– Ну, спорить не буду, – вздохнула Инга.

Смахнула с тумбочки сумочку, вынула оттуда пачку «Vogue». А когда щелкнула зажигалкой, Олег забрал у нее сигарету. Она даже не пыталась возражать.

Инга имела опыт супружеской жизни, но ее муж не выдержал и трех лет – допекла его теща. Не смог Юра, ушел, это Олег все терпит, но исключительно ради детей. Впрочем, Славику скоро четырнадцать, а Танюшке будет тринадцать, они достаточно взрослые, чтобы пережить развод родителей. Похоже, Лера их уже подготавливает к такому исходу, если к матери отвезла. Ирина Семеновна кашу нормально сварить не может, но какой у ее внуков отец, расскажет ярко и красочно.

– И спорить не надо, и ехать никуда не надо, – проговорил он, затягиваясь.

Действительно, у него что, гордости нет – падшую жену выслеживать? Тем более что сам не без греха. И не надо Ингу в этом винить, которая и мертвого расшевелит, чем он ее лучше, если смог себя уговорить? Причем легко.

– За детьми ехать не надо, – мотнула головой Инга.

– Почему?

– Мама не в том смысле плохая, сердце у нее, давление.

– А-а!

Ирина Семеновна – чемпион по болячкам, гипертонический криз и предынфарктное состояние, разумеется, на первом месте, но и без этого всего хватает: там и печеночная недостаточность, и почечная, и пищеварительная, и, неафишируемо, мозговая. Остеохондрозы, остеопорозы… Одним словом, то понос, то золотуха. Особенно понос. Словесный.

– На этот раз там все серьезно.

– Насколько?

– Не знаю… Но сегодня с ней точно ничего не случится, так что Славика и Танюшку можно не забирать.

– Лера не заберет?

– Ну, не знаю, может, и забрала.

– После чего?.. Или после кого?

Олег поджал губы, с гневом думая о своем сопернике. С Лерой, конечно, покончено, но нельзя жене гулять при живом муже. А если совратитель этого не понимает, то ему это нужно объяснить. А ничто не бывает так доходчиво, как попадание не в бровь, а в глаз. Причем не в переносном смысле, а в прямом – кулаком. А удар у Олега сильный, и кулаки уже чешутся.

– Я не знаю…

– Может, у меня получится узнать!

Олег решительно поднялся с постели, быстро оделся, хлопнул по карманам пиджака, проверяя, на месте ли сигареты. Курильщик он не самый заядлый, но в нервной обстановке дымил как паровоз.

– Ты едешь? – спросил он, глянув на Ингу.

Она лежала на кровати, едва прикрыв грудь рукой, и о чем-то думала, приложив палец к щеке. Взгляд неподвижный, рот слегка приоткрыт, язычок высунут.

– С тобой?.. – встрепенулась она. – Чтобы Лера меня увидела?

– Со мной не надо! – отрезал Олег.

– Тогда я здесь… – Инга с укором глянула на него. – Если можно?

Она ничуть не сомневалась в своем праве находиться здесь. Дача эта принадлежала ее родителям, а он здесь примак, не более того. Вслух она об этом не скажет, но так думать ей никто не запрещает.

– А что тебе нельзя?

Олег вышел из дома, глянул на свой «Лендровер». Машина во дворе, ворота открыть не трудно, но за ними стоял «Мерседес» Инги. Ворота открывались внутрь, «Мерседес» стоял со смещением вправо, нужно всего лишь, выезжая, взять немного влево. А налево он умел – и ходить, и ездить. Может, не зря Лера ревновала его.

До города путь неблизкий, на все про все часа полтора пути, а время уже позднее, половина одиннадцатого, домой Олег подъедет в районе двенадцати. Достаточно будет глянуть, где находится Вегас, и он все поймет. Если пес в клетке, значит, Лера не одна, если бегает по двору, то… Возможно, и в этом случае она проводит время с кем-то. Может, с кем-то, кто вхож в их дом.

На ум приходил Паша Рыжов, друг семьи, Олег частенько приглашал его на шашлыки, попариться в баньке. Когда-то Паша подъезжал с женой и детьми, но уже больше года, как он в разводе. И, помнится, Лера сокрушалась напоказ, узнав о его разрыве с женой. А глазки Паше она строила тайком…

Жених Паша выгодный, директор завода, на котором работал Олег, Ирина Семеновна не уставала ставить его в пример зятю. А Лера, возможно, не уставала под ним самим. Но встречаться на стороне надоело, вот и нет больше мужа в ее жизни… Может, оно и к лучшему?

