Судья подошел к серебристому Сферуму, Ева не ошиблась в своих предположениях. Один из телохранителей проверил машину на наличие взрывчатки – все чисто. Время было 19:20, когда электромобиль Левицкого выехал с парковки здания Суда по направлению к дому. Ева стремглав покинула свое убежище и, нарочито неспешно выйдя на Проспект, дабы не привлекать внимания прохожих, села в первое попавшееся такси. Нельзя терять Сферум из виду. Она задала маршрут до дома Левицкого и режим автопилота. Пока такси следовало по указанному маршруту, Ева размышляла о плане ликвидации.

«Итак, охрана всего четыре человека, и это не офицеры спецслужб, а обычные телохранители. Следовательно, у них нет приборов, которые могут отследить электронику прицельного комплекса IWT. Максимум, на что они способны – проверить электромобиль и безопасность входов. Огневая позиция на последнем этаже недостроя идеальна для проведения операции – объект как на ладони, а киллер в надежном укрытии. И вечернее время подходит для этого лучше всего».

Сферум Левицкого, маячивший далеко впереди, вдруг свернул направо. Ева открыла карту. Скорее всего, объект направлялся в Судебный департамент. Она не стала менять маршрут и продолжила свой путь к дому Левицкого. Прибыв на место, припарковалась у здания напротив и стала ждать. Судья задержался в департаменте ненадолго, меньше чем через час он подкатил к своим сотам. Все перемещения объекта с указанием точного времени Ева тщательно отмечала в заметках тетрафона.

«На сегодня достаточно» – решила она и развернула такси в сторону Суда: где-то там осталась ее Тесла. Домой Ева попала только к 21:00 вечера, голодная и уставшая.

– Где ты была так долго? – накинулась на нее Юля.

– Работала.

– Ты целыми днями то сидишь в Сети, то пропадаешь неизвестно где. Мне скучно.

– Поболтай с друзьями по коннекту, сходи в парк и познакомься с кем-нибудь.

Ева вымыла руки и разогрела холодный ужин. Ее мысли плавно текли вокруг Левицкого и предстоящего Дела, а Юля напористо вторгалась в этот упорядоченный круг со своими глупостями.

«… камеры… очки… обмануть систему распознавания лиц…»

– …90 баллов по психологии…

«… аккуратно транспортировать, чтобы не сбить электронику прицельного комплекса…»

– … прическу как у известной актрисы…

«… стрелять в глаз или сонную артерию?..»

– Ты меня совсем не слушаешь! – воскликнула девочка, и ее ладони инстинктивно сжались в кулаки.

Ева перестала жевать. Она подняла глаза на Юлю и внезапно натолкнулась на ее полный отчаяния взгляд.

– Мне неприятно, когда ты так смотришь на меня.

– А мне неприятно, когда ты не замечаешь меня.

В воздухе повисло напряжение.

– Что мне сделать? – Ева поднялась из-за стола и налила себе стакан минералки.

– Не быть такой равнодушной, такой бесчувственной. Я как будто со стеной разговариваю.

– Я очень занята сейчас и не могу уделить тебе столько внимания, сколько ты хочешь. На выходных мы куда-нибудь сходим вместе. Парк аттракционов, кино, аквапарк… Выбирай.

– Ева, мне все равно, куда идти. Я просто не хочу быть одна в чужом городе, сидеть в этой дурацкой квартире.

– Хорошо. Если ты ничего не придумаешь, я сама закажу билеты чуть позже. А сейчас я дико устала. Пойду приму душ и лягу.

Уже в постели Ева впервые за весь день вспомнила о Стефане. Он не давал о себе знать с тех пор, как привез ее домой после пристрелки Антиматерии в тире у Глазунова. Лежа в темноте, Ева отчетливо представила его силуэт, его глубокий, чуть хрипловатый голос. Мурашки пробежали по ее телу. Она знала, что Стефан всегда на связи, и что если она напишет ему и попросит помощи, он обязательно ответит, и даже примчится, причем довольно оперативно. Но пока Ева прекрасно справлялась сама, и участие Стефана не требовалось. Просить было не о чем.

