— Думаю, что нет. С тех пор как уехал Полибий, он постоянно пытается себя чем-то занять, но вечерами грустит. Ты же сам это видел весной, Юлий.
— Ну и хорошо, — выдохнул я. — В том смысле, хорошо, что не откажет, — поправиляс я. Тогда второй вопрос: у тебя остались платья, из которых ты уже выросла? Ханна немного ниже тебя…
— Ну, конечно же! — воскликнула Ника намного громче, чем мне бы хотелось. — А то я уже подумала, что она будет всё время ходить в этой одежде.
— Отлично! Может, пока князь занят, ты отведёшь Ханну к себе?
Не успел я закончить, как княжна взяла племянницу кахана за руку и, заговорщицки улыбнувшись, повела в усадьбу. Уф… Не то, чтобы я не был уверен в исполнении своего замысла, но в глубине души сомневался, насколько приветливо Ника будет относиться к Ханне в своём доме. Впрочем, ей тоже скучно в отсутствии Полибия, а девочкам всегда есть поболтать, о чём даже с родным братом не поговоришь.
Деятельный Шаликов уже роздал самые важные указания. Наших коней, как и в прошлый раз, решили разместить в загоне на краю усадьбы, а рядом разрешено поставить палатки и жечь костры. Примерно через час всё уже было улажено и я, сбив дорожную пыль с местами потрёпанного мундира, дал увести себя в дом, предвосхищая множество грядущих вопросов.
— Стол накрыт, Ваше Императорское Высочие, так что прошу!.. — князь только что получил доклад от слуг и сделал жест, чтобы они открыли двери в столовую залу…
Мы сели на стулья, и я заметил, что хозяин смотрит по сторонам, как бы ища кого-то.
— Странно, что не вижу дочь, — пробормотал он. — Обычно она всегда крутится где-то поблизости, а сейчас её нет… Да и давно нет. Эй, кто-нибудь, позовите княжну обедать!
Я ухмыльнулся уголками рта. Мне было интересно, как увидеть Ханну в одном из нарядов Ники, так и посмотреть реакцию Шаликова на появление незнакомки.
Минут через пять послышались шаги Ники. Князь уже собрался отчитать её за опоздание, но увидел гостью и удивлённо уставился на дочь.
— Папа, позволь представить мою подругу Анну.
Вот тут настала и моя очередь удивляться. Подругу? Когда это они успели подружиться? Ох, уж эти девчонки! Ханна сейчас одета в нежно-голубое платье, неплохо идущее к цвету её волос. В целом держится она уверенно, что и неудивительно для племянницы кахана, пусть об этом хозяин дома и не знает.
— А?.. Что?.. Кто?.. — только и смог проговорить удивлённый Шаликов.
— Прошу прощения, Пётр Ипполитович, — я решил взять дело в свои руки. — В суматохе не успел представить мою спутницу.
— Так эта девушка прибыла с вами, принц? Тогда понятно, — начал медленно вникать в ситуацию мужчина. — Вот только почему?.. Впрочем, это пустое… Давайте обедать! К нам приехали такие гости, а я их несущественными вопросами мучаю.
Обед прошёл в почти простой и непринуждённой обстановке. Честно говоря, я боялся, что в усадьбу нагрянут соседи, которые наверняка уже прознали, что к князю приехало множество гвардейцев. Возможно, они сейчас наряжаются, и у нас ещё будет время с ними и поесть, и поговорить…
— Ваше Сиятельство, — начал я, видя томление хозяина. — Как и говорил когда-то ранее, захотелось мне посмотреть на земли Империи. Ведь сидя постоянно в столице трудно понять жизнь и чаяния подданных. Народ живёт везде… не очень… и чем дальше от Владимирграда, тем всё проще и… беднее. Конечно, я и ранее это видел, но теперь проблема предстала во всей красе, если так можно сказать.
Князь и княжна смотрели на меня с интересом, но не могу сказать, что услышанное их поразило. Они и так живут не у самой столицы, и определённые трудности видят каждый день, наверное.
— И я доволен, что всё сие сподобился узреть ещё до коронации, путешествуя неофициально, и не имея нужды придерживаться различных формальностей. Теперь я ещё более уверен в правильности своих изначальных мыслей о необходимости определённых реформ, должных привести к процветанию как государства в целом, так и всех сословий. Нас окружают недружелюбные соседи, и если мы сами о себе не позаботимся, то они, рано или поздно, нас захотят съесть.
