Но сейчас не это грело мою душу. Внизу, в трюме, лежала огромная амфора. «Ну лежит себе, и пускай лежит», — подумает некто. Вот только почти никто не знает, сколько труда пришлось приложить, чтобы запихать туда человека. Какого? Одного из тех, кто молился о победе кахана на недавних скачках. Нет, я не планировал его захватывать, но когда во время подготовки один из капралов заприметил фигуру в характерной тёмной одежде, что-то высматривающую на моих кораблях, то захотелось узнать ответ на вопрос: «Какого рожна он тут делает?»
Ну а чтобы сей человечек не смог пожаловаться или сделать какую пакость, его посадили в амфору, и таможенники просто прошли мимо, когда осматривали трюм. Никто же людей в амфорах не перевозит, так зачем подходить и простукивать именно эту, тем более, что рядом ещё несколько таких находятся.
Понятно, что едомею немного неудобно было находиться в непривычной позе, да ещё вдыхать винные пары, но это сослужило и хорошую службу, поскольку опьянев, у него развязался язык. И хорошо, поскольку не люблю я пальцы откусывать щипцами, да на бинты тратиться. То, что эти дельцы говорят и по-русски, я узнал на скачках, и первоначальная попытка пленника промямлить нечто вроде «моя твоя не понимать» с треском провалилась.
Самое трудное в допросе — сломить изначальное нежелание говорить, ну а потом разговор следует лишь поддерживать, чередуя кнут и пряник. Очень, знаете ли, располагает к разговору заботливое предложение скрасить вынужденное одиночество в амфоре путём подсаживания нескольких крыс. Даже человек, который спокойно относится к этим хвостатым, внезапно начинает осознавать, что грызунам нечем заняться в глиняном кувшине и они, рано или поздно, займутся пированьем. А кому понравится, когда его заживо едят? Расскажешь и то, чего давно позабыл, лишь бы избавиться от назойливых соседей!
Картина складывалась ожидаемая: одной из задач людей в чёрном являлось натравливание Хазарии на Империю, а для этого в очередной раз следовало подтолкнуть к заключению военного союза с Булгарией. Сам кахан уже как год является адептом почитания бога Баала. Едомеи, ранее жившие тесными этническими общинами, решили, что неплохо бы заняться прозелитизмом, который начнёт помогать распространять им влияние по миру.
Поскольку идумеи — заклятые враги и коварные конкуренты — раскинули финансовые сети по большей части Западной Европы, ростовщики-мореплаватели отправились обратно на Восток. Основаться в Персии им пока не дали, а вот степняки оказались несколько проще, поверив в обещание принести процветание на их почти бескрайнюю родину. Понимая, что свою экспансию следует проводить различными путями, едомеи решили не только торговлей и деньгами завоевать симпатии, но и попытаться распространить свою религию.
Когда из Российской Империи пришёл вопрос о возможном матримониальном союзе, руководство едомеев решило, что это хороший шанс малыми средствами расширить влияние на такую огромную территорию и кандидаток в невесты стали пичкать религиозными текстами, обучая соответствующим практикам. Вряд ли наследный принц устоит перед просьбой своей молодой жены построить небольшой храм во Владимирграде, а присланные жрецы позаботятся о прибавлении новых последователей.
Но наследный принц (то есть, я), как оказалось, больше интересовался лошадьми, чем девушками. Пришлось отложить план быстрой религиозной экспансии и обещаниями о новых скакунах снова заманить меня в Хазарию, и тогда уже точно окрутить множеством прелестных девичьих лиц. Вот чего, а ждать удачного момента ростовщики умеют очень хорошо, если результат можно достичь чуть позже, но меньшими тратами.
Я вникал в поток этой информации и поражался, насколько близко был к тому, чтобы оказаться марионеткой в чужих руках, да ещё и добровольно! Всё рассказанное настолько логично укладывается в увиденное, что сомневаться в словах пленника нет никакого смысла. Наверняка, он что-то утаивает, но нет необходимости его жестоко пытать ради дополнительных фраз. Да и не факт, что в будущем эти планы не изменятся. Главное направление удара известно, а это уже половина победы.
