Ударил его лицом в снег, надеясь, что он успел съесть его достаточно и добраться до льда. От удара он заныл, хрюкая, переворачиваясь на спину.

— Погода сегодня хорошая. Тихо так, спокойно.

Встал, отряхиваясь, открыв дверь подъезда, услышал вдогонку.

— Ты знаешь, кто мой отец? — кричал парнишка.

Усмехнулся, его дешевым понтам, поднимаясь по лестнице вверх.

— Ты чего так долго? — спросила, обеспокоенная Стеша подбегая ко мне.

Снял куртку и кроссовки.

— Там внизу. — показал головой на входную дверь. — Парнишка шел и упал. Гололед же. Пришлось помочь. — придумал историю на ходу обнимая свою любимую.

Церемония прощания с ее отцом прошла, и мы сразу выехали обратно домой. Не терпелось увидеть сестру. Денис и Мила сидели сзади, Стеша рядом, на пассажирском сиденье, залезла на него с ногами, принимая позу эмбриона, кутаясь в плед. Почему то ей было очень холодно, хотя печка в машине работала на полную мощность. Она рисовала кружочки на окне, ни с кем не разговаривая.

Моя девушка не проронила ни одной слезинки, когда все вокруг плакали от горя. На кладбище, было много человек в полицейской форме. Сам догадался, что ее отец работал в органах. Так же присутствовал один мужик, высокий и грузный. Без каких либо эмоций на лице, при виде которого, Стеша задрожала и сильнее сжала мою руку, пряча лицо в воротнике своего пуховика и натягивая сильнее шапку на глаза. Не мог понять ее реакции, и начинать допрос было не к месту.

Подкурил сигарету, когда на мою ногу опустилась ее рука. Выкинул палочку, закрыв окно и меняя руки на руле, правой накрывая ее.

— Ты не докурил. — сказала она еле слышно.

Не смог посмотреть на нее, так как дорога была очень скользкой, и я был максимально сосредоточен.

— Между, покурить и тобой, я всегда выберу держать тебя за руку.

Переплел наши пальцы.

Стеша приблизилась, кладя голову мне на плечо.

Не передать словами, как же я полюбил эту девчонку. Надо быстрее вернуть ей радость и счастье, блеск в глазах и ту улыбку, которая сводила меня с ума.

Зефирка включила радио, которое до этого было выключено.

Заиграла песня группы 5утра — Белая полоса.

Она непременно у нас будет. Я сделаю все, что в моих силах, но эта девушка, сидящая рядом со мной, снова будет улыбаться.

Не поехали домой, сразу направляясь в клинику, где ждала сестра. Она продолжала быть в реанимации, но в сознании. Рядом с кроватью сидел Сашка. Казалось, ничего не изменилось. Я ушел, а он остался сидеть, на том же самом месте, не двигаясь. В том положении, в котором я его оставил.

— Привет, вредина. — подбежал я к Снеже, садясь на стул рядом. — Говорят, ты съела много конфет и у тебя случилась сахарная кома.

Сестра улыбнулась, но у нее это плохо получилось.

— Мы скучали по тебе. — сказала Стеша за моей спиной, обнимая меня за плечи.

Двойняшка кивнула, смотря на подругу, а потом снова перевела свой взгляд на меня, шепча одними губами.

— Прости.

Она винила себя, за то, что я мог чувствовать ее боль.

— Прощаю, но больше не ешь столько конфет, а то у меня будет передоз.

Подбадривал ее, как мог.

На Сашке по прежнему не было лица. Синяки под его глазами светились еще ярче, чем были. Я отделался всего лишь ссадиной. Его удар был не так силен, как мой или же он просто меня пожалел и не ударил так сильно, как ему хотелось.

Оставил двух подружек посплетничать, выводя блондина в коридор, а затем на улицу в позднюю ночь, посмотреть на фонари.

Вытащили по сигарете, подкуривая.

— Какие прогнозы? — спросил, садясь на лавочку. Отморозить зад было моей последней проблемой.

— Сотрясение, переломы руки, ключицы, два ребра, ушибы, как только выпишут, я уеду. Не хочу больше попадаться ей на глаза. Да и тебе тоже.

Не верил своим ушам, открыв рот.

— Куда? — спросил, недоумевая.

Сашка стоял под черным кованым фонарем, ковыряя снег ботинком.

