* * *

А чего это они так скалятся, разговаривая между собой. Бесит.

Я прицелился в того, что шёл позади всех. Выстрел громким эхом разнёсся по округе.

Ну, что, дружок? Теперь ты понял, что дырка под орден и дырка в груди — это две разные дырки?

Остальные не разбежались. Нет. Они присели, озираясь по всем сторонам. Похоже, что эти вояки из-за эха так и не поняли, откуда был выстрел.

Ещё двоих я снял очередью. А потом…

А потом мне пришлось менять своё гнездо. Я заранее предусмотрел и пути отхода, и другую огневую точку. Поэтому, когда я высунулся снова, они всё ещё поливали выстрелами то место, где меня уже не было. Зайдя со спины, я прикончил остальных…

Угрызений совести от того, что я стрелял в спину, у меня нет. Такова жизнь. Это война. А на войне, кто выжил тот и прав. Тут правил нет, кроме твоих собственных. И не надо кидать в меня камнями.

Естественно, у меня, как и у любого нормального человека, есть свои принципы и внутренние убеждения. Хотя они и очень-очень условные. Вот глумиться и издеваться над беспомощным пленным я не буду. Это с одно стороны. Но провести «полевой экспресс допрос» взятого «языка» или добить раненого врага, чтобы не мучился — считаю вполне себе правильным поступком.

А здесь были враги. Они пришли, чтобы убить меня и того, кому я пообещал помощь. Интересно, они бы со мной стали цацкаться?

Нет. Ну, конечно, можно предположить, что за нами гнались самые честные и принципиальные полицейские Америки. А то, что обвинение против Прайора в убийстве командиров ложное и надуманное, они не знали, и просто выполняли приказ.

Но тогда почему они сначала стали стрелять по нашей машине, а не попытались вызвать подмогу, и поймать техника-сержанта для предъявления его самому справедливому и честному американскому суду присяжных?

Хватит рефлексировать. Есть время кидаться камнями, а есть время собирать трофеи. Мне они, в общем-то, на фиг не нужны, но так предки мои завещали. Что с бою взято, то — свято!

* * *

Пять винтовок М-16, два Кольта девятьсот одиннадцатых. Тяжёлый зараза, но красивый, сука. Запасные магазины к винтовкам. Пара хороших ножей.

Винтовки в кучу, остальную мелочёвку в армейский рюкзак, заботливо прихваченный у одного из убиенных мною военных копов.

Судя по документам, все ребята тут местные, Монтановские. Военная полиция из Грейт-Фолса. Один сержант, остальные рядовые. Документы я тоже прихватизировал. Деньги и всякие жёлтые цацки я не брал. Потому что долларов у меня и так хватает. А мародёрствовать по мелкому — это не мой метод.

Все трофеи оттащил в пещеру к Прайору. Он всё ещё спал, как суслик. Дышит, ну и ладно. Не буду будить. Потом посмотрю, что с ним. Винтовки расставил у стены, а мешок с остальным скарбом бросил рядом. Сейчас главная идея: посмотреть, не остался ли кто там рядом с их машиной.

Я снова перезарядил все магазины к калашу. Ремингтон оставил в пещерке. С ним за спиной по кустам шариться неудобно, я он мне так и не пригодился. Хватит мне автомата и Вальтера. Я не знаю, сколько там осталось бравых военных у машины? Может один, а может и двое. Но на них хватит и того, что у меня с собой. Основную группу я ликвидировал, и если к ним не подтянулось подкрепление, то я справлюсь.

* * *

А мы, оказывается, сильно оторвались от погони, даже на пробитом баке. Или мне так показалось из-за того, что я шёл не по протоптанной дороге, а крался по кустам, чтобы не привлекать внимания.