На войне все было по-другому. Все четыре года они были вместе, верные не только общей идее, но и друг другу. Несколько раз в их отношения пытались вмешаться, но Ева даже близко к себе никого не подпускала. Она умела дружить, и с удовольствием делала это, но на что-то большее не мог рассчитывать никто, кроме Стефана. Он был первым и единственным мужчиной в ее жизни, и хранить свою верность ему было чем-то само собой разумеющимся, хотя и глупым. Ева не знала наверняка, были ли у Стефана другие женщины после войны. Да и не хотела знать, довольствуясь тем, что есть. За все время знакомства они никогда не поднимали тему отношений. Она чувствовала, что эта тема для него болезненна и не подлежит обсуждению. Образ жизни этого человека наталкивал на мысль, что женщины для него не представляют интереса в принципе. Нет, он не был аскетом, он любил эффектно одеваться, любил дорогие машины и изысканные рестораны, но больше всего на свете он любил себя. Свои собственные приоритеты и интересы Стефан всегда ставил выше, чем чьи бы то ни было. Он никому никогда не уступал и ни с кем не считался. Он запросто мог идти по головам, не испытывая при этом угрызений совести. Холодный расчет руководил им и направлял его, куда бы он ни шел. Ему было неважно, шла ли Ева рядом с ним или выбрала для себя другой путь. На войне и в Альянсе она играла роль боевой подруги, соратницы. Она всегда была рядом и всегда готова была поддержать, вот только Стефану это было не особенно нужно. Вошедшая в привычку близость женщины, которая могла многим пожертвовать ради него, как бы понижала значимость Евы в жизни Стефана. Он был обходительным с ней, но обесценивание сквозило в каждом его жесте. Это задевало ее за живое. Ева уснула, размышляя о Стефане и об их непростых отношения, и видела во сне северное море, разбивающее свои волны о холодные неприступные скалы.

Последующие дни были как две капли воды похожи на предыдущие. С утра тренировки, к вечеру слежка за Левицким. Ева, словно хирург, собирающий анамнез своего пациента перед важной операцией, изучала привычки и распорядок дня Судьи. В будни он всегда ездил в Верховный суд в сопровождении своих телохранителей и находился там на пару-тройку часов дольше положенного. Далее ехал домой, иногда заскакивая по пути в Судебный департамент. В настоящее время Левицкий вел процесс по делу террористической группировки, организовавшей покушение на делегацию иностранных журналистов. Дело было громкое и могло бы принести Левицкому дополнительную славу. Могло бы, но Философ распорядился иначе.

Время летело невероятно быстро, третья неделя была почти на исходе. В субботу по спец линии неожиданно позвонил Стефан.

– Ты как, Птичка?

– Все в порядке. Я в тире.

– Какие планы на завтра?

– Мы хотели отдохнуть с Юлей. Я взяла билеты в парк развлечений. Пойдешь с нами?

– Я нужен?

– Желателен.

– Понял, буду.

«Ради Дела он готов на все, – думала Ева, – даже провести с нами время в парке». Острый коготок непонятно откуда взявшегося раздражения царапнул ее душу. Но через мгновение она уже похоронила это чувство где-то в глубинах собственного подсознания и сосредоточилась на стрельбе.

Наутро Ева решила не ездить в тир, она лишь сделала легкую зарядку и совершила пробежку в парке. До обеда провела время за чтением классической литературы, чтобы хоть как-то разгрузить голову. Все ее мысли были о предстоящем Деле, но обещания нужно выполнять. В 16:00 Ева и Юля вышли из дома, Стефан уже ждал их у подъезда на своем огненном Сферуме. По обыкновению Юля облачилась в черное с головы до ног, свои тяжелые русые волосы она собрала в хвост. С Евой, которая сегодня отдала предпочтение белому вельветовому костюму, они были словно Инь и Ян. Крупная, ширококостная Юля и хрупкая, изящная Ева.

В парке аттракционов было шумно и многолюдно. Еще бы, как же усидеть дома в такой солнечный воскресный день? Всюду слышалась музыка, детский смех и визг. Развлечений здесь было столько, что у Юли загорелись глаза.

– Ева, можно я сначала покатаюсь на маятнике, а потом на американских горках? Мне ведь уже есть двенадцать. Еще я хочу в комнату страха, можно? Смотри, здесь есть квест по мотивам моей любимой 5D игры!