Выяснилось, что Орфей, живший в тринадцатом веке до нашей эры, ездил читать научные лекции в Египет, в Тибет, в Перу, а ещё он был великим лекарем, и сам Гиппократ плагиатил его рецепты, как Гомер плагиатил его стихи. И да, под конец жизни Орфей овладел могущественным знанием, которое предпочёл спрятать от современников, и оно до сих пор лежит спрятанное то ли в Тибете, то ли в Перу, и не совсем понятно, в чём это знание заключается. Я бы не удивилась, узнав, что речь идёт о чертежах доисторических самолётов и противотанковых ракет. Или о запечатанной в керамические сосуды армии израильских наноботов…
Я напрасно мучила себя псевдоисторическими книжками. Ничуть не продвинулась в решении головоломки. Гаммер называл её уравнением. Говорил, что нужно подставить ориентиры вместо переменных, как мы подставили реку Арду вместо «дороги древних людей», однако уравнение Смирнова было чересчур сложным. Тут даже мой папа не справился. До того как заняться филокартией, он преподавал историю в университете, а дальше «дороги древних людей» не продвинулся. Правда, не слишком усердствовал – посчитал, что я подсунула ему обычную задачку из интернета. Я не призналась родителям, что ищу сокровища, и чувствовала себя немножко виноватой.
В общем, на головоломку мы особо не рассчитывали и делали ставку на дополнительные подсказки. По версии Гаммера, старик Смирнов наугад разослал их, когда понял, что перемудрил с окнами чужого мира. Или не наугад. Как бы там ни было, в октябре, то есть через полгода после публикации в «Дженник Полски», я получила конверт с загадочной открыткой и решила, что её отправил кто-то из посткроссеров, а спустя пару месяцев мы с Настей, Гаммером и Глебом убедились, что марки, штемпели и даже отдельные слова таинственного послания – это набор подсказок, ведущих к сундуку Смирнова.
Марка с виноградом «рубин Кайлышки» намекнула на Болгарию в целом, марка с Орфеем – на Родопы, марка со стервятником – на муниципалитет Маджарово, а притворная подпись «я таджик» – на одноимённый город Маджарово, до Первой мировой называвшийся Ятаджиком. И мы вычислили, что подсказки не просто дополняют головоломку – они её дублируют! Из них складывалась упрощённая карта сокровищ, и я хотела вновь пробежаться по ним, но уснула. Так и легла на книгу об Орфее, а через два часа меня растолкала Настя. Пора было выдвигаться в путь.
Я совершенно не выспалась, но утром папа забросал меня сообщениями в «Вотсапе» и настроение немножко улучшилось. Уплетая на завтрак свеженькую баницу, я с улыбкой прочитала, как папа ворчит на маму. К его ужасу, она вдруг полюбила гречку. Дома третий день подряд ели гречневую манку, гречневые макароны, гречневые котлеты со льном, всякие полезные для желудка гречневые хлебцы, ну и саму гречку, как простую, так и зелёную, от которой папу воротило больше всего. Он скинул мне гифку с пофиолетовевшим миньоном, чем окончательно меня развеселил. Ещё папа написал, что у нас почти завершился ремонт и к моему возвращению строители поменяют весь шиндель, а главное, признался, что самую малость отредактировал мой школьный доклад о филокартии, показал знакомому редактору из «Открытого письма», где сам частенько печатался, и ждал, что осенью на его страницах появится моя первая публикация.
Я едва распрощалась с папой, а следом мама прислала мне фотографии двух новеньких открыток, чтобы я могла зарегистрировать их на сайте посткроссинга, и карточки пришли замечательные! На первой были нарисованы китайские достопримечательности. Отправитель написал, что живёт в Чунцине, расположенном в горах юго-западного Китая. Всячески расхвалил свой город, а под конец позвал в гости и пообещал, что станет моим бесплатным гидом. Даже указал номер своего телефона! Я бы никогда не решилась воспользоваться его приглашением, но приятно было вновь почувствовать себя членом большой и дружной посткроссерской семьи.
Вторая открытка пришла из Германии. На лицевой стороне красовался незамысловатый фотографический натюрморт: пустая тарелка и банка открытого джема на столике перед окном. На оборотной стороне девочка Катя по-русски написала: «Привет, Оля! Я родилась в Казахстане, в 9 лет переехала в Россию, а затем в Германию. Кто я по национальности, не знаю. Когда меня спрашивают, рассказываю эту заученную историю. У меня есть кот, он приехал со мной из России. Его зовут Филипп Августус Второй. Августус – это в честь месяца моего рождения, потому что кот был моим долгожданным подарком. Желаю тебе всего самого доброго».
