Место действия: двойная звездная система HD 21195, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Екатеринославская» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империи.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 190 световых лет.

Точка пространства: Альфа-сектор, 550 миллионов километров от планеты Никополь-4.

Дата: 11 апреля 2215 года.

Как я ни старался успеть на соединение с космофлотом Самсонова, как ни подгонял вверенные мне экипажи, делавшие невозможное, подготавливая по десять раз за сутки свои корабли к форсажному ускорению, мы все равно опоздали. Часы утомительной гонки через безбрежный космос тянулись бесконечно долго. Каждая потерянная минута расстраивала и бесила меня до глубины души. Ведь я прекрасно отдавал себе отчет, что вместе с ними утекают и шансы подоспеть на помощь Ивану Федоровичу до того, как случится неизбежное – столкновение Черноморского флота с превосходящими силами противника.

Однако в тот момент, когда моя эскадра из пятидесяти вымпелов, включающая в себя линкоры, предоставленные мне адмиралом Дессе, приблизилась к координатам, в которых мы условились встретиться, сражение между американцами и Самсоновым уже состоялось… Да, я опоздал. На злополучные двенадцать часов, но все же опоздал. Но, как оказалось мог бы и не торопиться.

Командующий Черноморским космофлотом заранее зная что к нему на помощь спешит, высланная «Северным Лисом» большая группа кораблей, решил ни с кем не делить победу и не дожидаясь меня, первым выследил и атаковал одну из американских дивизий, а именно 4-ую «ударную» под названием «Следопыты», которой командовал контр-адмирал Джесси Ли. Конечно же, я прекрасно понимал стремление Самсонова забрать всю славу себе и именно поэтому совершенно не удивился его очередной выходке. В конце концов, из всех русских адмиралов он слыл, пожалуй, самым честолюбивым, дерзким и напористым космофлотоводцем. Иван Федорович буквально бредил триумфальными космическими баталиями и хотел войти в историю.

Так что неудивительно, что он просто не мог упустить такую возможность в очередной раз утереть нос американцам и лишний раз напомнить, кто в космосе хозяин. Как оказалось, мои тревоги были напрасны. То ли Самсонов родился под счастливой звездой, то ли у американцев выдался неудачный день, но «черноморцы» буквально разметали в клочья хваленую элитную дивизию и ее не в меру ретивого командира. Не оправдали «Следопыты» своего названия, русские первыми обнаружили их и «янки» из загонщиков быстро превратились в жертву. Айзека Джуды и его экипажей в тот момент в ближнем космосе не было, поэтому Самсонову, с его почти шестьюдесятью крейсерами и линкорами удалось-таки опрокинуть сорок кораблей его контр-адмирала Джесси Ли в прямом столкновении всего за каких-то два стандартных часа боя.

Никто не ожидал такого напора со стороны «черноморцев» под предводительством Ивана Федоровича, космофлот которого в этой стремительной и дерзкой атаке на построение «янки» просто невозможно было остановить. Американцы, чью оборонительную «линию» наши корабли, собранные в «клин» разорвали напополам уже после первого же навала, пытались несколько раз собраться в малые «каре», чтобы остудить пыл русских, но все было тщетно.

Низкая организованность, паника при первых же неудачах и главное недостаток модернизированных кораблей с изменяемой мощностью силовых полей предопределили окончательный исход этого противостояния. Ведь в отличие от русских, чьи корабли уже давным-давно прошли капитальный апгрейд защитных полей и являли собой настоящие «крепости», дредноуты Джесси Ли были не столь совершенны. Так как большая часть кораблей его дивизии все еще оснащалась устаревшими генераторами силовых экранов, не позволявшими динамически перераспределять энергию защиты между полями.

В итоге первая же хорошо скоординированная и точечная атака русского «клина» привела к победе. Прямо как раскаленный нож сквозь масло пронзали русские крейсера и линкоры строй «Следопытов», разрывая один вражеский корабль за другим. Джесси Ли не помогали ни превосходные характеристики его новейших дредноутов, ни безупречная храбрость и огромный опыт их экипажей, одних которых сейчас было явно недостаточно, чтобы остановить неистовый навал безудержных «черноморцев». Даже эталонная американская выучка, помноженная на самоотверженность и отчаянную доблесть отдельных офицеров, меркла и отступала перед нашим тотальным превосходством. На одном моральном духе, пусть и на самом высоком, долго в противостоянии с технологически превосходящим тебя противником не продержишься. А проигрывая сражение в физическом плане, солдаты Ли начинали терять запал и в психологическом.

