© Новая Д., 2024

Путешествие по жизни героев в разных ее проявлениях и противоречиях.

В момент пост апокалипсиса передать мысли героев и события, которые могли бы быть и не произошли. Плазмоидные формы жизни, параллельные формы жизни, новая форма жизни. Открытие порталов в День завтрашних историй.

Новые герои в каждой истории появляются внезапно. Потом все закрывается и опять все начинается сначала.

Жанр «Затерянные миры». Монтаж по смыслу, по эмоциям, где выдумка переплетается с реальностью.

Борьба за лучшее будущее, и поиск лучшего мира, где герои ответственны за свой выбор.

«Еще не поздно открывать миры, – Вперед!«(Говоря словами А. Теннисона из «Улисса»)

На фоне утопии – страны без места на карте. Где проявляется человеколюбие героев, многообразие выбора, и где побеждает любовь.

Они собрались в доме с мезонином. В одной из гостиных.

Было человек пять друзей, расположившихся свободно на диванах, козетке, креслах вокруг овального стола в небрежных позах.

По краям стола стояли два бронзовых канделябра. В центре рюмки на длинных ножках.

В углу на подставке возвышались английские часы с круглым циферблатом. Из открытой двери проглядывал кабинет с бюро, рабочим столом, напольными часами. На столе виднелся колокол, печать в виде бюста из слоновой кости. А так же бронзовые подсвечники по краям, коробочка для марок, набор для письма.

Мужчины в костюмах и сюртуках курили сигары и трубки. Все собрались за большим овальным столом. Чужая жизнь проскальзывает сквозь пальцы, сквозь пепел.

Художник Пауло Мендес с небольшой светлой бородкой достал альбом и карандаш из кармана и начал делать зарисовки друзей.

Сравнивая короткие стрижки Склярского в пенсне и доктора Одинцова, с бакенбардами и манжетами на запонках Турбина и Дуброва, вертящего лорнетом.

В их кругу ценилось англоманство.

Галстуки были безупречны, и скалывались на груди булавкой с жемчужиной или драгоценным камнем. Впрочем, возможно, и поддельным.

Пуговицы на рубашках, жилете так же были из драгоценных камней. Либо, из поддельных украшений, (по желанию) под жемчуг, золото и бриллианты.

Коротко-стриженные волосы, небольшие усики, небрежная улыбка, равнодушное обращение.

– Предоставляю вам решать этот вопрос господа социалисты-утописты, – безапелляционно заявил Дубров, продолжая вертеть свой лорнет вокруг пальца.

– Нет, нет, вам. Нет, вам, господа либералы. – Воскликнул не без ехидства Склярский, поправляя на носу «двойной лорнет» (пенсне).

– У вас не хватает полета мысли, смелости.

– Вы не так ставите вопрос.

– А вы подумали, что будет потом, господа? – товарищи?

– Мы все вылетим в трубу. – Задумчиво произнес доктор Иван Одинцов.

Раздался смех.

– Очень смешно. – Посмотрел на всех Дубров через лорнет как через лупу.

Доктор подошел к белой изразцовой печке напротив, приложив к ней ладони.

Свет приглушенной лампы играл в зеркалах напротив. Бумажные зеленые обои с портретами на стенах с бликами света.

– Вам холодно? – Спросил Дубров, куря сигару.

На ленте у его бархатного жилета свисал лорнет. Он небрежно сбросил пепел.

Мерцающий свет бронзовой люстры и канделябров отражался на поверхности вытянутого стола темного дерева. Мебели вытянутых пропорций, развешенных на стенах картинах.

– Да, знобит.

– Согрейтесь, выпейте, – предложил Дубров, пододвигая к нему бокал с красным вином.

– Благодарю. – Доктор медленно возвратился на свое прежнее место.

– Но нам надо действовать, ДЕЙСТВОВАТЬ (несмотря ни на что). – Сказал, проявляя нетерпение Турбин. Метался неуверенный взгляд за оправами роговых очков.

– А, расхлебывать, как видно, будут другие? – С небрежной улыбкой сквозь усики, заметил Склярский.