Пока я регистрировала открытки, тётя Вика спустилась завтракать. Мы с Гаммером, Настей и Глебом переглянулись. Пора было привести наш план в действие. До возвращения в Калининград осталось тринадцать дней. Мы не знали, сколько времени потребуется в Маджарове, чтобы разобраться с подсказками «я таджика» и выкопать сундук Смирнова, да и не представляли, как потом с ним поступить, ведь с сундуком в самолёт не сядешь, но в любом случае догадывались, что отпрашиваться сразу на две недели бессмысленно – тётя Вика нас не отпустит и заподозрит неладное.
Ещё в самолёте Настя рассказала маме о некой туристической программе, по которой школьников якобы возили в Родопы наблюдать за египетским стервятником, «одним из самых быстро вымирающих видов птиц на планете». Тётя Вика стервятников пожалела, но заметила, что наблюдать за ними, наверное, скучно: ну летают себе, и молодцы. Разговор забылся, Настя к нему не возвращалась, а сейчас заявила, что «Оля изнывает по бедным птичкам и смерть как хочет ими полюбоваться». Мы договаривались изнывать вместе, однако Настя почему-то рассудила, что моё отдельное изнывание покажется более правдоподобным, и тётя Вика посмотрела на меня с нескрываемым сочувствием, словно это мне, а не египетскому стервятнику, грозило скорое вымирание.
По словам Насти, ближайший «орнитологический автобус» отбывал из Бургаса сегодня, в час дня, а следующий выезд состоится через неделю, если вообще состоится, потому что в пандемию группы набирались не всегда.
– И надолго? – с сомнением спросила тётя Вика.
– На пять дней! – бодро ответила Настя.
К счастью, тётя Вика вчера познакомилась с двумя женщинами из Смоленска и не переживала, что останется в Созополе без компании. Она разрешила нам уехать, но попросила меня и Гаммера отпроситься по громкой связи у родителей. Тут проблем не возникло, хотя Гаммер немножко стеснялся при всех говорить с папой – Давид Иосифович отвечал глухо, односложно, вопросов не задавал.
Моя мама восторженно поддержала нашу идею прокатиться в горы, заодно поболтала с тётей Викой о чудотворных свойствах гречневой крупы. Глеба звонить родителям никто не заставил, и я бы возмутилась такой несправедливостью, но побаивалась его мамы и промолчала – особого желания услышать голос Татьяны Николаевны не испытывала.
Тётя Вика отправилась к новым подругам на пляж, и мы бросились паковать вещи. Автобус из Созополя в Бургас ходил каждые полчаса, а вот из Бургаса в Хасково, от которого до Маджарова останется проехать километров шестьдесят, – дважды в день, и опаздывать на первый рейс не хотелось. Мы с Настей условились ехать налегке, но в итоге набили её чемодан. Глядя на нас, и Гаммер с Глебом взяли всего побольше – набили рюкзак Гаммера так, что едва застегнули верхний клапан. Напоследок Настя застряла в комнате, выбирая, что надеть в дорогу, и мне пришлось дважды бегать за ней на второй этаж.
Настя спустилась боевая: в хайкерах на толстой подошве, синем сарафанчике с юбкой чуть ниже колен и тоненькой байкерской куртке «Нортфолк». Куртка осталась Насте от бывшего парня, мотавшегося по калининградским фортам. Ярко-оранжевая, она изнутри была украшена картами, компасами и всякими лозунгами вроде «Круиз вопреки шторму», «От Полярного круга до южных широт через тропические моря» и смотрелась, конечно, здорово, но в жару Настя могла бы обойтись без куртки. Я и сама зачем-то натянула любимую бордовую толстовку. Впрочем, быстро взмокла и повязала её на пояс.
Когда мы вышли из калитки, Гаммер вспомнил о просьбе Давида Иосифовича купить пару миллилитров розового масла для Анны Сергеевны, мамы Гаммера. Ходить по парфюмерным магазинам времени не было, и мы отложили поиски масла на обратный путь. Добежали до старого города и успели заскочить в готовившийся отъехать автобус.