Дивизии Хиляева, Красовского и Белова (сейчас рядом с Самсоновым был только один Дамир Ринатович) ведомые флагманским линкором «Громобой» так сказать камня на камне не оставили от оборонительного построения американцев. Эти славные соединения, не раз демонстрировавшие свою стойкость и отвагу в былых сражениях, отлично проявили себя и на этот раз. Грозные линкоры и крейсеры разили неприятеля без устали и промаха, превращая остатки некогда могучей 4-ой «ударной» в бесформенное месиво из искореженного металла.

Адмирал Самсонов лично, в ходе многочисленных походов и стычек, занимался слаживанием своих подразделений, отчего сейчас дивизии действовали как единое целое. Его требовательность и бескомпромиссность были общеизвестны. Кто, как ни Иван Федорович был способен довести четкость их взаимодействия до совершенства, отточить каждый маневр до автоматизма, вдолбить в головы своих людей непреложные законы ведения боя?

Кроме того, экипажи и офицеры, как мы знаем по прошлым событиям, когда «черноморцы» в нарушение всех законов и уставов самовольно освободили из-под стражи своего любимого командующего, были, как и прежде верны своему адмиралу, словно сторожевые псы. Я и сам поражался той слепой преданности и почти фанатичному обожанию, с которыми личный состав Черноморского флота относился к своему легендарному предводителю. Казалось, для них Самсонов превратился в настоящего полубога, кумира и объект поклонения. Готовые ради него лезть в самое пекло и жертвовать жизнью не раздумывая, эти ребята представляли собой поистине бесценный человеческий капитал в умелых руках своего космофлотоводца.

Ну и главное – крейсеры и линкоры Черноморского флота прошли-таки модернизацию полей. Я боялся что Иван Федорович будет с этим медлить, но опасения мои оказались напрасными. Да уж, надо отдать должное Самсонову. Видимо пронюхал усач о том фуроре, который произвела моя горстка кораблей, когда раскидала по космосу сначала дивизию Кенни, а затем, и весь 4-ый космофлот АСР. Вот и взялся адмирал за ум, очевидно завидуя моей славе и не желая отставать от своего подчиненного. Пришел наконец в себя, образумился и бросил все силы на скорейшее завершение апгрейда своих посудин. Гнал как проклятый, не давая продыху инженерам и техникам, но в конечном итоге все же успел. И сейчас, насколько я понимаю, уже львиная доля всех кораблей Черноморского флота была оснащена этой передовой технологией.

Да, надо признать что всех наших сегодняшних побед не было, если бы не гениальность моего старого друга Густава Адольфовича Гинце. Вот уж кто воистину достоин памятника при жизни. В одиночку сотворил невозможное, совершил настоящую революцию в области изменения силовых полей. Придумать такую прорывную технологию, которая за счет перенастройки потоков энергии между защитными контурами позволила совершить маленький квантовый скачок в повышении выживаемости наших кораблей, прибавив не менее чем на порядок их живучесть. Круто, ничего не скажешь!

Кстати, профессора давно уже не было на «Одиноком», император, когда еще был здоров а я отсутствовал сами знаете где, глотая пыль на Никополе-4, приблизил к себе Гинце и даже сделал каким-то там советником в Министерстве Науки и Технологий. И сейчас Густав Адольфович безвылазно сидел в лабораториях на «Новой Москве» воплощая в жизнь свои новые проекты. Что ж, надо признать, там старик принесет нам куда больше пользы, чем слоняясь с контр-адмиралом Васильковы по «Екатеринославской». После всего, что он сделал для укрепления боеспособности флота, Гинце вполне достоин самых высоких наград и постов. И я от всей души желал ему дальнейших успехов на научном поприще. Удачи тебе, мой гениальный друг, в твоих изысканиях и начинаниях. Уверен, нам еще не раз пригодятся плоды твоего светлого ума…