовой обусловленности; основами международного правопорядка объявлялись интересы пролетариев всех стран, потребности мировой революции, революционная целесообразность и революционная законность;
построение всемирного общества социального равенства, в котором воплотились бы мечты социалистических утопистов, прежде всего в связи с ликвидацией частной собственности и полным обобществлением производства;
скоординированную революционную (в том числе подпольную) деятельность по свержению национальных правительств во имя продолжения мировой революции.
И реальная работа Коминтерна охватила десятки стран и народов. “Мы должны поднять знамя гражданской войны, — писал председатель Исполкома Коминтерна Г. Е. Зиновьев. — Интернационал, действительно достойный своего имени, возродится либо под этим паролем, либо он обречён на прозябание”2. Сам СССР рассматривался лишь как некий оплот, необходимый, по словам В. И. Ленина, “всемирному коммунистическому пролетариату для борьбы с всемирной буржуазией и для защиты от её интриг”3. “Только сентиментальные глупцы могут думать, будто пролетариату капиталистических государств грозит опасность преувеличения роли революционного насилия и чрезмерного преклонения перед методами революционного терроризма, — писал Л. Д. Троцкий. — Наоборот, пролетариату как раз и не хватает понимания важности освободительной роли революционного насилия”4. “Рука Москвы”, поддерживающая друзей и уничтожающая врагов мировой революции в самых дальних уголках планеты, вселяла трепет и уважение, встречая не меньший ответный террор и беспощадность.
При оценке попыток Коминтерна установить свой мировой порядок бросается в глаза отсутствие у идеологов мировой революции именно территориального сознания, их пренебрежение государственными границами и национально-территориальными особенностями. Грандиозная работа по раздуванию пожара мировой революции строилась сугубо на классовой основе. Именно классовая идеология со всеми своими достоинствами и недостатками пронизывала работу Коминтерна с первой минуты его существования и до последней. Ограниченность и мировоззренческая односторонность такого подхода обрекали коммунистическое видение мирового порядка на неосуществимость. С возрождением в Советской России идей патриотизма такая модель да и конструирующая её идеология дали трещину.
После начала гитлеровской агрессии (а отсутствие в СССР классового мира во многом предопределило масштабы трагедии 1941 года) обеспечить консолидацию всех социальных слоёв прошедшего через гражданскую войну общества можно было только обращением к истокам. Лидеры большевиков вспомнили Русскую Православную церковь, великих предков. Были сняты препятствия возрождению территориального сознания: защищать надо было Родину и её вполне конкретную территорию.
Следует отметить, что уже Декрет о мире 1917 г. наметил тенденцию мирного сосуществования, а политический вывод лидеров ВКП(б) о возможности построения социализма в одной стране означал отход от непрерывного и безоговорочного строительства коммунистического мирового порядка, что на VII Конгрессе Коминтерна было закреплено как основа работы коммунистов за пределами СССР. Официальным правовым символом завершения перехода к политике мирного сосуществования государств с различным социальным строем стало вступление СССР 18 сентября 1934 года в Лигу Наций. Выступая на ХVIII съезде ВКП(б), И. В. Сталин изложил принципы внешней политики Советского Союза, означавшие окончательный выбор в пользу мирного сосуществования. В отношении государственно-территориальных отношений было чётко сказано: “Мы стоим за мирные, близкие и добрососедские отношения со всеми соседними странами, имеющими с СССР общую границу, стоим и будем стоять на этой позиции, поскольку эти страны будут держаться таких же отношений с Советским Союзом, поскольку они не попытаются нарушить, прямо или косвенно, интересы целости и неприкосновенности границ Советского государства”1.
Но это был компромисс, а потому было одновременно подчёркнуто, что СССР по-прежнему будет стоять за поддержку народов, ставших жертвами агрессии и борющихся за независимость своей родины, и готов ответить двойным ударом на удар поджигателей войны.
С торжеством территориального сознания, как в советском обществе, так и во внешней политике, Коминтерн себя исчерпал и был тихо ликвидирован в 1943 году. Идея мировой революции трансформировалась в идею мировой социалистической революции как сложного и длительного процесса, на отдельных этапах которого, как подчёркивал Л. И. Брежнев на конференции европейских коммунистических и рабочих партий в апреле 1967 г., возникают и трудности2.
Коминтерновский мировой порядок не реализовался. Иначе сложилась судьба другой альтернативы Версальского мироустройства, которую стали формировать Германия, Италия и Япония. Идеи мировой революции рождали и силы, которые видели её сущность в пробуждении не классового, а расового сознания3. Называя мировую войну “Великой мировой революцией, начавшейся в августе 1914 года”4, а Версальский мир “временным урегулированием”, лидеры таких сил призывали к восстановлению мирового господства своих государств.
В секретном Берлинском протоколе от 25 октября 1936 г. Германия и Италия констатировали, что “наибольшей угрозой для мира и безопасности является коммунизм”, подтвердили “своё намерение направить все свои силы на борьбу против коммунистической пропаганды и активизировать свою деятельность в этом направлении”5. А 25 ноября 1936 года было подписано германо-японское “Соглашение против Коммунистического Интернационала” (“Антикоминтерновский пакт”), по которому стороны договорились о принятии необходимых разъяснительных и оборонительных мер и тесном сотрудничестве в борьбе с коммунистической угрозой. В секретных Дополнительном протоколе и Дополнительном соглашении Германия и Япония взяли на себя взаимные обязательства, связанные с пактом, в частности, не заключать с СССР каких-либо политических договоров без взаимного согласия6. 6 ноября 1937 года к Антикоминтерновскому пакту присоединилась Италия, а в марте 1939 года — франкистская Испания.
Пакт о дружбе и союзе (“Стальной пакт”) между Германией и Италией от 22 мая 1939 года дополнительно скрепил антикоминтерновский союз. В пакте с изрядной долей цинизма было закреплено, что если “вопреки желанию и надежде договаривающихся сторон обстоятельства сложатся таким образом, что одна из них окажется в состоянии войны с одним или несколькими другими государствами, то другая договаривающаяся сторона немедленно выступит на её стороне в качестве союзника и окажет ей поддержку всеми своими вооружёнными силами на суше, на море и в воздухе”1.
Формирование геополитической оси Рим-Берлин-Токио создало основу для попытки этих трёх государств установить новый мировой порядок. Это не были только планы. При попустительстве Лиги Наций или её неспособности чем-либо помешать новый мировой порядок начал реально формироваться ещё до Антикоммунистического пакта. Пакт лишь придал территориальным захватам некий ореол идеологической оправданности.
Окончательное оформление нового мирового порядка, фактически вышедшего за рамки своей изначальной антикоммунистической направленности, произошло с подписанием 27 сентября 1940 года Пакта трёх держав (Германии, Италии и Японии) о военном союзе. Раздел мира состоялся, ибо саму предпосылку прочного мира увидели в том, чтобы “каждая нация мира получила подобающее ей пространство”. Три хищника решили сотрудничать “при осуществлении своих устремлений в великом восточноазиатском пространстве и европейских областях”, распространяя новый порядок и на остальные нации “в других частях света”.