– Да, да. А нам за это еще и памятник поставят. – Произнес Дмитрий Турбин с какой-то горечью, не смотря на свою молодость.

– Не дождетесь. – Как бы отрезал Склярский, который, вообще был очень резок. И выражался всегда соответственно.

– Зря вы так, зря. У вас не хватает политического кругозора. – Продолжал Дмитрий, который начинал уже терять терпение.

– Да, бросьте Вы спорить – Кто-то, кажется, Петр Дубров на правах хозяина дома, встал и заходил вокруг стола. – Надо выходить на баррикады, – сказал он, как бы ставя точку в споре.

– Батенька, а вы готовы в тюрьму сесть? Я вас спрашиваю. – Опять Склярский обратился, склонившись над Дмитрием Турбиным.

– Еще раз заявляю, одной пропагандой ничего не добьемся. Надо действовать.

– А я заявляю, уймите его.

– Не запугивайте. – Снова вмешался Дубров.

– Я предлагаю дуэль. – Заявил после паузы Дмитрий Турбин, считая себя оскорбленным.

– Вы фанатик, чисто фанатик. – Почти кричал Склярский, его лицо при этом покрылось красными пятнами.

– Предпочитаете фехтовать на шпагах, стрелять из пистолета? – Спросил, Петр Дубров, выдыхая сигарный дым.

– Оставляю выбор за вами. – Не поднимая головы, отвечал Казимир Склярский.

– Не злоупотребляйте моим терпением, уймитесь. – Он помолчал. – Завтра в восемь. У загородной заставы. Вы с нами, доктор?

Обернувшись, Дубров посмотрел на доктора.

– Да, с вами, – тихо ответил д-р Одинцов, дотронувшись пальцами до своей короткой бородки.

Пауло Мендес закрыл свой кожаный альбом зарисовками. Портреты в овальных рамах смотрели на него со стены с зелеными обоями.

Улыбка солнца, сквозь тучи.

Узоры солнца. Узоры на солнце.

Полковник Жабинский мог их расшифровывать или читать, кто знает?

Вверху отпечатался сквозь облака лик или облик Георгия Победоносца с копьем наперевес на коне.

(Этот неутомимый полковник Жабинский).

Вечно преследует. Зачем он здесь?

– Ну, зачем мы встретились, ведь ты же не попадаешь в мою вселенную? Это исключено.

– Я так захотел.

Потом все закрылось.

Где он очутился? Почему так темно? Неужели в тюрьме.

Свисающая паутина с зарешеченного окна. Непроглядная тьма. В окне луна.

Каменный пол с громадными каменными плитами. Голые стены, покрытые плесенью.

Пауло Мендес, соглядатай и провокатор, четко написал свой донос.

…Спешу сообщить, что вышеозначенные господа, совершили противоправные действия (учинили заговор) под видом собрания друзей.

Спешу уведомить, и т. д. и т. д.

Полковник Жабинский воплощался в разных образах.

Легкая оторопь сквозит в его лице.

– Как он оказался здесь?

Как он мог находиться в нескольких местах одновременно… Или это умело расставленные кадры (Двойники).

– Что ты можешь? – Звучал где-то голос.

– Только изменить мир. Или принять его.

– Так же и все. Они вынуждены жить только час, каждый в своем сюжете.

– А разве мы тоже не вынуждены жить каждый в своем сюжете, а мечтать, может быть, о другом? – Возражал мысленно полковник.

– Да, так оно и есть. Но на это где-то есть Ликвидатор ненужных сюжетов. Он стирает ненужный сюжет. Он отслеживает их все время. Отслеживает вирус. Через определенный интервал – обновление.

Рывок в многомерное время. Где присутствуют гости из других эпох.

Обжигающий глоток свежего воздуха в легкие.

Потом была Морелла. Что связывало его с этой женщиной?.

Конечно, она выглядела сногсшибательно. Черные, волнистые волосы с легким синеватым отливом, матовое лицо.

Глаза с косым разрезом из-под длинной челки.

Гибкая фигура, затянутая в какой-то комбинезон черного цвета, похожий на вторую кожу.

Полковник Жабинский нехотя облачался в костюм, похожий на скафандр, весь ребристый, точно обтекающий тело.