Кажется, что этот безумный день, что начался так неожиданно, заканчивается. Или это мне кажется из-за того, что небо как-то слегка потемнело. Вроде бы не так много и времени прошло. Подъём был ранний. Потом перестрелка, после — погоня… Снова перестрелка. Засада, короткий бой…

Сколько всё это длилось? С одной стороны, кажется, что не долго, а с другой… Час туда, час сюда, час обратно…

Нет, я знаю, что в горах темнеет рано, но не так. Небо стремительно затягивалось серыми тучами. Подул прохладный ветерок, постепенно превращаясь в холодный ветер. Первые капли дождя были даже приятными. Но когда начался ливень, я проклял всё. Горы, прерию, Америку оптом и в розницу… и этот грёбанный дождь.

Я слышал, что август в этих краях самый засушливый месяц в году. Но тогда получается всё, как в классических изречениях Виктора Черномырдина: «Никогда не было, и вот опять…»

Впрочем, дождь, как быстро начался, так же быстро и закончился. Но своё дело он сделал. Я вымок до нитки. У меня с собой был автомат и запасные патроны. Нож. Пистолет. Но не было зонта или какого-нибудь дождевика. Большое упущение…

* * *

Машина преследователей обнаружилась там же, где я её видел в прошлый раз. То ли водитель, то ли механик, то ли вовсе два в одном, ковырялся под машиной. Торчали только его ноги.

Колесо, как я понял, уже заменили. Но возможно, после того, как джип врезался мордой в скалу у него появились какие-то внутренние проблемы. Судя по всему с подвеской. Потому что я не знаю, что ещё можно там ковырять, лёжа под машиной…

* * *

Пытаясь не шуметь, осторожно выхожу из-под тени кустов и начинаю двигаться в сторону джипа.

То ли шорох гравия под чужими ногами, то ли хруст случайной сухой ветки… Я в последний момент пытаюсь развернуться, чтобы встретить опасность лицом к лицу, но не успеваю, буквально на доли секунды…

Сильный удар по голове гасит моё сознание.

В последний момент, краем глаза, успеваю увидеть, как приклад винтовки приближается к моей голове.

Улетая в тёмное-тёмное чрево нирваны, я успел подумать: «Ну, какой же я дурак. Как я мог так тупо нарваться? И опять по голове…»

А потом абсолютное ничто поглотило меня…

Глава 6

Глава шестая.

«По долинам и по взгорьям…»

31 августа. 1974 год.

СССР. Где-то в Москве…

Алексей Громов (Тихий)

— Товарищ генерал, разрешите обратиться?

— Лёша! Давай без этих всех формальностей!

— Я по поводу Сашки… Он в беде. Я это точно знаю.

— Понимаешь, Лёша… Ситуация вышла из-под контроля.

— Вы что-то про него знаете?

— Конкретно про него никто сейчас ничего не знает. Но есть кое-какие предположения. Кстати, с твоим, так сказать, рапортом, я ознакомился. Есть много спорных моментов, но есть и нечто такое, что заинтересовала даже наших специалистов. Ты откуда это взял?

— Личные размышления на тему улучшения…

— Да это всё понятно, но под таким углом ещё никто этот вопрос не освещал. Ты, прям, профессор.

— Никак нет, товарищ генерал.

— Ладно. Не прибедняйся! Очень многое по делу написано там у тебя. И откуда такие мысли в такой юной голове?

— Детство тяжёлое было. Отец вместо сказок нам с братом про войну рассказывал, да про свою партизанскую жизнь.

— Да. Партизаны немцам много крови попортили. Это верно. В общем так, Алексей… Принято решение готовить группу для заброски в США. В неё войдут… — генерал сделал паузу. — В основном молодёжь, как это не прискорбно.

— Так что же в этом плохого, товарищ генерал?

— Рука не поднимается детей на смерть посылать.

— Мы не дети… Давно уже не дети. Кончилось наше детство…

— Да знаю я всё про вас. Что ты мне тут речи задвигаешь? Как с трибуны говоришь.

— Я мог бы и с трибуны тоже самое сказать.

— Кто ж тебя туда на трибуну пустит такого умного. — усмехнулся генерал Авдеев.

— И кого Вы планируете в группу?

— Решение спорное и окончательно список не утверждён ещё наверху. Но мы пришли к выводу, что у вас получится очень сплочённая команда, основанная не только на способностях, но и на личных привязанностях.