— Куда глаза глядят. Не хочу ей больше делать больно. — закачал головой. — От себя самого тошно. — крепко затянулся, удерживая никотин в легких подольше, затем медленно выдохнул.

— Думаешь ей будет лучше? — встал с лавочки и подходя обнял его за плечи. — У нее спросил?

— Решил за двоих. — руки его затряслись и сделав затяжку, он выкинул недокуренную сигарету.

Ждал меня, смотря вдаль на деревья, которые были рассажены по периметру, а потом пошел по дорожке, прямо, повесив голову и засовывая руки в карманы своей дорогой куртки. Докурив, пошел за ним.

— Сань. — позвал, подбежав и кладя руку ему на плечо, но он ее скинул.

— Я все просрал. — в свете от фонарей можно четко было разглядеть слезы лившиеся из его глаз.

— Ее просрал. — он закричал ударяя ногой по стволу дерева, от чего оно зашаталось и снег веером посыпался на землю.

— Меня так разорвало, когда она перестала дышать. — друг рыдал взахлеб набирая темп, он чуть ли не бежал. — Я чуть не сдох, чуть не выломал ей ребра, чтобы завести сердце. — остановился падая коленями в сугроб. — Ей чудовищно больно. Как мне забрать ее боль? Как я мог сделать это с ней? Я должен там лежать. Я. — снова закричал, ударяя себя в грудь.

Сел рядом с ним. Сашка лег на спину, почти полностью зарываясь в сугробе.

— Она у нас сильная. Не вини себя. Она бы этого не хотела. — лег рядом с ним, смотря в темное небо и ища хотя бы одну звездочку.

Не знаю, сколько времени мы так пролежали, вдвоем, в сугробе, слушая тишину. Каждый хотел

услышать в ней ответ на свой вопрос. Встал первый, подавая ему руку.

— Тебе надо отдохнуть. — посмотрел на него, мы шли обратно по дорожке.

— Не оставлю ее. — друг был, категорически против, замотав головой.

— Расскажу дяде Коле, что ты снова плакал. — нужно было разрядить обстановку.

Сашка улыбнулся, вспоминая историю из детства.

— Что я мог сделать, если Снежа в том платье была слишком красивой? Сколько нам тогда было? Лет по шесть?

По шесть. Мы собирались на Новогодний утренник. Снежа и правда, была самая красивая снежинка, которую я когда-либо видел. Сашка не удержался и заплакал. От чего получил от своего отца лекцию о мужестве.

Надеялся, смотря на улыбающееся лицо блондина, что не все потеряно.

Они любили друг друга. Это самое главное.

Глава 25

Стеша

Последний месяц я почти не спала, тихо существуя, как тень, на автомате. Просыпалась среди ночи, залазила на подоконник и тупо смотрела на двор, на соседние дома, ища путь к свету, который никогда уже не найду.

— Прости меня, дочь, прости. — твердил отец слова, как молитву.

Давно его простила, чтобы ноша, которую я тащила на своих плечах, хотя бы немного ослабла. Я не чувствовала никаких эмоций. Для меня это был просто человек. Незнакомый. Обычный прохожий с улицы. Он держал меня за руку на последних вдохах и умер на моих глазах. Шепча единственное слово.

«Прости»

С ним умерла моя надежда. Он забрал ее с собой в могилу.

Теперь я навсегда останусь в том месте, в том сарае покрытом мхом, глиной и грязью. Буду часами лежать на мокрой земле, перемешивая гнилую траву руками. Буду возвращаться в это место, каждую ночь, в поисках синего пакета.

Сережа предпринимал попытки, всячески хотел и пытался со мной поговорить, но я закрылась. Забетонировала все входы и выходы, чтобы моя боль ни в коем случае не просочилась к нему. Я стала ледяной, непробиваемой глыбой, которую даже огонь не сможет растопить.

— Ты опять не спала? — брюнет нашел меня на том же самом месте, на подоконнике кухни.

Покрутила головой, не смотря на него.

— Может, поговорим?

Я молчала, еще сильнее возводя стену, которую он пробить, не сможет.

— Что с тобой происходит? — Сережа подошел ко мне ближе. — Расскажи мне.

Очередная его попытка потерпит крах. Когда он сдастся? Не получится, Сереж. Мы теперь никогда не станем прежними.