О чём я сейчас пожалел, так это что Фетха нет рядом, и не получится рассказать ему о коварных планах венетийцев. Впрочем, не стоит недооценивать этого человека, хорошо играющего роль грубого воина. Если не знать, что он является советником кахана, то вряд ли скоро догадаешься о его незаурядных умственных способностях и широком кругозоре. Ладно, если наладится какая-то надёжная связь, то можно будет передать кое-какую информацию… Но об этом пока рано говорить. Скоро мы достигнем условленного места, где, как я надеюсь, встречусь с Ханной. Пока же надо контролировать ситуацию и не давать всем расслабиться, дабы не оказаться жертвами разбойников или возможной погони.
Место, где купеческие караваны, идущие посуху от Итиля, перегружаются на корабли, заметно на большом расстоянии. Пока мы плыли от Саркела, не менее четырёх или пяти небольших флотилий расходились с нами в довольно-таки нешироком фарватере Дона. Благо, суда строили почти плоскодонными, и сесть на мель в этих местах было трудно и маловероятно. Нанятый нами лоцман проплавал по реке много лет и уверенно вёл наши три корабля к берегу. Никакой огромной пристани здесь не оказалось, но благодаря некоторым хитростям, погрузка и разгрузка товаров проходила довольно бодро.
Я согласился с предложением лоцмана устроить небольшой отдых, поскольку это входило и в мои планы. Мужчина сразу отправился болтать со своими коллегами, а мне оставалось лишь озираться в поисках условленного знака. Сердце колотилось в груди, поскольку я не знал, удалась ли авантюра, придуманная Фетхом.
Примечательно, что никто из купленных мною невольников не захотел сойти на берег. Очень уж свежи были у всех печальные воспоминания, как булгары заставляли их идти в цепях по этой почти пустынной земле. Учитывая, что некоторые из них находились в рабстве продолжительное время, то многие не до конца осознали, что через пару месяцев окажутся на свободе. Не все… Но рабами уж точно не будут. Возможно, кое-кто станет жить ещё лучше, чем ранее, когда был предоставлен лишь самому себе.
На берегу находится караван-сарай, множество лавок и складов, могущих сделать честь даже Саркелу. Как правило, здесь ведётся оптовая торговля, поскольку розничные покупатели вряд ли решаться на такую дальнюю поездку, опасаясь попасть в лапы ушлых людей. Об этом ещё на корабле предупредил лоцман, и я везде появлялся в сопровождении не менее десятка лейб-гвардейцев. Впрочем, цен я не знал, а денег после приобретения рабов и кораблей осталось совсем ничего, а нам ещё долго плыть, а потом и добираться посуху до столицы.
С другой стороны, вверх по реке крупных поселений не будет, а если купить здесь ходовой товар, то его можно хорошо продать в Империи, пополнив тем самым походную казну. Да, хотелось бы выкупить ещё кого из подданных, попавших в рабство, но тогда возникнет вопрос выживания уже имеющихся. Так ничего не решив и не дождавшись Ханну, я вернулся на корабль, проверив предварительно посты охраны.
Поутру, дождавшись проспавшегося лоцмана, спросил у него о ходовом товаре и продавцах. Хитрый хазарин за информацию запросил денежку. Ничего удивительного, хочешь нажиться, — плати тому, кто может помочь в этом. Я платить не хотел, а лоцман, соответственно, не желал делиться знаниями. Ну, я тоже не лыком шит, — предложил процент с выручки, если покажет дешёвый и ходовой товар, который по высадке в Империи сразу смогу продать выгодно.
Показалось некоторое уважение во взгляде хитреца, который, подумав немного, потащил меня не в те лавки, где я ходил вчера, а куда-то на околицу в невзрачное саманное строение, окружённое такой же стеной. Что-то здесь не так, но отступать уже некуда, поскольку потеряю лицо.
Внутри нашёлся такого же хитрованского вида пожилой мужчина, но ещё далеко не старик. Лоцман представил его своим дядей, но я не поверил, ни на грош. Впрочем, это не помешало мне важно покачать головой, лишь позднее вспомнив, что именно этот жест здесь означает. Вероятно, эта оплошность прибавила мне немного очков, не знаю, но хозяин строения начал кланяться и предлагать чаю. Ага… щас… Не буду пить неизвестно что и неизвестно из каких рук!