— Так у нас же есть союзники! — не удержался князь Шаликов. — Да и без них мы сильны.
— Для победоносных войн нужны три вещи: деньги, деньги и деньги, — вспомнил я известную цитату. — А о каких деньгах может идти речь, если мы ни серебра, ни золота не добываем.
— Да, но такие монеты у нас же чеканятся! — начала недоумевать Ника.
— Только ты забываешь, что их делают из поставляемых из-за рубежа драгоценных металлов или из переплавленных иностранных монет, — начал пояснять я. — Мы их делаем для престижа, дабы все видели, что есть и серебряные, и золотые монеты с российским гербом. Но таковых до обидного мало. В основном обороте ходят монеты, начеканенные в Европе. Да и в наших западных губерниях в ходу имеются и германские и поляндские, которыми тамошние феодалы оплачивают привозимые к ним немногочисленные товары: лес, меха, мёд и воск, ну и другое по мелочам.
— И что, Ваше Высочие, надумали для решения данной проблемы? — с интересом спросил князь.
— Надо серьёзно начать геологоразведочные работы на Урале. Это раз. Ну, и, конечно же, увеличить объём продаж на Запад и, возможно, на Восток. Поскольку сельское хозяйство в Европе развито не в пример лучше, то мы пока остаёмся… сырьевым придатком.
— Чем? — вздёрнул бровь Пётр Ипполитович.
— Своеобразной колонией, как это не прискорбно признать. От нас в Европу идёт дешевое сырьё, то есть, необработанный лес, пушнина, воск. Там стволы деревьев перерабатываются в конечный продукт. Из пушнины шьют меховые изделия, а из воска — свечи. Вот и получается, что мы продаём дешёвый товар, да ещё кормим европейских мастеровых, этот товар обрабатывающих. А надо стремиться самим делать всё и продавать если не готовые изделия, то что-то близкое к этому. Что мешает, к примеру, возводить свечные мануфактуры? Сама-то свеча стоит намного дороже, чем воск по весу.
— Так где же нам столько мастеровых взять? — задал закономерный вопрос князь. — Людей не хватает даже на обработку земли.
— Вот здесь и заключается корень проблем, — согласился я. — Чтобы были квалифицированные специалисты, потребно иметь многочисленное население, не занятое сельским хозяйством. То есть, чтобы урожаи были большие, и требовалось меньше людей, обрабатывающих пахотные площади. Если подданные будут сыты, то детей станут рожать больше. А тех уже можно отправлять учиться ремёслам. Множество мастеровых начнут производить больше инструментов, мебели, одежды, оружия и прочего. Начнёт повышаться благосостояние и население опять станет расти. Одно зависит от другого.
— Сколько же должно пройти лет, пока население вырастет хотя бы вдвое?! — воскликнула Ника, с интересом слушающая нашу беседу.
— Если не будет нужды, голода и войн — то не так уж и много. Даже войны не так страшны, если один наш воин будет лучше двух или трёх вражеских.
— Планов громадьё, Ваше Высочие! — заметил Шаликов. — Кто же их начнёт претворять в жизнь?
— Если начать и люди увидят хороший результат, то отбою от желающих поучаствовать не будет. Вот только боюсь, что и двадцати лет может не хватить на всё. К тому же, как я уже сказал, на нас имеют зуб почти все наши соседи. Даже ляхи и свеи, которых многие, в том числе и вы, Пётр Ипполитович, считаете нашими верными союзниками, запросто переметнутся, если найдётся кто посильнее. Сейчас германские правители раздроблены, но рано или поздно наступит момент, когда они начнут объединяться, — добровольно или нет, без разницы, — и окажутся мощной силой в самом центре Европы. То же Франкское королевство может заняться этим объединением, хотя и вряд ли.
— Отчего же? — князь задавал вопросы с увеличивающимся интересом. — Франки сейчас сильны и богаты.
— Это лишь моё предположение, поскольку франки смотрят свысока на небольшие германские княжества и герцогства. Примерно как старший сын-наследник смотрит на своих меньших братьев, понимая, что они только и ждут, чтобы его отодвинуть и занять место. К тому же франкское государство находится далеко не в центре германских земель. Присоединять лучше всего к центру, чем к далёкой окраине. Если до своей столицы ехать приходится раза в два-три дальше, чем до столицы соседнего государства, то это плохо сказывается на единстве подданных.