Олег проехал километра три, остановился, взлохматил в раздумье волосы на голове. Нет, никуда он не поедет. Пора ставить точку в отношениях с Лерой, а если они в разводе, то у каждого есть право на свою личную жизнь. Он провел время с Ингой, а Лера – хрен знает с кем. Вот пусть с этим хреном и живет!

…«Мерседес» стоял у ворот, Олег заметил, как мигнули фары, это Инга сняла машину с сигнализации. Она выходила из дома, он из машины, она со двора, у калитки встали друг перед другом.

– Уезжаешь?

– Да скучно вдруг стало, – кивнула она и нежно провела рукой по его плечу. – А ты что?

– А у меня наоборот, думаю, будет слишком весело, – усмехнулся он.

– Надо жить весело. Но не слишком… Давай напьемся?

Махнув рукой на машину, Инга повела Олега обратно в дом, там и тепло, и бутылка коньяка початая.

– А я еще думаю, зачем тебя отпустила? – сказала Инга, с бокалом в руке усаживаясь к нему на колени. – Вот дура, думаю, а сама, что делать буду? Домой?! А что там?

– А что там?

– Ничего!.. А давай ко мне переезжай!

– Что? – встрепенулся Олег.

Инга и Лера – две головы одной гидры, с кем ни живи, везде Ирина Семеновна с языком вместо хвоста, Олегу больше такая радость не нужна. Если жениться после развода… А лучше вообще не жениться. Действительно, а что за счастье жить с петлей на шее?

– Я же не жениться тебя заставляю, – обиженно глянула на него Инга и даже встала с его колен.

– Пей давай! – взяв бутылку за горлышко, сказал он.

Он снова наполнил бокалы, они выпили, закурили. Потом повторили. А затем Инга опустилась перед ним на колени. Запрещенными приемами она владела виртуозно…

Точка на стене то увеличивалась, расплываясь, то уменьшалась до рези в глазах, наконец выросла до размеров картины – с портретом Ирины Семеновны. Олег даже услышал ее голос: «Проваливай из моего дома, неудачник!»

А проваливать-то и некуда… И квартира записана на Ирину Семеновну, и дом; недвижимость эта нажита не в браке, делить с Лерой практически нечего. Хорошо, если дачу ему эту с барского плеча отдадут… Хотя что в этом хорошего? Дом неплохой, кирпичный, кухня, каминный зал, спальня, но зимой жить здесь совершенно невозможно. Заполярье небрежного к себе отношения не прощает.

Картина снова уменьшилась до мухи на обоях, Олег закрыл глаза. Хреново ему после вчерашнего, они с Ингой выпили весь коньяк, но ей этого показалось мало, она не успокоилась, пока не высосала из него все соки. Только к утру и угомонились. Олег вырубился сразу же, как только представилась возможность, проснулся только сейчас. Солнце за окном в июне и днем, и ночью, не понять, какое время суток, а на часы глянуть лень. Да и все равно, сегодня выходной.

Засыпая, Олег явственно услышал за окном противный голос.

– Калитка открыта, машина его стоит! – сказала Ирина Семеновна.

Сначала открылась калитка, затем дверь, и снова тещин голос, как холодный душ за воротник.

– Бологов, ты где?

– Ирина Семеновна! – шикнул на нее мужской голос.

В каминный зал вошел широкоплечий мужчина с тонкими чертами лица и маленькими толстыми ушами, чем-то похожими на пельмени. За ним появился худощавый парень с бесформенным носом и сытыми щеками. Оба рослые, один в стильном костюмчике с зауженными брюками, другой в кожаной куртке и широких джинсах. Олег поднимался с дивана, глядя на незнакомцев, он еще не знал, что он видит – дурной сон или кошмар наяву.

– Капитан полиции Гусаков, уголовный розыск!

Лицо у широкоплечего снизу довольно узкое, а лоб достаточно широкий. Достаточно для сравнения с барсуком. Лицо удлиненное, глаза маленькие, нос пятачком. И смотрел он на Олега, как будто из норы выглядывал. Но смотрел в самую душу, словно нащупывая там нерв, чтобы затем намотать его на некий стержень и вынуть, желательно вместе с сердцем. Удостоверение вынимать не торопился.